Федеральное государственное автономное образовательное учреждение

высшего образования

«ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

На правах рукописи

Черницына
Елена Николаевна

ТЕХНОЛОГИИ И МЕХАНИЗМЫ ЛЕГИТИМАЦИИ

ИНСТИТУТОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
В РОССИЙСКОЙ СИСТЕМЕ «ЦЕНТР - РЕГИОНЫ»

Специальность 23.00.02 – политические институты, процессы и технологии

ДИССЕРТАЦИЯ
на соискание ученой степени кандидата политических наук

Научный руководитель:
доктор политических наук, профессор
Макаренко Виктор Павлович

Ростов-на-Дону
2018
 СОДЕРЖАНИЕ

Введение …………………………………………………………………..… 3

Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования

феномена легитимности институтов государственной власти ..…… 21
1.1. Легитимность институтов государственной власти:
определение, признаки и характерные черты …………………………… 21
1.2. Основные типы, функции и факторы легитимации
институтов государственной власти ……………………………………… 48

Глава 2. Политические механизмы и технологии формирования

и поддержания легитимности институтов государственной власти .… 70
2.1. Эволюция и основные типы политических механизмов
и технологий легитимации ……………………………..………………….… 70
2.2. Особенности и тенденции легитимации власти:
зарубежный опыт ………………………………………………………..… 91

Глава 3. Специфика формирования и поддержания легитимности

институтов государственной власти РФ ………………………….….… 119
3.1. Основные тенденции легитимности и легитимации
институтов государственной власти в современной России………..….… 119
3.2. Проблемы и перспективы формирования и поддержания
легитимности политических институтов
(на примере Республики Коми)……………………………………………. 150

Заключение ………………………………………………………………… 174

Библиографический список ……………………………………………….. 183
Приложение……………………………………………………………………207

2
 ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Органы государственного

управления субъектов Российской Федерации находятся сегодня в непростом
положении. С одной стороны, регионы (как особая подсистема общества) не
могут не реагировать на политические и социально-экономические кризисы,
причины которых находятся на федеральном или международном уровне.
Причем население регионов, вне зависимости от причины проблемы, склонно
винить в негативных явлениях местную власть. С другой стороны, руководство
регионов должно справляться с проблемами, идущими «с мест». От ситуации в
регионах зависят стабильность и территориальная целостность всей страны.
Острые вопросы могут быть типичными для большинства субъектов, но всегда
имеют характерную региональную специфику в зависимости от социально-
экономической ситуации, политической конъюнктуры, этнополитического и
конфессионального факторов.
Особая ответственность сегодня лежит и на губернаторах, к которым в
сложившемся положении предъявляются повышенные и даже несколько
противоречивые требования. Руководитель региона должен быть умелым
управленцем, публичной персоной и «человеком системы» одновременно.
Совмещать в себе все эти черты губернатору крайне непросто.
В данном контексте особенно актуальной становится проблема
поддержания легитимности региональных политических институтов субъектов
и их публичных представителей. Отсутствие конструктивного диалога между
властью и обществом, конфликт интересов системы государственного
управления и населения давно стали основными предпосылками социальной
нестабильности, гражданской апатии людей, нежелания принимать участие в
политических процессах страны. Не всегда эффективные методы развития
гражданского общества, которые внедряются сегодня со стороны властных
структур в регионах, малоавторитетная роль демократических институтов – все
это подтверждают данные социологических исследований ведущих фондов

3
исследования общественного мнения в России и за рубежом. Очевидно, что
сохранение такого положения будет вести к проявлению негативных тенденций
в общественной жизни субъектов, к социальной напряженности.
Одним из выходов является повышение уровня легитимности органов
государственной власти в регионах. Отношение населения к политическим
институтам, основанное на доверии и убежденности в способности эффективно
решать насущные для данного общества задачи, является опорой и источником
силы для местной власти, залогом ее стабильного и долговременного
существования. Кроме того, легитимность может стать своеобразным «запасом
прочности» в обществе в ситуации экономического или политического кризиса,
при принятии органами власти непопулярных мер. Именно по этой причине
формирование и поддержание легитимности, доверия населения, высокого
авторитета, социального статуса – одна из ключевых задач, которая стоит
сегодня перед региональными органами государственной власти в нашей
стране. В достижении данной цели может помочь и максимально эффективное
использование грамотно подобранных механизмов и технологий легитимации
региональной власти.
Отделить сегодня легитимность региональных политических институтов
от общефедерального уровня очень сложно, таково положение субъектов в
системе федеративного государства и таковы отношения в сложившейся
системе «Центр-регионы». Во-первых, потому, что доверие к власти в стране
сегодня носит персонифицированный характер и связано с образом Президента
РФ В.В. Путина. Во-вторых, регионы принимают делегитимационные
«импульсы» из Центра и в полной мере разделяют с ним всю ответственность
за них. Поэтому целесообразно рассматривать понятия легитимности власти в
целом и легитимности конкретно региональной власти комплексно, с учетом их
взаимосвязи, различий, особенностей.
Для системного изучения данного вопроса необходимо обратиться к
зарубежному опыту. Россия – один из основных политических субъектов
мирового сообщества. Поэтому тенденции в странах Запада в части

4
легитимационных процессов имеют для нашей страны особое значение, в том
числе и для прогнозирования возможных рисков и нивелирования различных
негативных последствий.
Интерес к такому политическому явлению как легитимность сегодня
неуклонно растет. Между тем региональный аспект данного феномена и в
особенности вопрос механизмов и технологий легитимации остаются
малоизученной и перспективной сферой исследования, позволяющей решать
актуальные вопросы взаимодействия власти и общества.
Степень научной разработанности проблемы. Легитимность является
многоаспектным понятием, предпосылки к осмыслению которого ведут свою
историю еще с античных времен. Термин «легитимность», возникнув в начале
XIX века, обозначал намерение возродить во Франции королевскую власть в
качестве единственно законной в отличие от власти узурпатора. Тогда же это
слово стало обозначать признание существующей власти государства и его
территории на международном уровне. Требование легитимировать власть
появилось как реакция против смены власти с помощью силы, против
изменения границ государства, произвола, охлократии.
Классической признана концепция политической власти М. Вебера,
который определяет легитимность как признание власти подчиненными, их
добровольное согласие ей покоряться1. В связи с изменениями политических
режимов и появлением новых факторов, влияющих на авторитет власти,
менялось и понятие данного явления. Но концепция легитимности Вебера,
который выделял три идеальных типа легитимности – традиционный,
харизматический и рационально­легальный, повлияла на дальнейшее изучение
проблемы, на ее основе построены более поздние теории – Д. Истона
(системный подход), С. Липсета (исследует легитимность с точки зрения

1
Вебер М. Политика как призвание и профессия // Избранные произведения / пер. с
нем. М.: Прогресс, 1990; Вебер М. Типы легитимного порядка: условность и право //
Избранные произведения / пер. с нем. М.: Прогресс, 1990; Вебер М. Хозяйство и общество:
очерки понимающей социологии: в 4 т. / пер. с нем. под ред. Л.Г. Ионина. М.: Изд. дом
Высшей школы экономики, 2016. 448 с.; Вебер М. Избранное: Протестантская этика и дух
капитализма. М., СПб.: Центр гражданских инициатив, 2012. 656 с.
5
эффективности власти), Т. Парсонса (структурно-функциональный анализ),
представителей Франкфуртской школы М. Хоркхаймера, Т. Адорно,
Х. Арендта, Г. Маркузе, Ю. Хабермаса (коммуникативный аспект), П. Бурдье и
Ч. Миллса (указывают на символический характер легитимации, подчеркивая,
что в основе данного процесса находится доверие), Дж. Везерфорда, М. Догана,
Н. Лумана, М. Фуко, С. Хантингтона (в различных концепциях легитимности
раскрыли сущность, описали структуру моделей легитимности, функции,
выделили уровни, источники, признаки легитимности), Д. Хелда, Ж.-Л. Шабо
(институциональная легитимность), Г. Алмонда и С. Вербы (легитимация в
рамках становления различных политических режимов), Ф. Фукуямы,
К. Ясперса (связь легитимности с политическим доверием)2.
Среди российских исследователей проблемы легитимности
государственной власти необходимо особо отметить работы таких авторов, как
В.А. Ачкасов, Ю.Г. Волков, О. Гаман-Голутвина, С.М. Елисеев,
К.Ф. Завершинский, Б.А. Камкия, В.В. Крамник, С.А. Ланцов, А.В. Лубский,
В.П. Макаренко, Я.А. Пляйс, А. Понеделков, А.В. Скиперских, Л.B. Сморгунов,
А.С. Фетисов, Е.М. Харитонов, К.Г. Холодковский, А.Н. Чумиков,

2
Истон Д. Системный анализ политической жизни (1965) // Политология:
хрестоматия / сост. М.А. Василик, М.С. Вершинин. М., 2000. С.319–331; Lipset S.M. Political
Man: the Social Bases of Politics. Baltimore, 1981; Парсонс Т. О понятии «политическая
власть» // Антология мировой политической мысли: в 4 т. М., 1997. Т.II. С.479–486. URL:
http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Hrestom/27.php; Адорно Т . Типы и синдромы .
Методологический подход (фрагменты из «Авторитарной личности ») // Социологические
исследования. 1993. № 3. С.75–85; Арендт X. Массы и тоталитаризм // Вопросы социологии.
1992. № 2. С.24–31; Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения. Философские
фрагменты / пер. с нем. М. Кузнецова. СПб.: Медиум, Ювента, 1997; Хабермас Ю.
Вовлечение другого. Очерки политической теории / пер. с нем. Ю.С. Медведева; под ред.
Д.А. Скляднева. СПб.: Наука, 2001; Маркузе Г. Одномерный человек. М., 1994; Weatherford
M.S. Measuring Political Legitimacy // The American Political Science Review. 1992. Vol. 86 (1).
P.149–166; Доган М. Легитимность режимов и кризис доверия // СоцИс. 1994. № 6. С.90;
Луман Н. Власть / пер. с нем. А.Ю. Антоновского. М.: Праксис, 2001; Фуко М.
Интеллектуалы и власть // Избранные политические статьи, выступления, интервью. М.,
2005. Ч.2. С.7–40; Хантингтон С. Третья волна: демократизация в конце ХХ века. М.:
Росспэн, 2003; Хелд Д., Гольдблатт Д. и др. Глобальные трансформации. Политика,
экономика, культура / пер. с англ. В.В. Сапова и др. М.: Праксис, 2004. С.403–423; Шабо Ж.-
Л. Указ. соч.; Алмонд Г., Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии //
ПолИс. 1992. № 4. С.122–134; Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к
процветанию. М., 2008. С.6; Ясперс К. Смысл и назначение истории / пер. с нем. М., 1991.
6
О.Ф. Шабров, Е.Б. Шестопал, Р.П. Шпакова и др.3 Легитимность на примере
законодательной власти в современной России исследует А.А. Керимов и др.4
В.И. Авдийский ввел в научный оборот категорию «механизмы
легитимации государственной власти», вслед за ним данный аспект исследует
целая когорта ученых5. В данном контексте особый интерес для нас

3
Ачкасов В.А., Елисеев С.М., Ланцов С.А. Легитимация власти в
постсоциалистическом российском обществе. М.: Аспект Пресс, 1996; Волков Ю.Г., Лубский
А.В., Макаренко В.П., Харитонов Е.М. Легитимность политической власти
(методологические проблемы и реалии). М., 1996; Гаман-Голутвина О.В. Политические
элиты России: процессы формирования и тенденции развития: Историко-политологический
анализ: автореф. дис. ... д-ра полит. наук: 23.00.02. М., 1998; Завершинский К.Ф.
Легитимность: генезис, становление и развитие концепта // ПолИс. 2001. № 2. С.113–131;
Камкия Б.А. Проблема легитимности власти в полиэтничном государстве // Московский
общественный научный фонд. URL: http://ebook.mpsf.org/books/25/Kamkiachapter8.html159
(дата обращения: 08.07.2016); Крамник В.В. Технология власти: Политико-психологические
механизмы: дис. ... д-ра полит. наук: 23.00.01. СПб., 1995; Макаренко В.П. Политическое
отчуждение и проблема доверия к власти // Проблемы политической философии: переводы,
комментарии, полемика: коллективная монография / Под ред. В.П. Макаренко. Ростов-н/Д,
Издательство Рост-издат, 2012; С.12-48; Макаренко В.П., Ибрагима Д. Сущностная
оспариваемость концепции «рациональной бюрократии» Макса Вебера // Конфликтология.
2014. Т. 2. С.25–42; Пляйс Я.А. Политическая наука в современной России в контексте
системной трансформации общества и государства: автореф. дис. ... д-ра полит. наук:
23.00.01. М., 2009; Понеделков А.В., Старостин A.M., Швец Л.Г. Политическая элита и
парадигмы управления // Рациональность и государственное управление. Ростов н/Д, 1995;
Скиперских А.В. Легитимация и делегитимация постсоветских политических режимов. Елец:
ЕГУ им. И.А. Бунина, 2006; Сморгунов Л.В. Легитимность власти в федеративном
государстве // Легитимность и легитимация власти в России. СПб., 1995. С.46–61; Фетисов
A.C. Политическая власть: проблема легитимности // СоцИс. 1995. № 3. С.101–112;
Холодковский К.Г. Парламентские выборы 1999 г. и партийное структурирование
российского общества // ПолИс. 2000. № 2. С.45–54; Чумиков А.Н., Бочаров М.П. Связи с
общественностью: теория и практика. М., 2006; Шабров О.Ф. Политическое управление:
проблема стабильности и развития. М., 1997; Шестопал Е.Б. Ценностные характеристики
российского политического процесса и стратегия развития страны. 2014. URL:
http://www.politstudies.ru/files/File/2014/22/2014-2-Shestopal.pdf (дата обращения: 05.12.2015);
Шпакова Р.П. Легитимность и демократия (уроки Вебера) // ПолИс. 1994. № 2. С.169–174.
4
Керимов А.А. Парламентаризм как фактор легитимности политической власти в
современной России: автореф. дис. ... д-ра полит. наук: 23.00.02. Екатеринбург, 2015;
Чумикова С.Ю. Политическая коммуникация как ресурс легитимности законодательной
власти субъекта Российской Федерации: дис. … канд. полит. наук: 23.00.02. М., 2007;
Шашкова Я.Ю. Влияние информационной среды на легитимацию региональных органов
законодательной власти (на примере Алтайского края) // Известия Алтайского
государственного университета. 2014. № 4-1 (84). С.311–317.
5
Авдийский В.И. Механизм легитимации государственной власти (историко-
теоретическое исследование): дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.01. СПб., 2002; Васильева Т.А.
Политические технологии избирательных кампаний: анализ категории // Вестник
Забайкальского государственного университета. 2007. № 3. С.44–46; Володенков С.В.
Практика и особенности использования онлайн-ресурсов в современных политических
7
представляют работы В.П. Макаренко по теории бюрократии.6 Как отмечает
Б.А. Камкия, В.П. Макаренко создал исследовательскую программу, третий
этап которой (1993-2000 гг.) посвящен разработке теории бюрократии в
контексте анализа смежных проблем легитимности, власти, политической
оппозиции, социальных интересов и современных идеологий7.
Тему связи легитимности политической власти и доверия населения
политическим институтам раскрывают Д.Б. Беспарточный, А.С. Засеева,
Д. Данкин, Д.В. Князев, Е.А. Ларина, В.Ф. Халипов и Е.В. Халипова8.
В.В. Ильин и А.С. Панарин отмечают, что, когда речь идет о России, власть без

кампаниях в США // Политическая экспертиза. 2012. Т.8. № 1. С.155–163; Гришин О.Е.

Технологии политической деятельности: сущность и потенциал применения: автореф. дис.
… канд. полит. наук: 23.00.02. М., 2001; Грищенко Г.А. Механизм легитимации
государственной власти в современной России: теоретико-правовой аспект: дис. ... канд.
юрид. наук: 12.00.01. М., 2012; Деркачев Г.И. Социокультурный аспект легитимации власти
в современном обществе: дис. … канд. филос. наук: 09.00.11. Невинномысск, 2011;
Добронравов А.В. Выборы как знаковый обряд, легитимирующий процесс власти //
Коммуникология. 2016. Т.4. № 5. С.54–60; Иванов С.С. Легитимность как феномен
политической культуры // Вестник Поволжского института управления. 2014. № 5 (44). С.12–
19; Киреева С.А. Понятие и механизмы легитимации политических режимов: От
тоталитаризма к демократии // Правоведение. 1996. № 4. С.25–30; Кисляков М.М.
Региональный политический маркетинг в современной России: состояние и тенденции
развития на материале регионов Сибири: дис. ... д-ра полит. наук: 23.00.02. Кемерово, 2013;
Омельченко Н.А., Гасратова Ф.М. Проблемы легитимации политической власти в
современной России: от теории к практике // PolitBook. 2015. № 4. С.36–55; Постриганова
А.В. Выборы как механизм легитимации государственной власти в современной России: дис.
... канд. полит. наук: 23.00.02. М., 2005; Фалькина Т.Ю. К вопросу о концепте легитимации
государственной власти // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2015.
№ 2. С.41–44.
6
Макаренко В.П. Аналитическая политическая философия: очерки политической
концептологии. – М., Праксис, 2002. 416 с.; Макаренко В.П. Вера, власть и бюрократия:
критика социологии М.Вебера. Ростов-на-Дону, 1988. 304 с.; Макаренко В.П. Русская власть
и бюрократическое государство, часть 1: монография / В. П. Макаренко. – Ростов-на-Дону :
Издательство ЮФУ, 2016. 642 с.
7
Камкия Б.А. Политический контекст и проблема бюрократии: концептологический
анализ / Б.А. Камкия ; ЮФУ. – Ростов-на-Дону: Издательство ЮФУ, 2015. 136 с.
8
Беспарточный Д.Б. Доверие как фактор социально-экономического развития региона
// Ученые записки РГСУ. 2011. № 4. С.104–110; Засеева А.С. Легитимность как особый вид
отношений субъекта и объекта власти // Право и управление. XXI век. 2014. № 4 (33). С.15–
21; Данкин Д.М. Доверие: политологический аспект. М.: ИнтелТех, 1999; Князев Д.В.
Социально-управленческие механизмы формирования доверия населения к институтам
государственной власти: дис. ... канд. социол. наук: 22.00.08. М., 2009; Ларина Е.А. Критерии
легитимности государственной власти // Таврический научный обозреватель. 2015. № 2-2.
С.53–55; Халипов В.Ф., Халипова Е.В. Власть. Политика. Государственная служба: словарь.
М.: Луч, 1996.
8
веры невозможна, доверие – самое важное условие и основа любой
политической власти, только в этом случае она может быть легитимной9. О
политическом недоверии как движущей силе развития в обществах
современного типа, политическом цинизме и мифе «особого пути» как
элементах делегитимации пишет А.В. Оболонский10. За последние годы
взаимосвязь легитимности и легитимации, политического доверия с
политической коммуникацией рассматривали Д.П. Гавра, С.Г. Кара-Мурза,
П.Н. Кармак, В.С. Комаровский, А.К. Уледов, В.А. Ядов и др.11 М.А. Краснов и
А.В. Оболонский, исследуя недоверие к власти, определяют его как
предпосылку политического прогресса. По их мнению, обоснованное недоверие
к государству – одна из основ либеральной идеологии.12
В связи с изменениями роли и функций субъектов Российской Федерации
(в эпоху Советского Союза и его распада, в период начала демократических
преобразований в РФ и в современный период развития страны) среди
исследователей заметно вырос интерес к проблемам легитимности
региональной власти как залогу стабильности страны и сохранения ее
территориальной целостности. Анализу различных легитимационных аспектов
в регионах посвящены работы Л.Г. Аврутиной, А.Н.З. Дибирова, В.Н. Ломова,
Е.В. Реутова, С.В. Серова и др.13

9
Ильин М.В., Панарин А.С. Философия политики. М.: МГУ, 1994. C.226.
10
Оболонский А.В. Этика публичной сферы и реалии политической жизни. М.:
Мысль, 2016. 448 с.
11
Андрющенко Е.Г. Общественное мнение и гласность в системе управления
обществом. М., 1988; Гавра Д.П. Общественное мнение как социологическая категория и как
социальный институт. СПб., 1995; Грушин Б.А. Мнение о мире и мир мнений: Проблемы
методологии и исследования общественного мнения. М., 1967; Кара-Мурза С.Г.
Манипуляция сознанием – 2. М., 2009; Государственная служба России: диалог с обществом
/ под ред. В.С. Комаровского. М., 1999; Уледов А.К. Общественное мнение советского
общества: монография. М., 1963; Ядов В.А. Стратегия социологического исследования. М.,
2003 и др.
12
Оболонский А.В. Гражданское недоверие к власти как предпосылка политического
развития // Политическая концептология: журнал метадисциплинарных исследований.
Ростов-н/Дону, 2013. 34-44. Барабашев А.Г., Зайцева Т.В., Краснов М.А., Оболонский А.В.
Риски реформирования государственной службы России // Вопросы государственного и
муниципального управления. 2007. № 2-3. С. 91-124.
13 Аврутина Л.Г. Легитимация политической власти в России: анализ, проблемы,
приоритеты: дис. ... канд. полит. наук. М., 2001; Дибиров А.Н.З. Легитимная региональная
9
 Специфика политического управления в современной России немыслима
без сочетания отношений «Центр-периферия». Власть на местах всегда была
государственной по сути, а лишь по географии региональной. Наименее
изученными направлениями исследования на сегодня остаются вопросы
специфики легитимности региональной власти в условиях кризиса или
возникновения новых делегитимационных факторов со стороны федерального
Центра, а также вопросы выбора и эффективного применения
легитимационных механизмов и технологий, поиск их новых форм с учетом
реалий времени и технологического прогресса.14 Критика властно-
политических технологий как метолов насилия, принуждения и манипуляции
представлена в работах В.П. Макаренко, И.С. Панарина15.
Значительное внимание в данном исследовании уделено работам
представителей Ростовской политологической школы, исследующих проблемы
легитимности, бюрократии, оппозиции, власти и политической
концептологии16.

политика в условиях Дагестана // Региональные проблемы преобразования экономики:

интеграционные процессы и механизмы формирования и реализации социально-
экономической политики устойчивого развития: материалы V Всероссийской науч.-практ.
конф. ИСЭИ ДНЦ РАН (Махачкала, 14–15 октября 2014 г.) / под общ. ред. С.В. Дохоляна.
Махачкала, 2014. С.197–204; Ломов В.Н. Изменение оснований легитимации региональной
власти в 1990–2005 гг. (На примере Астраханской области): дис. ... канд. полит. наук:
23.00.02. Ставрополь, 2006; Реутов Е.В. Легитимация региональной власти в Российской
Федерации: структура и практики. Белгород: БелГУ, 2007; Серов C.B. Легитимация
политической власти в условиях нового порядка избрания глав администраций субъектов
Российской Федерации: автореф. дис. … канд. полит. наук: 23.00.02. М., 2007.
14
Генон Р. Кризис современного мира. М., 1991; Лапкин В.В. Куда идет Россия?
Кризис институциональных систем: Век, десятилетие, год / Под общ. ред. Т.И. Заславской.
М.: Логос, 1999; Макаренко В. П. Кризис власти и политическая оппозиция // Советское
государство и право. 1990. № 10; Пригожин А.И. Феномен катастрофы (дилеммы кризисного
управления) // Общественные науки и современность. 1994. № 2. С. 114-126.
15
Макаренко В.П. Русская власть и бюрократическое государство, часть 1:
монография / В. П. Макаренко. – Ростов-на-Дону : Издательство ЮФУ, 2016. С. 90–91;
Панарин И.С. Информационная война и выборы. - М.: Городец, 2003. – 416 с.
16
Волков Ю.Г., Лубский А.В., Макаренко В.П., Харитонов Е.М. Легитимность
политической власти (методологические проблемы и реалии). М., 1996. 248 с.; Камкия Б.А.
Политический контекст и проблема бюрократии: концептологический анализ / Б.А. Камкия ;
ЮФУ. – Ростов-на-Дону: Издательство ЮФУ, 2015. 136 с.; Капустин Б. Г. Три разговора о
либерализме // Политические исследования.1995. № 3-4; Капустин Б. Г. Либеральная идея и
Россия (пролегомены к концепции современного российского либерализма) // Куда идет
Россия?. М., 1995; Константинов М.С. Элементы институционально-эволюционной теории в
10
 Теоретический и практический материал по вопросу легитимации
региональных органов власти, накопленный на примерах различных субъектов
РФ, свидетельствует о необходимости обобщения данного опыта в целях
разработки практик с тем, чтобы получить наиболее полное представление об
этом понятии, сопоставить его характеристики и смысловые аспекты в едином
концептуальном подходе. Наличие опыта различных регионов только
подтверждает сложность легитимности для понимания и идентификации, так
как в связи с национальным и конфессиональным многообразием нашей страны
в каждом регионе это явление будет иметь свои отличительные черты.
Объектом исследования выступает легитимность региональных
политических институтов и их публичных представителей.
Предметом исследования являются политические механизмы и
технологии формирования, репродуцирования и сохранения легитимности
региональных политических институтов и их публичных представителей.
Цель и задачи исследования. Основная цель диссертационной работы
заключается в исследовании политических механизмов и технологий
формирования, репродуцирования и сохранения легитимности региональных
политических институтов и их публичных представителей.
В связи с этим необходимо решить ряд задач:

социальной философии М.К. Петрова. Ростов-на-Дону: 2005; Лубский А.В. Государственная

власть в России / Российская историческая политология. Курс лекций. Учебное пособие. / С.
А. Кислицын. Ростов-н/Д., 1998; Макаренко В.П. Анализ бюрократии классово-
антагонистического общества в ранних работах Карла Маркса. Ростов-н/Д, 1985; Макаренко
В.П. Аналитическая политическая философия: очерки политической концептологии. – М.:
Праксис. 2002. Макаренко В.П. Бюрократия и государство. Ростов-н/Д. 1987; Макаренко
В.П. Вера, масть и бюрократия: критика социологии М. Вебера. Ростов н/Д, 1988; Макаренко
В.П. Гегель и М. Вебер:«государственный разум» и «рациональная бюрократия» //
Актуальные проблемы историко-социологического исследования. М. 1986; Макаренко В.П
Власть и легитимность // Россия – США: опыт политического развития. Ростов и/Д. 1993;
Макаренко В.П. Политическая концептология: обзор повестки дня. М., 2005; Макаренко В.П.
Политическая концептология: учебное пособие. – Ростов н/Д: Изд. ЮФУ 2011; Макаренко
В.П. Политическая философия. Ростов-на-Дону, 1992; Макаренко В.П. Теория бюрократии,
политической оппозиции и проблема легитимности. – СПб.: СПбГУ, 1996. 346 с.; Макаренко
В.П. Политика и природа // Политическая философия. Ростов-н/Д, 1992, Макаренко В.П.
Язык политический // Политология: энциклопедический словарь. М., 1993.
11
 1. Раскрыть сущность такого политического явления как легитимность
региональных институтов государственной власти, рассмотреть его признаки и
характерные черты.
2. Охарактеризовать основные типы, функции, факторы легитимации
региональных институтов государственной власти.
3. Рассмотреть и определить наиболее и наименее эффективные
механизмы и технологии формирования легитимности региональной власти.
4. Проанализировать основные тенденции легитимации/делегитимации
региональной власти в странах Европы и США в периоды кризиса,
зафиксировать динамику использования легитимационных механизмов и
технологий.
5. Определить основные тенденции и периоды легитимности и
легитимации региональной власти в новейшей истории Российской Федерации
и сформулировать возможные перспективы в системе взаимоотношений
«Центр-регионы».
6. Рассмотреть практические возможности политических механизмов и
технологий легитимации региональных политических институтов и их
публичных представителей на примере Республики Коми, разработать
практические рекомендации органам государственной власти по повышению
уровня легитимности в регионах, в том числе и в период кризиса.
Теоретико-методологические основы диссертационного исследования
включают в себя комплекс как общенаучных (проблемный, сравнительный,
системный, исторический и т.д.), так и специальных методов, развиваемых в
рамках отдельных научных направлений и дисциплин (политической
регионалистики, сравнительной политологии, государственной политики,
политической социологии, государственного и муниципального управления и
др.).
Основой исследования являются классические и современные методы и
техники сбора и обработки научной информации (теоретическое
моделирование, анализ нормативных актов, кроссрегиональный и

12
межстрановый компаративный анализ, мониторинг и контент-анализ печатных
и электронных СМИ, Интернет-источников федерального, регионального и
муниципального уровней и др.).
Особое значение для диссертационного исследования имеет методология
системного анализа, показывающая, что в отличие от легитимности
федеральной власти, легитимность в регионах обусловлена особым
положением субъектов в структуре федеративного государства, имеет
различные ресурсы и основания, подвержена влиянию дополнительных
легитимирующих/делегитимирующих факторов в зависимости от социально-
экономического и политического положения в регионе, этнического и
конфессионального состава населения. Применение методов структурно-
функционального и системного анализа позволило определить характер
понятия легитимности региональной власти, раскрыть закономерности ее
функционирования, описать основные технологии и механизмы ее
формирования и воспроизводства.
Теоретико-методологическую основу диссертационного исследования
составили также труды отечественных и зарубежных политологов, философов,
социологов, которым мы обязаны фундаментальными исследованиями
институтов государственной власти, механизмов формирования и поддержания
легитимности органов государственной власти. Конкретизация их результатов,
основных положений и выводов применительно к объекту исследования
позволила выявить в нем новые аспекты и измерения, уточнить существенные
обстоятельства и детали, а тем самым сформировать целостную стратегию его
концептуализации в рамках политической науки.
Эмпирическую базу исследования составили несколько групп
источников.
Во-первых, законодательные акты и нормативные документы,
регламентирующие сферу общественных отношений, взаимодействия со
средствами массовой информации, работы с обращениями граждан Российской
Федерации и Республики Коми.

13
 Во-вторых, электоральная статистика (ГАС «Выборы», информационный
сборник «Выборы в Республике Коми»), результаты мониторинга средств
массовой информации, результаты работы с обращениями граждан, вторичные
данные социологических исследований федеральных и региональных
исследовательских центров, различные количественные показатели
общественной активности населения. В число исследуемых источников также
входят аналитические материалы, данные информационных бюллетеней Совета
Федерации и Государственной Думы Федерального Собрания Российской
Федерации, Общественной палаты Российской Федерации и Республики Коми,
информационные ресурсы сети Интернет.
В-третьих, статистические материалы (Госкомстат, Единая
межведомственная информационно-статистическая система).
Положения, выносимые на защиту.
С учетом полученных в ходе исследования результатов на защиту
выносятся следующие положения:
1. Легитимность является многоаспектным понятием. Основой
легитимности является политическое доверие. В отличие от легитимности
федеральной власти легитимность в регионах обусловлена особым положением
субъектов в структуре федеративного государства, имеет различные ресурсы и
основания, подвержена влиянию дополнительных
легитимирующих/делегитимирующих факторов в зависимости от социально-
экономического и политического положения в регионе, этнического и
конфессионального состава населения.
Легитимность региональной власти – это признание власти региона
населением как законной и заслуживающей доверия, сформированное в
контексте федеративных взаимосвязей, под влиянием общефедеральных
тенденций, региональных социально-экономических, политических и
этнических факторов. Легитимация региональной власти – процесс
формирования и поддержания политического доверия в обществе, уверенности
населения региона в способности власти обеспечивать эффективное управление

14
и справедливый социальный порядок на данной территории. Для реализации
процесса легитимации могут быть использованы соответствующие
политические механизмы и технологии.
2. Существуют различные типологии легитимации региональной: власти
восходящая (признание власти населением) и нисходящая (воздействие власти
на население с целью завоевать доверие), непосредственная (через референдум,
выборы, подчинение власти) и делегированная (через депутатов ГД или членов
СФ ФС РФ), внутренняя (признание населением результатов выборов) и
внешняя (признание результатов выборов со стороны международного
сообщества). Меняются факторы, влияющие на легитимацию региональной
власти, и основания этого процесса. Одними из ключевых факторов являются
новые условия и «предлагаемые обстоятельства» от федерального центра
регионам. Основными функциями легитимации региональной власти являются
признание системы, ее конституирование и воспроизводство.
3. Политический процесс становится все более технологичным,
легитимация имеет свой инструментарий. В рамках системного
подхода политическими механизмами легитимации региональной власти
называются модели взаимодействия элементов структуры легитимности власти
субъектов федеративного государства с целью завоевания и сохранения власти
региональными субъектами легитимности. Политическими технологиями
повышения легитимности региональной власти является совокупность методов,
способов, приемов, процедур, используемых политическими субъектами для
наиболее эффективного воздействия на жителей определенного региона страны
с целью моделирования их политического поведения и решения политических
управленческих задач.
В ситуации кризиса региональная власть несет большие репутационные
потери, чем федеральная, но для исправления ситуации могут быть
реализованы политические механизмы и технологии легитимации.
Актуальность сохраняют технологии легитимации региональной власти,
применяемые для победы на выборах (электоральные), сакрализация власти

15
(мифы, культы, обряды, ритуалы), политическая реклама. Все более
популярными становятся политический перфоманс (в большей степени в виде
флешмобов), политическая коммуникация с помощью СМИ, особенно
электронных, и социальных сетей, религиозная идентификация. Личные
качества субъекта легитимации (навык, опыт, профессионализм, компетенции,
знания, а также когнитивный комплекс, используемый для идентификации
политического лидера объектом легитимации) по-прежнему имеют большое
значение, но могут быть значительно скорректированы с помощью технологий
формирования имиджа.
4. Среди тенденций, влияющих на легитимность региональной власти в
США и странах Европы, можно отметить снижение доверия населения власти,
в том числе и по причине отсутствия полноценной коммуникации между
политической элитой и гражданами, рост популизма и протестной активности,
неприятие действий властей значительной частью общества, (вплоть до
разделения надвое, как в случае с голосованием за Д. Трампа в США или за
Brexit в Великобритании), перспектива развития центробежных и
регионалистских настроений. Ситуацию усложняют повышение мобильности
населения, глобализация общемировых политических процессов, активное
использование стремительно развивающихся Интернет-технологий для
решения политических задач. Изучение и учет данных тенденций имеют
большое значение для системы государственного управления РФ, чтобы
избежать повторения аналогичных тенденций на своей территории.
5. Специфика региональных легитимационных процессов напрямую
зависит от общей политической и социально-экономической ситуации в стране.
В результате анализа ключевых событий и основных кризисов, произошедших
в новейшей истории России, можно выделить основные периоды легитимации
региональной власти: 1) этап сепаратизма и «парада суверенитетов» (1991–2000
гг.); 2) этап централизации и выстраивания «вертикали власти» (2000–2012 гг.);
3) этап персонифицированной легитимации (2012 г. – по настоящее время), в
течение которого главным «политическим героем» и основным ресурсом

16
легитимности (и федеральной, и региональной) является лично В.В. Путин.
Прогнозируется наступление нового этапа – «перезагрузки российского
федерализма» в связи со сложной политической и социально-экономической
ситуацией в регионах, возможной активизацией существующих конфликтов
внутри региональной элиты, бывших до сих пор латентными, усилением роли
силовиков, получивших сегодня большее влияние, коррупционными
скандалами в регионах. Увеличится роль навыков публичного политика
губернаторов в условиях усиления протестной активности, а также значение
различных согласительных процедур.
6. Легитимационные практики регионов РФ отличаются
индивидуальностью в зависимости от социально-экономического положения и
этнополитических и конфессиональных особенностей субъектов. Их
обобщение, сопоставление и анализ способствуют аккумулированию опыта и
распространению его в зависимости от условий в различных регионах страны.
Опыт Республики Коми вовлечения граждан в общественные процессы,
развития партиципаторных механизмов легитимации региональной власти
показал, что при снижении влияния традиционных СМИ (телевидения,
проводного радио, печатных изданий) на ряд целевых групп растет значимость
современных коммуникационных технологий (Интернет-СМИ, социальных
сетей), особенно среди молодежной аудитории. Свою эффективность доказали
такие механизмы и технологии, как: формирование системы общественных
советов (при органах исполнительной власти и органах местного
самоуправления), интерактивные проекты Общественной палаты и
Общественной приемной Главы Республики Коми, возрастание роли
общественного контроля, деятельность портала «Активный регион», «народное
законотворчество» – использование законотворческого потенциала граждан для
разработки соответствующей нормативной правовой базы.
Вышеперечисленные механизмы получения обратной связи от населения и
взаимодействия с различными сегментами общественности сложились в
полную и достаточно эффективную систему, которая работает сегодня в

17
Республике Коми и помогает поддерживать необходимый уровень
легитимности региональной власти.
Научная новизна исследования заключается в определении актуальных
приоритетных задач формирования и сохранения легитимности региональной
власти и разработке предложений по их решению. Использование системного и
сравнительного подходов позволило расширить представления о специфике
функционирования данного феномена в системе государственного управления.
Это позволило по-новому осмыслить вопросы, связанные с политическими
механизмами и технологиями формирования и сохранения легитимности и
доверия населения к власти в субъектах.
В ходе исследования получены следующие теоретико-методологические
и практические результаты, обладающие признаками научной новизны:
1. Введены авторские понятия легитимности и легитимации региональной
власти, уточнена взаимосвязь с такими понятиями, как легальность,
легализация, а также политическое доверие, имидж и репутация, выявлены
отличия легитимности федерального и регионального уровня власти.
2. Определен перечень факторов, усиливающих интенсивность
делегитимационных процессов в региональных политических системах.
3. На основе методологии прикладного политического анализа и
прогнозирования сформулированы перспективные направления использования
механизмов и технологий повышения легитимности региональных органов
государственной власти.
4. Исходя из оценки зарубежного опыта в области формирования и
поддержания легитимности региональных органов государственной власти
показаны наиболее вероятные сценарии возникновения проблемных ситуаций с
легитимностью в отечественном региональном политическом процессе, в том
числе и в период кризиса.
5. Предложена новая периодизация основных этапов легитимации
региональной власти в новейшей истории Российской Федерации, сделан
прогноз возможных моделей отношений в системе «центр-регионы» в

18
контексте кризиса и коррупционных скандалов, сформулированы предложения
по минимизации негативных последствий делегитимационных факторов.
6. На примере опыта Республики Коми по реализации легитимационных
практик региональной власти разработаны рекомендации органам
государственной власти субъектов по повышению уровня легитимности.
Теоретическая и практическая значимость работы. Предложенное
в данном исследовании понимание сути такого политического явления, как
легитимность региональной власти, способствует переосмыслению роли
инструментов легитимации для выстраивания наиболее эффективного
взаимодействия власти и общества на местном уровне, дает возможности для
разработки и внедрения технологий по повышению уровня легитимности
политических институтов в регионах, обозначает дальнейшие научные
перспективы в данном направлении.
Результаты исследования могут быть использованы в научно-
исследовательской работе и сравнительных исследованиях других регионов,
направленных на изучение данной проблематики; органами государственной
власти и научно-аналитическими центрами при подготовке и реализации
политических, социальных и управленческих преобразований, при проведении
предвыборных кампаний, учреждениями образования при разработке учебных
и консультативных курсов по политологии, политической социологии,
социологии управления, стратегическому управлению, государственному
управлению, государственной службе, регионалистике, положены в основу
спецкурсов по соответствующей проблематике для студентов-политологов,
специалистов по связям с общественностью, управленцев, публичных
должностных лиц, а также аспирантов и специалистов по политологии и связям
с общественностью.
Апробация работы и использование результатов. Основные теоретические и
практические положения и выводы диссертации обсуждались на заседании кафедры
политологии и международных отношений Сыктывкарского государственного
университета имени Питирима Сорокина, в докладах автора на методологических

19
семинарах кафедры, а также на конференциях: Международная конференция
«Питирим Сорокин и парадигмы глобального развития XXI века (к 125-летию со дня
рождения)» (Сыктывкар, 2014), Всероссийская научно-теоретическая конференция (с
международным участием) «Политические, экономические и социокультурные
аспекты регионального управления на Европейском Севере» (Сыктывкар, 2012, 2013,
2014), Межрегиональный молодежный научный форум «Академическая весна»
(Сыктывкар, 2012 и 2013), в рамках XXIII годичной сессии Ученого совета
Сыктывкарского государственного университета имени Питирима Сорокина
«Февральские чтения» (Сыктывкар, 2016).
Основные тезисы диссертации использованы для подготовки спецкурса
«Технологии взаимодействия с общественностью в современной политике» на
кафедре «Политологии и международных отношений» Сыктывкарского
государственного университета имени Питирима Сорокина.
Публикации. По теме исследования опубликовано 16 работ, отражающих
основных положения исследования, общим объѐмом 18,5 п.л., среди которых 4
публикации в журналах, рекомендованных ВАК РФ для публикации основных
научных результатов диссертаций на соискание учѐной степени доктора и кандидата
наук.
Структура и объѐм работы диссертации. Диссертационное исследование
состоит из введения, трех глав, включающих шесть параграфов, заключения,
библиографии, содержащей 241 источник литературы и одного приложения. Объем
диссертации составляет 208 страниц.

20
 Глава 1
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ
ИССЛЕДОВАНИЯ ФЕНОМЕНА ЛЕГИТИМНОСТИ ИНСТИТУТОВ
ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ

1.1. Легитимность институтов государственной власти: определение,

признаки и характерные черты

Власть – это способность и возможность одних осуществлять свою волю

по отношению к другим. Признание обществом законности, правомерности
официальной власти – это базовая ее характеристика, обозначаемая в
общественно-политических науках понятием «легитимность» (от лат. legitimus
– законный). В первую очередь здесь подразумевается общественное признание
власти, доверие и поддержка, выражаемые ей народом, а не правовое,
юридическое, документально оформленное закрепление политической власти.
Только власть с высоким уровнем легитимности способна понимать и
согласовывать интересы различных групп, не допускать социокультурного
раскола и тем самым беречь общество от нестабильности и потрясений.
Как правило, под легитимностью принято понимать одобрение и
принятие гражданами государства действующего политического режима и
властной элиты. Основные характеристики, которые необходимы для описания
легитимности власти или режима, заключаются в следующем: как режим
пришел к власти, какую историческую связь он имеет с гражданами данного
государства и что он им дает17. Как предмет исследования в политических
науках легитимность – один из самых спорных концептов. Из-за
субъективности оценки сложно говорить о четко сформированном определении
данного понятия.

17
Hardin R. Compliance, Consent, and Legitimacy // Oxford Handbook of Comparative
Politics. 2009. Article 10. URL: http://www.oxfordhandbooks.com/oso/public/content/
oho_politics/9780199566020/toc.html (дата обращения: 18.11.2016).
21
 Легитимность власти как залог стабильности социума имеет довольно
давний опыт изучения в истории социально-политической мысли. Истоки
становления данной проблемы отмечаются на ранних этапах развития
общественных наук. Еще древнегреческие философы отмечали взаимосвязь
между силой и устойчивостью правления и законностью моральных и правовых
норм, на которых эта власть основывается. «Полисное» мышление Аристотеля
и Платона можно условно назвать прототипом легитимационных практик
нового времени18.
В период Средних веков в Западной Европе проблема легитимности
находила свое проявление в противоборстве светской и церковной власти.
Политическая власть, проходя процесс объективизации, выводится за пределы
воли человека, что формирует базу для изучения основ власти, в результате
чего обозначается проблема легитимации политической власти19.
С эпохой позднего Средневековья и Возрождения связывается
концептуально новое понимание легитимности государственной власти. Идеи
рационализма ложатся в основу политико-правовой мысли данного
исторического этапа. Не столько божественное происхождение, сколько
реальная возможность отстаивать конкретные социальные интересы в политике
обосновывает легитимность монархической власти в этот период. Данный
подход характерен для абсолютистских учений Н. Макиавелли и Ж. Бодена.
Легитимность политической власти понимается уже не как данность, как
обоснование права власти на внешнее управление, а как согласие управляемых
на добровольное подчинение, делается акцент на ее взаимонаправленный
характер, что имеет особое значение в рамках данной темы20.

18
Платон. Диалоги. Харьков: Фолио, 1999; Платон. Государство // Сочинения: в 3 т. /
пер. с древнегреч.; под общ. ред. А.Ф. Лосева, В.Ф. Асмуса. М.: Мысль, 1971. Т.3. С.89–459;
Платон. Политик // Сочинения: в 3 т. / пер. с древнегреч.; под общ. ред. А.Ф. Лосева, В.Ф.
Асмуса. М.: Мысль, 1971. Т.3. С.10–82; Аристотель. Афинская полития. М.: Тривола, 1996;
Аристотель. Политика // Сочинения: в 4 т. М.: Мысль, 1984. Т.4. С.375–644.
19
Данте Алигьери. Монархия. M.: Каоно-ПРЕС Центр, 1999; Бл. Августин. Исповедь.
М.: Азбука, 1998.
20
Макиавелли H. Государь. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. О военном
искусстве. М.: Мысль, 1996.
22
 В период Нового времени и становления светской политической науки к
ней обращались такие выдающиеся мыслители, как Дж. Локк, Т. Гоббс,
Ж.Ж. Руссо, Ш.Л. Монтескье, А. Сидней, Б. Констан, Д. Юм, Г. Блэкстон и др.
С теорией общественного договора связано формирование концепции
легитимности политической власти, согласно которой разрабатывается идея
народа как суверена, не просто являющегося актором, обладающим функцией
легитимации, но имеющим эксклюзивное право выступать в этой функции21.
Классической признана концепция легитимности политической власти
М. Вебера. Он вводит термин в политическую науку, связав данную категорию
с идеально-типической моделью социального действия и господства, и создает
первую типологию легитимности политической власти22.
Согласно концепции ученого, легитимность прежде всего связана с тем,
как в сознании индивидов складывается представление о значимости порядка
как системы господства или социальных отношений. Легитимность Вебер
определяет «как признание власти подчиненными, их добровольное согласие ей
покоряться»23. То есть в это понятие исследователь закладывал два смысловых
акцента: первое – признание власти правителей, второе – обязанность
управляемых подчиняться ей. Таким образом, легитимность – важнейший
признак власти, признания ее правомерности гражданами и мировым
сообществом в целом. Это становится возможным, если власть ориентируется
на мнение, традиции, предпочтения, моральные установки большинства
общества.
Традиционный, харизматический, рационально-легальный – таковы три
идеальных типа легитимности, которые выделил М. Вебер. Однако на
21
Локк Дж. Сочинения: в 3 т. М., 1988. Т.3; Гоббс Т. Левиафан // Сочинения: в 2 т. М.:
Мысль, 1991. Т.2; Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. Трактаты. М.: Канон-ПРЕСС,
1998.
22
Вебер М. Политика как призвание и профессия // Избранные произведения / пер. с
нем. М.: Прогресс, 1990; Вебер М. Типы легитимного порядка: условность и право //
Избранные произведения / пер. с нем. М.: Прогресс, 1990; Weber М. Basic concepts in
sociology. Translated and with introduction by H.P. Sacher. N.Y.: Citadel press, 1962; Weber M.
Power, domination and legitimacy // Power in modern societies / ed. by Е.О. Marvin, M.N. Marger.
Oxford: Westview press, 1947.
23
Вебер М. Избранные произведения / пер. с нем. М.: Прогресс, 1990. С.169.
23
практике они не так явно противостоят один другому, а могут пересекаться и
дополнять друг друга24.
Традиционный тип легитимности власти (власть царей и королей)
считается исторически первым типом. Он основывался на праве
престолонаследия, опорой которому являлся божественный характер власти
монарха.
Магические способности, неординарную силу духа, владение словом
Вебер относил к харизматическим качествам (второй тип). Он располагает
абсолютной легитимностью, так как лидеры, обладающие властью (великие
полководцы, пророки, политики), наделяются выдающимися, порой
сверхъестественными качествами и возможностями. Такие люди появляются, в
основном, в периоды кризиса в обществе и воспринимаются как некий мессия,
могущий благодаря своему авторитету и влиянию изменить ситуацию к
лучшему, поднять дух масс, «зажечь» их идеями, сплотить общество перед
лицом различных угроз.
Рационально-легальный тип легитимности власти, основанный на вере в
подлинность формальных правил и в необходимость их выполнения, сложился
в большинстве современных стран. В основе его лежит вера в легальность
носителей власти. Люди должны подчиняться установленным законам,
правители – действовать в соответствии с этими законами по строго
рациональным схемам. Именно таким типом господства, по мнению Вебера,
выступает бюрократия.
В последние годы жизни исследователь, работая над концепцией,
выделил новый смешанный тип легитимности – плебисцитарную демократию
вождя, т.е. диктат воли харизматического лидера, регулируемый
парламентскими решениями.
Однако веберовская модель легитимности требовала существенной
доработки, идеальные типы легитимации были «лишены внутренней динамики,

24
Вебер М. Избранные произведения / пер. с нем. М.: Прогресс, 1990. С.646–647.

24
энергии развития, объемных структур и связи с другими сферами массового
сознания и поведения»25. Легитимность подразумевает как политические
факторы, т.е. оценку существующего законодательства и результатов решений
действующей власти, так и психологические характеристики, выраженные в
доверии граждан находящимся у власти должностным лицам.
Большинство последующих работ являются либо развитием и
дополнением веберовской концепции, но без значительного изменения ее
базовых принципов, либо представляют собой интерпретацию исходной
теории.
Американский политолог Д. Истон основным качеством легитимности
власти или политической системы считает соответствие моральным принципам
индивидов, их представлениям о справедливости и нормах в сфере политики.
Исследователь сделал существенный вклад в обоснование проблемы
легитимности, выделив на основе системного анализа так называемые типы
поддержки политической системы: долговременную или диффузную
поддержку, основанную на аффективном и долговременном доверии базовым
структурам политической системы без жесткой привязки к результатам ее
деятельности, и кратковременную или специфическую, представляющую собой
краткосрочную оценку обществом власти в зависимости от конкретного
политического курса. Выделение различных типов поддержки позволило
Истону по-новому рассмотреть типы, источники и объекты легитимности
политической власти.
Объектами легитимности являются политический режим и авторитеты.
Идеология, политический режим и политическое лидерство Истон выделил как
источники власти26. Соответственно, он выделяет идеологический,
структурный и персональный типы легитимности.

25
Шпакова Р.П. Легитимность и демократия (уроки Вебера) // ПолИс. 1994. № 2.
С.169.
26
Истон Д. Системный анализ политической жизни (1965) // Политология:
хрестоматия / сост. М.А. Василик, М.С. Вершинин. М., 2000. С.319–331.
25
 Идеологическая легитимность вырастает из убеждения граждан в
правильности и истинности ценностей и норм данного политического режима,
которые представляют его институты. Уровень легитимности тем выше, чем
больше таких убежденных граждан.
Структурная легитимность означает ценностное отношение людей к
структуре данной политической системы, к политическим институтам, которые
занимаются распределением властных ролей в обществе, принятие гражданами
функций институтов политической системы, юридических норм.
И наконец, персональная легитимность основывается непосредственно на
оценке гражданами деятельности политических лидеров, их способности
обеспечивать эффективное политическое руководство, на оценке
обоснованности возложенных на лицо обязанностей, на вере субъектов в
личные достоинства политиков, их способности с максимальной пользой для
общества распорядиться своими властными полномочиями. Данное понимание
наиболее близко харизматическому типу легитимности Вебера. При этом
персональный уровень легитимации Истона основан не на фанатичной и
сакральной вере в сверхспособности лидера, а на осознанном и рациональном
признании его заслуженного авторитета и профессиональных качеств27.
Своеобразным обобщением концепций Вебера и Истона, на наш взгляд,
является теория Д. Бетхэма, согласно которой легитимация власти происходит
на трех уровнях, в их числе: правила получения и отправления власти,
убеждения управляющих и управляемых, активное согласие управляемых28.
В политической науке к середине ХХ века стал применяться
разработанный Т. Парсонсом структурно-функциональный подход к
формированию политической системы общества, легитимность
государственной власти в которой напрямую зависит от уровня политической

27
Там же.
28
Beetham D. The Legitimation of Power. N.Y.: Humanities Press International, 1991.
26
культуры граждан и эффективности деятельности политических институтов29.
По мнению американского ученого, общество самодостаточно в той мере, в
какой его институты легитимированы общепризнанными гуманистическими
ценностями политической культуры.
С. Липсет, исходя из традиции Вебера, определяет легитимность как
качество системы, ее способность создавать и воспроизводить веру индивидов
и социальных групп в максимальное соответствие существующих
политических институтов данному обществу и связывает ее с ценностной
динамикой развития социальных институтов30. Ученый сделал вывод о
способности режимов накапливать легитимность в благополучные времена и
тратить ее в кризисные периоды. Эта позиция, по нашему мнению, сохраняет
актуальность и в настоящее время, что подтверждают примеры российской и
зарубежной современной истории. Поэтому легитимность можно
рассматривать как определенный запас прочности политического режима,
позволяющий ему в случае ухудшения общей конъюнктуры сохранять
управляемость еще в течение какого-то времени.
Постепенно в научном сообществе происходит осознание того, что
веберовскую концепцию необходимо пересмотреть, уточнить, и категория
легитимности трактуется уже исходя из других оснований. Вследствие
изменения подхода к анализу проблемы появляются новые вопросы, связанные
с явлением легитимности политической власти. Например, подход
постструктурализма рассматривает легитимность как один из вариантов
дискурсивной игры, коммуникативный подход трактует легитимность как
сообщение ради достижения общей цели, механизм самоорганизации
сообщества. Ставится вопрос о легитимности политического знания. Эти и
многие другие аспекты заставляют по-новому взглянуть на данную проблему и
выявить ее особенность на современном этапе. Среди исследователей,

29
Парсонс Т. О понятии «политическая власть» // Антология мировой политической
мысли: в 4 т. М., 1997. Т.II. С.479–486. URL: http://www.gumer.info/
bibliotek_Buks/Polit/Hrestom/27.php
30
Lipset S.M. Political Man: the Social Bases of Politics. Baltimore, 1981.
27
уделявших внимание данным вопросам, можно назвать Б. Андерсона,
X. Арендт, П. Бурдье, Ж.-Ф. Лиотара, Н. Лумана, М. Фуко, Ю. Хабермаса, Ж.-
Д. Шабо и др.31
При трактовке политической власти с точки зрения антропологического и
коммуникативного подходов она определяется как взаимодействие акторов
политики с целью объединения усилий для решения значимых для общества
проблем, основных вопросов совместного устройства жизни, в ситуации
неравномерного распределения ресурсов, а также может рассматриваться как
взаимообмен влиянием и капиталами. Соответственно, политическая власть
возникает в обществе, где государство является только одним из игроков, пусть
даже и приоритетным.
Опасный момент, с которым сталкивается легитимность политической
власти в нынешних реалиях, в рамках данного подхода связан, на наш взгляд, с
подменой понятий: дискурс замещается «псевдодискурсом», и, как следствие,
сама идея легитимации как самопозиционирования акторов политики в
политическом пространстве выхолащивается. Главной целью здесь, по мнению
С.А. Куринова, является «популяризация и распространение
стандартизированных моделей организации политической власти, которые
представляются как единственно возможные, сведение различных интересов и
политических взглядов к единой усредненной модели»32.
У сторонников коммуникативной концепции власти, прежде всего, мы
находим коммуникативные основания легитимации власти. П. Бурдье считал,

31
Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и
распространении национализма / пер. с англ. М: Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2001; Арендт
X. Ситуация человека. Разделы 24–26 главы V // Вопросы философии. 1995. № 11. С.131–
141; Арендт X. Vita activa или о деятельной жизни. СПб.: Алетейя, 2000; Arendt Н.
Communicative power // Power / ed. by S. Lukes. Oxford: Blackwell, 1986. Р.59–74; Бурдье П.
Социология политики / пер. с франц.; сост., общ. ред. и предисл. Н.А. Шматко. М.: Socio-
Logos, 1993; Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб.: Алетейя, 2001; Луман Н. Власть /
пер. с нем. А.Ю. Антоновского. М.: Праксис, 2001; Хабермас Ю. Демократия. Разум.
Нравственность. Московские лекции и интервью. М.: Academia, 1995; Фуко М.
Интеллектуалы и власть // Избранные политические статьи, выступления, интервью. М.,
2005. Ч.2. С.7–40; Шабо Ж.Л. Указ. соч. С.160.
32
Куринов С.А. Проблема легитимности политической власти в истории и теории
политической науки: дис. … канд. полит. наук: 23.00.01. М., 2003.
28
что легитимная власть «есть власть, которую тот, кто ей подчиняется, дает
тому, кто ее осуществляет»33. Он понимал это как своего рода кредит, которым
наделяют, который вверяют, отдавая свое доверие. Исследователь выявил, что
взаимодействие власти и общества в пространстве коммуникации представляет
собой символическое действие, имеющее целью установить легитимное
согласие с помощью обоснования участником коммуникации своей позиции в
общепринятой ценностной терминологии34. Концепция, основанная на таком
понимании сути легитимности, легла в основу данного исследования.
Ю. Хабермас рассматривает проблему легитимации власти с точки
зрения рассуждений об обеспечении социальной интеграции, которая
достигается с помощью ценностей и норм, сохранность которой гарантируется
властью государства. По мнению ученого, легитимность относится к «области
поддержания и сохранения социальной интеграции, нормативно определенной
идентичности общества и служит тому, чтобы показать, почему существующие
институты достойны и правомочны осуществлять законную власть таким
образом, чтобы реализовались основополагающие для идентичности общества
ценности»35. С точки зрения Хабермаса, нормы можно считать легитимными,
если они заслуживают свободного признания со стороны каждого члена
правового сообщества, т.е. «удовлетворяют критериям коммуникационной
рациональности»36. Данная концепция подтверждает разделяемое нами мнение
о том, что согласия с управленческим решением, каким-либо действием власти
невозможно добиться силовыми методами или с помощью манипуляции.
Легитимация может быть достигнута только в процессе речевого акта,
коммуникативного действия.

33
Бурдье П. Социология политики / пер. с франц.; сост., общ. ред. и предисл.
Н.А. Шматко. М.: Socio-Logos, 1993. С.37.
34
Там же.
35
Habermas J. Legitimation problem in the modern society // Communication and evolution
of society. Boston, MA: Bcacon Press, 1979. P.183.
36
Хабермас Ю. Отношения между системой и жизненным миром в условиях позднего
капитализма // Thesis. 1993. Т.1. Вып. 2. С.125.
29
 К трем типам легитимации, которые выделяет Ю. Хабермас, относятся:
догматический, процедурный и перспективно-революционный. Догматический
тип характерен для ранних традиционных культур, когда легитимация власти
происходила с помощью мифов о ее происхождении. При втором типе
субстанциональные основы замещаются формальными принципами или
условиями легитимации. Именно на них как на легитимную основу власти мы
находим указания в теории общественного договора. Когда происходят
существенные изменения в социальной и общественно-экономической сферах,
речь идет о перспективно-революционном типе легитимации.
Занимая схожую с Хабермасом позицию, Н. Луман рассматривает
легитимность как «возможность принимать какое-либо решение в рамках
определенной толерантности», т.е. легитимным будет решение, принимаемое
без критики. По мнению Лумана, государство отождествляют с народом,
территорией и монополией на насилие, разница между легитимным и
нелегитимным насилием здесь является решающей37.
Постструктуралист М. Фуко отмечает, что легитимация новой власти
происходит с использованием идеи о добродетели как государственном деле,
когда право устанавливается с помощью оправдывающего жесткий
дисциплинарный порядок «верховенства добра»38. В связи с этим все способы
легитимации рассматриваются в качестве поверхностных проявлений
конкретного политического режима39. В это же время мы не можем не обратить
внимание на тот факт, что власть озабочена формированием мер по
обеспечению собственной легитимности, созданию институтов, способных
обеспечить безопасность собственного информационного пространства и
легитимационных практик.
Одна из самых известных концепций легитимности принадлежит
французскому политологу Ж.Л. Шабо (80-е гг. XX в.), который понимает под

37
Луман Н. Власть / пер. с нем. А.Ю. Антоновского. М.: Праксис, 2001. С.95.
38
Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб., 1997.
39
Фуко М. Интеллектуалы и власть // Избранные политические статьи, выступления,
интервью. М., 2005. Ч.2. С.7–40.
30
термином легитимность ситуацию, когда действительные или подразумеваемые
качества управителей адекватны предполагаемому или явно демонстрируемому
согласию управляемых. Классификация легитимности, представленная
исследователем, сгруппирована в зависимости от типа субъектно-объектных
властных отношений. Шабо выделяет четыре типа легитимности:
демократическую, идеологическую, технократическую и онтологическую40.
Более всего распространена, по мнению ученого, демократическая
легитимность, так как она является неотъемлемой частью европейской
культуры, основана на воле большей части общества, коллегиальных решениях,
свободе слова и личности. Технократическая легитимность – степень
профессионализма и компетентности управляющих. С существованием
социалистических режимов, бывшего Советского Союза, исламских государств
связывается идеологическая легитимность. Об онтологической идет речь, если
политическая власть соответствует социальному порядку41.
Одной из первых попыток измерения легитимности считается концепция
американского политолога М. Везерфорда42. Он отмечает, что понятие
легитимности должно включать такие категории, как политическое доверие,
политическое участие и политическая эффективность, каждая из которых в
определенном смысле сводится к рассмотрению того, как граждане оценивают
существующую государственную власть. На наш взгляд, без этих трех
критериев невозможно оценить уровень легитимности в современном
обществе. М. Везерфорд рассматривает два понимания легитимности:
легитимность «сверху», т.е. понимание легитимности со стороны системы, и
легитимность «снизу». Так, ученый выделяет микро- и макроуровень
легитимности. Легитимность на микроуровне определяется активностью
общества, уверенностью граждан в том, что политическая система учитывает

40
Шабо Ж.Л. Государственная власть: конституционные пределы и порядок
осуществления // ПолИс. 1993. С.160.
41
Шабо Ж.Л. Указ. соч. С.160.
42
Weatherford M.S. Measuring Political Legitimacy // The American Political Science
Review. 1992. Vol. 86 (1). P.149–166.
31
их интересы. Эффективность власти и ее справедливый образ в глазах людей
обеспечивают легитимность на макроуровне43.
В отечественной науке проблема легитимности политической власти
упоминается только в последние десятилетия, большая часть исследований
является анализом конкретной политической ситуации, и только во вторую
очередь – сущности самого понятия44. Однако повышение актуальности
проблемы легитимности приводит к появлению переводов классических работ
зарубежных авторов на русском языке, статей российских теоретиков
политики, представляющих собой пересказ традиционных концепций45.
Тем не менее, В.П. Макаренко, критически осмысляя веберовскую
концепцию, отмечает, что она есть «систематизация мотивов (с претензией на
их «рационализацию»), с помощью которых жители всех когда-либо
существовавших государств оправдывают свое послушание перед силой, па
которую они не имеют никакого влияния. Мотивы такого типа —
традиционного, харизматического, правового — постоянно встречаются в
массовом политическом сознании и поведении в смешанном виде, включая
жителей современной России. Но во всех случаях люди так думают и
поступают для того, чтобы оправдать собственную беспомощность и бессилие.
Едва соотношение сил меняется в их пользу, они тотчас от подобных
убеждений отказываются. В период развития массовых движений, восстаний и
революций никто не думает о легальных, традиционных или харизматических
основаниях свергаемой власти, если даже такими соображениями люди

43
Там же.
44
См.: Ачкасов В.А., Елисеев С.М., Ланцов С.А. Легитимация власти в
постсоциалистическом российском обществе. М.: Аспект Пресс, 1996; Кокорев В.
Государственные гарантии: как разумное сделать легитимным // Вопросы экономики. 2001.
№ 4. С.52–64; Салмин A.M. Легальность, легитимность и правопреемство как проблемы
сегодняшней российской государственности: приглашение к дискуссии // Полития. 1998. №
1. С.59–67.
45
Алексеева Т.А. Власть и легитимность (эволюция немарксистских подходов
в современной английской политической философии) // Власть: философско-
политологические аспекты. 1989. С.110–133; Дибиров A.H. Легитимность государственной
власти и ее основные типы // Государственная служба. 2002. № 2. С.111–119.
32
руководствовались столетиями.».46 Привлекательность концепции Вебера
объясняется ее немалыми познавательными достоинствами, однако она
выражает точку зрения покорных и законопослушных обывателей, считает
исследователь. По его мнению, в рамках цивилизационных циклов любая
власть в одной и той же степени может быть признана легитимной и
нелегитимной одновременно, а критерии для их измерения отсутствуют.
Значительное внимание в данном исследовании уделено работам
представителей Ростовской политологической школы, исследующих проблемы
легитимности, бюрократии, оппозиции, власти и политической
концептологии47.
Современный американский политолог Д. Хелд предпринял попытку
модифицировать классическую концепцию легитимности Вебера и увеличил

46
Макаренко В.П. Политическое отчуждение и проблема доверия к власти //
Проблемы политической философии: переводы, комментарии, полемика: коллективная
монография / Под ред. В.П. Макаренко. Ростов-н/Д, Издательство Рост-издат, 2012. С.43.
47
Волков Ю.Г., Лубский А.В., Макаренко В.П., Харитонов Е.М. Легитимность
политической власти (методологические проблемы и реалии). М., 1996. 248 с.; Камкия Б.А.
Политический контекст и проблема бюрократии: концептологический анализ / Б.А. Камкия ;
ЮФУ. – Ростов-на-Дону: Издательство ЮФУ, 2015. 136 с.; Капустин Б. Г. Три разговора о
либерализме // Политические исследования.1995. № 3-4; Капустин Б. Г. Либеральная идея и
Россия (пролегомены к концепции современного российского либерализма) // Куда идет
Россия?. М., 1995; Константинов М.С. Элементы институционально-эволюционной теории в
социальной философии М.К.Петрова. Ростов-на-Дону: 2005; Лубский А. В. Государственная
власть в России / Российская историческая политология. Курс лекций. Учебное пособие. / С.
А. Кислицын. Ростов-н/Д., 1998; Макаренко В.П. Анализ бюрократии классово-
антагонистического общества в ранних работах Карла Маркса. Ростов-н/Д, 1985; Макаренко
В.П. Бюрократия и государство. Ростов-н/Д. 1987; Макаренко В.П. Вера, масть и
бюрократия: критика социологии М. Вебера. Ростов н/Д, 1988; Макаренко В.П. Гегель и М.
Вебер:«государственный разум» и «рациональная бюрократия» // Актуальные проблемы
историко-социологического исследования. М. 1986; Макаренко В.П Власть и легитимность //
Россия — США: опыт политического развития. Ростов и/Д. 1993; Макаренко В.П. Теория
бюрократии, политической оппозиции и проблема легитимности. – СПб.: СПбГУ, 1996. 346
с.; Макаренко В.П. Политика и природа // Политическая философия. Ростов-н/Д, 1992,
Макаренко В.П. Язык политический // Политология: энциклопедический словарь. М., 1993;
Панарин А.С . философия политики. М.. 1994. С. 356-362; Эффективность государственной
власти и управления в современной России. Ростов н/Д, 1998.

33
конструкцию, выделив семь вариантов легитимации власти: 1) легитимность в
силу традиции; 2) согласие под угрозой насилия (авторитарная легитимность,
где поддержка граждан исходит из их опасения за свою безопасность); 3)
прагматическое подчинение (ради личной выгоды); 4) согласие в силу апатии и
политического отчуждения, что свидетельствует о безразличии граждан к
существующему политическому режиму и его институтам; 5)
инструментальная легитимность (общее благо); 6) нормативное согласие
(политико-правовые принципы); 7) идеальное нормативное согласие48.
Только два последних типа, по мнению Хелда, являются подлинно
легитимными. Большинство граждан страны оказывают поддержку
существующей власти, и она воспринимается как соответствующая принятым в
обществе представлениям о справедливости и нормам. Исследователь также
обращает внимание на активный рост средств глобальной коммуникации,
который дает новые основания для легитимации политической власти49.
Утверждения Хелда находят подтверждение в работах современных
исследователей, в частности, в нашей работе уделено значительное внимание
влиянию новых коммуникационных технологий на процессы легитимации.
Нам представляется важным отметить, что легитимация подразумевает
деятельность власти, которая стремится укрепить легитимность, реализовать
меры по проведению последовательной, эффективной, долгосрочной политики,
избегая внутриполитического давления на проводимый курс, а также
воспроизводство и укрепление существующих в данном обществе властных
отношений. То есть, легитимация – это динамическое проявление
легитимности.
Можно также отметить, что с началом «нулевых» стали появляться
работы российских ученых, в которых предпринимается попытка отойти от

48
Held D. Models of Democracy. Stanford, 1990.
49
Хелд Д., Гольдблатт Д. и др. Глобальные трансформации. Политика, экономика,
культура / пер. с англ. В.В. Сапова и др. М.: Праксис, 2004. С.403–423.
34
традиционного восприятия такого явления, как легитимность политической
власти50.
Ряд авторов понимает легитимность как «общественное отношение,
возникающее между управляющими и управляемыми, качественно
характеризующее отношение между ними по поводу происхождения,
использования и подчинения власти»51. То есть власть считается легитимной,
«когда она находится в соответствии с ценностными предпочтениями граждан,
когда управляемые не сомневаются в происхождении власти управляющих и
оказывают власти определенную поддержку»52. Соответственно, источник
легитимности следует искать в народе, в его ценностях и нормах, стереотипах
общественного сознания. При этом важно отметить, что проблема
легитимности не в законности, не в формально-юридическом ее аспекте, а в
отношении общества к власти в целом53.
Рассматривая понятие легитимности с точки зрения системного
подхода, необходимо обозначить структуру данного феномена. Общепринято
выделять его субъект и объект, источники, ресурсы, уровни, факторы, типы,
механизмы, индикаторы, проявления легитимации и делегитимации.
Субъектом, или носителем легитимности, является политическое руководство
страны, оппозиция, партии и партийные движения, одним словом – индивид
или группа лиц, стремящихся занять положение управляющих в политической
системе либо удержать и укрепить уже достигнутые позиции. Объектом

50
Завершинский К.Ф. Легитимность: генезис, становление и развитие концепта //
ПолИс. 2001. № 2. С.113–131; Зарубина Н.Н. Без протестанстской этики: проблема
социокультурной легитимизации предпринимательства в модернизирующихся обществах //
Вопросы Философии. 2001. № 10. С.45–56; Коноплин Ю.С., Тихомиров С.И.
Инверсионность отечественного политического развития и новые пути ее преодоления //
Социально-гуманитарные науки на рубеже XXI века: сб. науч. трудов МПГУ. М., 2000. С.84–
90; Камкия Б.А. Проблема легитимности власти в полиэтничном государстве // Московский
общественный научный фонд. URL: http://ebook.mpsf.org/books/25/ Kamkiachapter8.html159
(дата обращения: 08.07.2016); Фетисов А.С. Политическая власть: Проблемы легитимности //
Социально-политический журнал. 1995. № 3. С.101–112.
51
Елисеев С.М. Легитимность власти: Концепции и проблемы развития в
посткоммунистическом обществе. – СПб.: Полиграфстройсервис, 1996. С.48.
52
Там же.
53
Шпакова Р.П. Легитимность и демократия (уроки Вебера) // ПолИс. 1994. № 2.
С.170.
35
легитимации, или источником легитимности, является остальное общество,
граждане, народ, занимающие положение управляемых в политической
системе.
Изучение механизмов и технологий легитимации, на наш взгляд, не
может быть целостным без осмысления данной темы с точки зрения системного
подхода. Как отмечает О.Ф. Шабров, обосновывая концепцию пространства
легитимности, анализ данного феномена невозможен без приведения к единому
знаменателю источников, факторов, ресурсов и методов легитимации, сбору их
«в единой системе координат». Всю совокупность общественных ценностей, из
которых складывается нормативная основа политики, ученый разделяет на три
основные компоненты: идеологическую (установки, отражающие и
объясняющие существующее неравенство в обществе), правовую (соблюдение
принятых «правил игры») и нравственную (установки общечеловеческого
характера и базовые ценностные принципы)54.
С ключевыми элементами структуры самой политической власти
(субъект, цели и средства) Шабров (вслед за Истоном) соотносит,
соответственно, три уровня легитимности: персональный, идеологический и
структурный. Дополняя анализ легитимности еще одним направлением –
разделением ее на внутреннюю или внешнюю (иными словами, национальную
и зарубежную), ученый определяет три ключевых плоскости легитимности,
одна из которых соответствует ее зоне (внешняя или внутренняя), вторая
содержит ответ на вопрос, по какому критерию общество оценивает власть,
третья – кого конкретно оценивает. Данная модель, как нам представляется,
позволяет конструировать трехмерное пространство легитимности,
отображающее уровень поддержки конкретного политического режима в
зависимости от указанных параметров55.
В.В. Крамник впервые в современной политологии представил
всестороннюю разработку социально-психологического механизма
54
Шабров О.Ф. Политическое управление: проблема стабильности и развития. М.,
1997.
55
Шабров О.Ф. Указ. соч. С.144.
36
политической власти, конкретизированной в демонстрации ведущей, активной
роли сознания в политической и реформистской деятельности56. Описывая
основные, по его мнению, типы власти: легитимная, вознаграждаемая и
принудительная власть, ученый доказывает, что способы взаимодействия и
сочетания данных типов зависят от типа политического режима. Эффективная
и стабильная политическая и экономическая жизнедеятельность общества
достигается путем ограничения принудительной власти при одновременном
достижении равновесия между легитимной и заинтересованной властью.
Ученым выделяются различные типы легитимности в зависимости от
ее субъективных оснований и объекта направленности. Рассматривая основные
варианты взаимосвязи легитимности и эффективности политической власти,
которые определяются уровнем экономического развития и политической
культуры, Крамник раскрывает технику завоевания политического доверия,
включающую как методы самой легитимной власти, так и способы ее тесного
увязывания с вознаграждаемой и принудительной властью, что имеет
принципиальное значение для нашего исследования.
По мнению В.П. Макаренко, при анализе проблемы легитимности следует
исходить из различия между реальной властью и официальной
легитимностью57. По этой теме в 1996 году была опубликована книга под
редакцией исследователя «Легитимность политической власти:
методологические проблемы и российские реалии».58 Реальная власть,
частичная и официальная легитимность - в целях такой формулировки
анализирует В.П. Макаренко договорные концепции власти и их канонизацию в
веберовской теории легитимной власти. Показана недостаточная эмпирическая,
логическая и методологическая обоснованность теорий «общественного
договора» и сделан вывод о ложности веберовской теории типов господства и

56
Крамник В.В. Технология власти: Политико-психологические механизмы: дис. ... д-
ра полит. наук: 23.00.01. СПб., 1995.
57
Макаренко В.П. Теория бюрократии, политическая оппозиция и проблема
легитимности: дис. … д-ра полит. наук. СПб., 1996.
58
Волков Ю.Г., Лубский А.В., Макаренко В.П., Харитонов Е.М. Легитимность
политической власти (методологические проблемы и реалии). М., 1996. 248 с
37
легитимной власти. При обсуждении проблемы легитимной власти можно
исходить из тех концепций, которые фиксируют тотальную вину
государственной власти как таковой, вслед за К. Ясперсом утверждает В.П.
Макаренко.59 Данная концепция подтверждается опытом существования всех
политических режимов ХХ в. во всех странах мира, включая Россию. Этот
тезис, по мнению исследователя, можно аргументировать следующими
соображениями: властные отношения всегда тяготеют к концентрации
единовластия и только сопротивление индивидов и групп данной тенденции
приводит к конкретно-историческим формам властвования; общество и власть
не совпадают по определению до тех пор, пока их отношения разворачиваются
в политической системе координат; идеал народовластия никогда и нигде не
был реализован, а механизмы его воплощения в жизнь до сих пор представляют
сложнейшую теоретическую и политическую проблему; любой приходящий к
власти индивид и группа подменяют интересы общества своими собственными
представлениями на этот счет; парадокс власти в том, что идеально народная
власть вправе рассчитывать на доверие к ней, но народ может рассчитывать на
идеальную власть только при постоянном недоверии к властвующим.
Говоря о юридическом аспекте проблемы, В.П. Макаренко акцентирует
внимание на различии понятий легальной и легитимной власти. Легальность –
это юридическое обоснование законности политической власти. Легитимность
– это признание необходимости (оправданности) политической власти со
стороны индивидов, социальных групп и общества в целом. Легитимность не
может быть навязана обществу самой политической властью и ее идеологами,
хотя такие попытки осуществляются постоянно. Легитимность есть мера
добровольного признания власти, субъективного выражения согласия сторон
властных отношений. Эта мера вытекает из единообразия (многообразия)
политических традиций, нравов, установок, политической культуры
конкретных стран и регионов.

59
Ясперс К. Вопрос виновности // Знамя. 1994, № 1
38
 Из понятия легитимности надо исключить насилие и страх перед
возможностью его применения, материальное благосостояние общества,
организационно-управленческую эффективность власти и политическую
пассивность граждан, считает В.П. Макаренко. В этом контексте
анализируются определения и концепции легитимности Ю.Хабермаса,
С.Липсета, Р.Даля, М.Хайслера, Б.Ховета и других авторов. При анализе
проблемы легитимности все они пишут о положительной оценке, моральном
одобрении и поддержке гражданами существующей политической системы.
В.П. Макаренко соглашается с таким подходом, но считает, что его надо
радикализировать в соответствии с презумпцией виновности власти. По его
мнению, легитимность – это такое состояние политической системы и всех
ее элементов, когда они признаются и одобряются всеми гражданами на том
основании, что обладают политической правотой и научной истиной.
Г.А. Грищенко различает социокультурную, политическую,
конституционную и электоральную легитимности. Данная концепция
«матрешки» подразумевает, что основу для социокультурной легитимности
формирует электоральная, электоральная легитимность является основанием
политической легитимности, а конституционная легитимность, в свою очередь,
является венцом и окончанием всех процессов конституирования системы
государственной власти. При этом каждый вид легитимности располагает
собственным механизмом легитимации государственной власти60.
На основе концепций легитимности М. Вебера и Д. Истона
А.Н.З. Дибиров предлагает собственное обоснование трех уровней
легитимности государственной власти, согласно которому «в обществе
легитимируется, во-первых, сама государственная власть как таковая; во-
вторых, ее конкретная форма и воплощающие ее институты (монарх,
парламент, президент и т.д.) вместе с процедурами формирования этих
институтов; в-третьих, конкретные субъекты, олицетворяющие эти институты

60
Грищенко Г.А. Механизм легитимации государственной власти в современной
России: теоретико-правовой аспект: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01 Грищенко. М., 2012.
39
власти (сословия, группы, фамилии или отдельные лица) вместе с процедурами
возведения этих субъектов во власть в рамках данных институтов, а также и
политика этих конкретных субъектов, их программы и действия»61.
Разрабатывая адекватную концепцию типов легитимности
государственной власти, Дибиров выделяет следующие пять типов (моделей)
легитимности государственной власти: «авторитарно- принудительный
(мобилизационный), утилитаристский, идентификационно-эсхатологический,
верноподданнический и рационалистский (легальный). Основанием выделения
данных типов легитимности государственной власти являются различные и
исторически последовательные политические принципы (обоснования)
политического господства и взаимоотношения государства и общества62.
Обращает на себя внимание и характеристика признаков легитимности –
внешние и внутренние. К внешним признакам легитимности Дибиров относит:
1) продолжительность нахождения правительства у власти; 2) устойчивость
социальных, экономических и, в особенности, политических структур; 3)
успешное, бескризисное социально-экономическое и политическое развитие
страны; 4) контролирование центральной властью всей территории страны,
выполнение законов и постановлений правительства на всей территории
страны; 5) роль силовых методов в политике государства; 6) признание на
международной арене и др.63 К внутренним – стабильность государства и
общества, системы их взаимодействия; эффективность власти; вовлеченность,
или включенность граждан в дела государства, которая бывает четырех видов
(типов): активная, лояльная, конформистская и фанатическая.
Тема легитимности и легитимации политической власти нашла
отражение и в работах А.М. Федоровой и Л.Г. Аврутиной. Выявляя причины
дефицита моральной поддержки (делегитимации) российских режимов ХХ в.,
Федорова пришла к выводу, что основополагающими источниками этого

61
Дибиров А.-Н.З. Легитимность власти и политический режим: автореф. дис. ... д-
ра полит. наук: 23.00.01. М., 2002. С.24–25.
62
Там же. С.26.
63
Дибиров А.-Н.З. Указ. соч. С.33.
40
процесса выступают: злоупотребление политической власти манипуляционным
воспитанием подданных (насаждение официальной морали), разлагающее
этические представления индивидов; этноконфессиональная гетерогенность
общества, снижающая уровень ценностного консенсуса между властью и
подданными; модернизационные (военные) кризисы, дестабилизирующие
социум (неэффективность) и подрывающие моральные убеждения индивидов;
переходность российского общества, усиливающая неопределенность
социально-политических представлений граждан и углубляющая
существующие в обществе ценностные расколы (традиционализм −
«открытость»)»64.
Л.Г. Аврутина исследует тему легитимации в условиях трансформации
российского общества не только на центральном, но и на региональном уровнях.
В постсоветский период правящая политическая элита демонстрирует свое
неумение вести политику консенсусной демократии, решает вопросы с позиции
силы. В свою очередь, в обществе, не защищенном привычно государством,
нарастает тенденция к протестным действиям. События в центре страны
воспроизводятся в регионах: война ветвей власти, невыполнение социальных
программ, обнищание населения. В итоге авторитет власти в глазах населения
упал, поиск сильной личности, надежного хозяйственного руководителя. Идет
переориентация населения на такие ценности, как «закон» и «порядок»65.
Рассуждая об основаниях легитимности политической власти в
современной России исходя из исторических традиций и культурного архетипа,
А.А. Керимов отмечает, что легитимность власти первого политического лица
страны – Президента – основывается на патриархальном представлении о
лидере государства как «помазанника божьего», вере в его нравственную
безупречность, справедливость. Общество относится к нему не как к лидеру с
присущими ему человеческими качествами, а как к представителю власти,

64
Федорова A.M. Легитимация политической власти в России: дис. … канд. полит.
наук: 23.00.02. Саранск, 1998.
65
Аврутина Л.Г. Легитимация политической власти в России: анализ, проблемы,
приоритеты: дис. ... канд. полит. наук. М., 2001.
41
наделяя его соответствующими чертами высшего существа66. Власть защищена
своеобразным иммунитетом от делегитимации, но, если процесс разочарования
в ней все-таки начался, критика действия властей может стать беспощадной и
дойти до радикальных мер, вплоть до смены политического строя. Абсолютно
рациональную основу имеет легитимность исполнительной власти, она
напрямую зависит от степени эффективности работы правительства. В силу
менталитета российского общества легитимность Президента и легитимность
правительства очень четко разграничиваются. Данный вывод подтверждают
приведенные нами в исследовании мнения политологов и результаты
социологических исследований.
Говоря об основаниях легитимности законодательной власти, мы можем
отметить, что здесь ситуация гораздо более сложна. В силу культурных и
исторических традиций представительный орган ассоциируется с соборностью,
желанием прийти к согласию, общему мнению, а не как отдельный орган
власти, способный легитимировать политическую власть с помощью
общественной воли, имеющей законную силу. Поэтому мы можем утверждать,
что легитимность политической власти в современной России основана, в
первую очередь, на вере в персонифицированную власть (ментальная
особенность российских граждан, характерная не только для современной
России). Именно с конкретным политическим лидером общество связывает
надежды на ускорение социально-экономической и политической
модернизации страны, обеспечение внутри- и внешнеполитической
стабильности, эффективной деятельности органов государственной власти и
т.д. Именно эти основные ожидания и требования формируют основу
легитимности политической власти, без их выполнения безопасное
существование политического режима невозможно.

66
Керимов А.А. Парламентаризм как фактор легитимности политической власти
в современной России: автореф. дис. ... д-ра полит. наук: 23.00.02. Екатеринбург, 2015.
42
 Анализируя основные подходы к пониманию легитимности
государственной власти, Г.А. Грищенко выделяет три группы признаков
легитимности67:
1) психологические признаки (включают доверительное отношение
большинства населения к государственной власти, основанное на вере,
убеждении в том, что существующий порядок является наилучшим для данной
страны; признание обществом высокой значимости, ценности, важности
власти; одобрение обществом стратегии политического руководства страны,
выражающееся в согласии с их основными целями, методами и средствами
реализации государственной власти);
2) формальные признаки (возможность для граждан осуществления
свободного волеизъявления; выборность народом центральных органов
власти; конституционная ограниченность сферы деятельности
государства; равноправие всех политических сил, действующих в рамках
закона; обязанность граждан подчиняться государственной власти);
3) концептуальные (внутрисистемные) признаки (устойчивость
политической системы в конкретном государстве; способность руководства
страны владеть политической ситуацией).
Грищенко также различает такие свойства легитимности государственной
власти (которые позволяют отличать ее от других понятий), как интенсивность
(характер, уровень и степень поддержки населением власти),
эффективность (с точки зрения выделения количественных и качественных
критериев, позволяющих оценить действенность системы) и
результативность (способность оценки действенности системы).
Анализируя источники легитимации государственной власти,
Т.Ю. Фалькина выделяет два направления: потенциал отдельного индивида или
группы людей, который основан на физической природе субъектов, их
интеллектуальной составляющей, психологических и нравственных

67
Грищенко Г.А. Механизм легитимации государственной власти в современной
России: теоретико-правовой аспект: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01. М., 2012.
43
особенностях; с другой стороны, это финансовые, организационные и
информационные ресурсы68.
При рассмотрении проблемы легитимности власти невозможно не
отметить родственные этому явлению концепты, их различия и взаимосвязь.
Термины «легальность» и «легитимность» часто путают, они обозначают
разные понятия, хотя и тесно связаны между собой и при определенных
обстоятельствах могут совпадать69. Легальность власти – это ее юридически
нормативная узаконенность. Производные от данных терминов – легализация и
легитимация – касаются деятельностного и поведенческого аспектов. Процесс
превращения незаконного в законное называется легализацией, а управление
легитимностью – легитимацией. Понятия, как уже было сказано выше, могут
дополнять друг друга: власть может являться легитимной в силу своей
эффективности и легальной, а может быть избранной в соответствии с законом,
т.е. легальной, но нелегитимной, что может спровоцировать кризис ее
легитимности.
Необходимо также разграничивать понятия легитимности и имиджа,
репутации власти. Имидж – это целенаправленно формируемый образ
политика и органа власти, политического института, репутация – это мнение,
сложившееся в обществе. Имидж и репутация являются неотъемлемой частью
легитимности политического деятеля, режима, института, а формирование
соответствующего «лица» – востребованный инструмент легитимации
политической власти.
Распространенной является и ситуация отождествления феномена
легитимности власти с политическим доверием. И доверие, и законность не
тождественны легитимности, хотя эти понятия очень тесно связаны.
Государственная власть может быть легитимной, если граждане ощущают, что

68
Фалькина Т.Ю. К вопросу о концепте легитимации государственной власти //
Вестник Уральского юридического института МВД России. 2015. № 2. С.41–44.
69
Баранов П.П. Современный политический режим России, его конституционная
легализация, легитимация и легитимность // Северо-Кавказский юридический вестник. 2017.
№ 1. С.121–128.

44
она оправдывает их надежды. Это обозначает, что легитимность связана с
наличием доверия власти, т.е. веры в способность достигать поставленные
ею цели.
Доверие – это первостепенная характеристика сформированного
человеческого общества, которая находит выражение на индивидуальном и на
социальном (доверие к общественным институтам и государству) уровнях. Это
своеобразная «смазка» общественного механизма70. Исследователи также
называют доверие «клеем общества»71, комплексным «термометром» или
«барометром» социально-политического здоровья общества. Именно доверие
определяет успех «самореализации» конкретного общества, которое, как
заметил американский философ, политолог Ф. Фукуяма, зависит не только от
рыночных принципов и приверженности к традициям, но и от «одного,
распространившегося повсюду элемента культуры – уровня доверия,
существующего в обществе»72.
Для определения феномена политического доверия существуют
различные определения, и в этом, отчасти, мы находим подтверждение
сложности и многогранности этого понятия. Например, Д. Данкин определяет
политическое доверие как «во-первых, определенный тип связей и отношений,
которые складываются между различными политическими акторами,
независимо от того, по поводу чего эти отношения возникают. Во-вторых,
мнение и позицию людей по отношению к институтам и лицам, принимающим
политические решения, а также к самим этим решениям… В-третьих,
политическим доверие является, когда оно становится характеристикой
массовых настроений».73 Политическое доверие, по мнению Данкина, всегда
касается власти и отражает отношение людей к устройству и деятельности
государственных структур.

70
Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1995. С.84–95.
71
Castelfranchi Cr., Falcone R. Trust Theory. A Socio-Cognittive and Computational
Model. Wiley Series. University of Liverpool, 2010.
72
Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию. М., 2008. С.6.
73
Данкин Д.М. Проблема политического доверия в международных отношениях: дис.
… д-ра полит. наук: 23.00.04. М., 2000. С.49–50.
45
 Как «источник жизни, обобщенный ресурс, который поддерживает
демократическую государственную систему в действии», рассматривают
доверие Г. Альмонд и С. Верба74.
Другое определение политического доверия мы находим у В.Ф. Халипова
и Е.В. Халиповой. Исследователи определяют данный феномен как социально-
психологическое чувство, которое является одним из важнейших условий
успеха политических партий и власти; как состояние приверженности к
действиям политических сил, политических деятелей, свойственное отдельным
людям и социальным группам. Граждане испытывают чувство доверия, надеясь
на улучшение жизни, веря, что их интересы будут соблюдены, потребности и
желания – удовлетворены и т.д. Если доверие обмануто, это может привести к
крайне негативным последствиям: утрате идеалов, жизненных ориентиров,
безразличию к происходящему, бездуховности и даже к «кризису доверия», т.е.
утрате уверенности в то, что правительство (или любая другая политическая
сила) сможет решить актуальные социально-экономические проблемы,
обеспечить достойные условия жизни людей, обеспечить им социальную
защищенность75.
В частности, П. Бурдье указывает на символический характер процесса
легитимации, полагая, что истинный смысл легитимности состоит в негласном,
скрытом доверии. По мнению автора, политический капитал является формой
символического капитала, кредитом, основанным на вере и признании.76
Немецкий философ К. Ясперс в понятие политической легитимности
вкладывает господство доверия власти со стороны народа77.
В рамках данного исследования мы рассматриваем политическое доверие
как доверие населения руководителям, органам государственной власти и ее
представителям. Доверие населения власти – это отношение людей,

74
Цит. по: Данкин Д.М. Доверие: политологический аспект. М.: ИнтелТех, 1999. С.28.
75
Халипов В.Ф., Халипова Е.В. Власть. Политика. Государственная служба: словарь.
М.: Луч, 1996. С.83.
76
Бурдье П. Социология политики / пер. с франц.; сост., общ. ред. и предисл.
Н.А. Шматко. М.: Socio-Logos, 1993. С.208–209.
77
Ясперс К. Смысл и назначение истории / пер. с нем. М., 1991.
46
основанное на уверенности в ее надежности, эффективности, компетентности,
добросовестности.
Следовательно, легитимность синтезирует черты легальности власти и
доверия граждан ее институтам. Легитимность является «социальной,
политической категорией, основанной на эмоциях, оценке и внутренних
установках общества»78, а легальность фиксирует законность установления
власти и ее законодательного оформления.
Анализ сущностных характеристик доверия позволяет определить его как
добровольная передача личностью части своей свободы в результате личного
опыта и нравственной интуиции и предоставление субъекту доверия права
действовать в интересах доверителя79. Роль политического доверия особенно
значима при выявлении соотношения легитимности и легальности власти в
конкретный исторический момент. Причиной нелегитимности власти
выступает именно политическое доверие, которое в случае несовпадения
ожиданий граждан и практической политики переходит в свою оппозицию –
недоверие.
Выводы по параграфу. Учитывая вышеизложенное, можно
сформулировать следующее определение легитимности – признание власти
населением, сформированное на основе ее законности и политического доверия
со стороны масс. Легитимация, динамическое проявление легитимности,
понимается как процесс формирования, репродуцирования и поддержания
политического доверия, уверенности населения в способности действующей
власти и ее публичных представителей обеспечивать стабильность в
обществе и социально-экономическое развитие.
В отличие от легитимности федеральной власти региональная
обусловлена особым положением субъектов в структуре федеративного
государства, имеет различные ресурсы и основания, подвержена влиянию
дополнительных легитимирующих/делегитимирующих факторов в зависимости
78
Пугачев В.П. Политология: учеб. для вузов. М.: Слово; ЭКСМО, 2003. С.112.
79
Гараев О.М. Доверие граждан как фактор укрепления политической власти в
современной России // Вестник Башкирского университета. 2014. Т.19. № 4. С.1509–1515.
47
от социально-экономического и политического положения в регионе,
этнического и конфессионального состава населения.
Легитимность региональной власти – это признание власти региона
населением как законной и заслуживающей доверия, сформированное в
контексте федеративных взаимосвязей, под влиянием общефедеральных
тенденций, региональных социально-экономических, политических и
этнических факторов. Легитимация региональной власти – процесс
формирования и поддержания политического доверия в обществе, уверенности
населения региона в способности власти обеспечивать эффективное
управление и справедливый социальный порядок на данной территории. Для
реализации процесса легитимации могут быть использованы
соответствующие политические механизмы и технологии.
На наш взгляд, легитимность наиболее эффективно рассматривать с
точки зрения системного подхода. Концепция Шаброва, развивающая теорию
Истона, позволяет комплексно рассматривать пространство легитимности.
В контексте изучения регионального уровня власти легитимность имеет
специфику, обусловленную особым положением региональной власти в
системе федеративного государства, где центральная власть является внешней
зоной. Анализируя легитимность региональной власти, по нашему мнению,
необходимо учитывать как основные такие факторы, как взаимодействие
региональной власти с центральной и, в свою очередь, степень легитимности
центральной власти.

1.2. Основные типы, функции и факторы легитимации

институтов государственной власти

Степенью позитивного отношения граждан к действующей власти, ее

политическому курсу, экономической политике, олицетворяемой идеологии
определяется уровень легитимности. Чем выше этот уровень – тем стабильнее
политический режим.

48
 Динамическое проявление легитимности выражается в легитимации.
Легитимация является политическим процессом, происходящим помимо или
по воле субъекта власти и выражающимся в укреплении авторитета властных
структур. Обратный процесс, при котором происходит эрозия легитимности как
утрата доверия населения, составляет сущность делегитимации. В своей самой
острой фазе делегитимация способна привести к кризису легитимности
политического режима и его дальнейшему свержению80.
Процесс легитимации региональной власти является неотъемлемой
частью процесса реализации демократической цели и социальной роли
федерализма. Система государственного управления и федеративного
устройства России такова, что эффективность и легитимность власти во многом
определяются отношениями между федеральным центром и регионами.
Процесс легитимации региональной власти напрямую зависит от политической
ситуации в стране в целом и сложившейся в конкретный отрезок времени
политической конъюнктуры, а также от особенностей политической ситуации в
регионе, сложившейся там конфигурации власти81.
Для политологов и социологов проблема формирования и
функционирования региональных органов власти, их взаимодействия с
общественностью является сегодня одной из наиболее актуальных. В.Н. Ломов
условно разделяет такие исследования на две группы82.
К первой исследователь относит публикации, изучающие социально-
политические проблемы функционирования современного общества страны,
которые дают общую оценку тенденций формирования нового политического
порядка в России. В данном контексте складывается принципиально новая
социально-политическая структура регионов. При этом в данных работах почти
не yдeляeтcя внимание процессам легитимации региональной власти. Их анализ

80
Киреева С.А. Понятие и механизмы легитимации политических режимов: От
тоталитаризма к демократии // Правоведение. 1996. № 4. С.25–30.
81
Ломов В.Н. Изменение оснований легитимации региональной власти в 1990–
2005 гг. (На примере Астраханской области): дис. ... канд. полит. наук: 23.00.02. Ставрополь,
2006.
82
Там же.
49
представляет собой научный взгляд на общефедеральные проблемы политики.
Тем не менее, он способствует пониманию причинно-следственных связей
наблюдаемых изменений.
Во вторую группу Ломов определяет работы, где регионы находятся в
центре внимания исследователей (М. Афанасьев, Л. Бабаева и А. Чирикова,
Д. Бадовский, С. Барзилов, В. Гельман, В. Колосов, В. Стрелецкий и др.)83.
Субъекты Российской Федерации рассматриваются как специфический уровень
социально-политической функции общества, его особая подсистема. Проблемы
становления местной власти, которые в своем единстве и взаимодействии
обеспечивают целостность политического пространства регионов, находят в
работах этой группы особое отражение. В связи с изменением политической
ситуации в стране с конца 80-х годов растет интерес исследователей к
трансформации роли региональных элит. В работах С. Барзилова,
Н. Чернышева, Н. Слепцова, И. Куколева, А. Понеделкова и др. формулируется
вывод о приобретении региональными лидерами новой легитимности84.
С каждым годом число работ по данной теме растет, что подтверждает ее
актуальность. На наш взгляд, причина заключается в том, что каждый из
анализируемых регионов имеет свой уникальный опыт развития процессов
легитимации власти. Невозможно унифицировать результаты данных
исследований, каждый регион необходимо исследовать особо, с учетом его
специфики, сопоставляя затем полученные данные.
Основной задачей реализации механизма легитимации государственной
власти является формирование соответствующего уровня доверия населения.

83
Афанасьев М. В России сформировались представления собрания правящих
региональных групп // Власть. 1998. № 2. С.43–46; Бабаева Л., Чирикова А. Политические
ориентации региональных элит // Бизнес и политика. 1996. № 3. С.11–16; Бадовский Д.
Политический процесс в Орловской области // Кентавр. 1995. № 2. С.65–71; Барзилов С.И.,
Чернышов А.Г. Провинция: элита, номенклатура, интеллигенция // Свободная мысль. 1996.
№ 1. С.44–56; Гельман В. Региональные режимы: завершение трансформации? // Свободная
мысль. 1996. № 9. С.13–22; Колосов В., Стрелецкий В. Калмыкия – Хальм Тангч: экономика,
партии, лидеры // Власть. 1996. № 1. С.24–33 и др.
84
Барзилов С., Новиков А., Чернышов А. Особенности развития политико-
экономических процессов в российской провинции. М.: МОНФ, 1997 и др.
50
Именно данная цель направлена на обеспечение стабильности и эффективности
власти в государстве85.
В.И. Авдийский, рассматривающий данный феномен с точки зрения
системного подхода, выделяет следующие стадии процесса легитимации:
1) социально-политическое обоснование власти; 2) формирование аппарата
власти; 3) юридическое обоснование (легализация) власти; 4) нейтрализация
властью гипотетического противодействия; 5) информационно-идеологическое
воздействие власти на объекты легитимации; 6) поддержание авторитета
власти86.
Эффективность легитимации власти находится в руках самой
политической элиты. Именно в ее силах сформулировать и декларировать
идею, которая сможет сплотить общество, нуждающееся в социально-
экономической стабильности. Политическая элита в регионах замотивирована
на то, чтобы в массовом сознании закрепились не этатистские ориентации,
порождающие социальное иждивенчество и накладывающие на власть
повышенные требования, а демократические ценности. Власть является
основным инициатором общественных преобразований в регионе в условиях,
когда формирование гражданского общества снизу по различным причинам
невозможно.
С учетом обстоятельств, в которых происходило преобразование
российского общества, региональная идентичность укрепилась, а региональная
власть собирала вокруг себя общность, которая оправдывала и поддерживала
ее. Легитимация региональной власти в системе взаимодействия «Центр-
регионы» позволяет рассматривать федеральную власть как насильственное
подчинение и ассимиляцию или как взаимодействие, власть авторитета и
патернализм.

85
Фалькина Т.Ю. К вопросу о концепте легитимации государственной власти //
Вестник Уральского юридического института МВД России. 2015. № 2. С.36–40.
86
Авдийский В.И. Механизм легитимации государственной власти (историко-
теоретическое исследование): дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.01. СПб., 2002.
51
 В первом случае система не будет устойчивой, получится
кратковременный эффект, который приведет к падению легитимности
центральной власти и пропорциональному подъему легитимности
региональной власти. Во втором случае отношение к власти строится на вере в
ее легитимность, появляется мотивация повиноваться и разделять такие
ценности и символы власти, как коллективная и индивидуальная безопасность,
патриотизм и региональная идентичность, права и свободы граждан.
Легитимация власти невозможна без понимания региональных особенно-
стей, возможностей и интересов, формирования собственной модели
преобразований. Как отмечает Е.В. Реутов, ценностные механизмы
легитимации власти в нашей стране оказались в значительной степени
потеряны, институциональные – не сформированы, а персональные –
стратегически малоэффективны. Как следствие, мы наблюдаем кризис
легитимности, в котором оказалась российская власть в начале 1990-х годов и
который не преодолен до сих пор87.
Проводя анализ уровней легитимности федеральной и региональной
властей, автор делает вывод: в 1990-е годы XX века в России легитимность
региональной власти росла прямо пропорционально делегитимации
федеральной власти. Начавшийся с избранием В.В. Путина процесс
централизации власти способствовал деавтономизации и, в определенной
степени, делегитимации региональной власти. Каков будет финал данного
процесса, сказать очень сложно, так как эти практики имели краткосрочные и
эгоистические цели – сделать возможной следующую легислатуру (режима,
Президента, губернатора и др.), а не стратегические – формирование и
поддержание институтов легитимации88. Курс на активное применение таких
практик, по нашим наблюдениям, сохраняется и по сегодняшний день.
С развитием этих институтов можно было ожидать формализации норм и
правил легитимации, совершенствования процедуры выборов, избирательного
87
Реутов Е.В. Легитимация региональной власти в Российской Федерации: структура
и практики. Белгород: БелГУ, 2007.
88
Там же.
52
законодательства, равномерного усиления всех ветвей власти, повышения
доверия законодательным собраниям. Но этого не произошло, так как у данных
институтов не было достаточного уровня легитимности. В итоге в
политическом пространстве субъектов укоренились довольно архаичные
легитимационные практики и основания легитимности. Политическая культура
общества, равно как и слабость легитимационных институтов, обуславливает
низкую эффективность коммуникации власти и общества89.
По мнению Реутова, сужение сферы активности социальных агентов
массового уровня является сегодня главной тенденцией преобразования
российского регионального политического пространства. Значение
электоральных механизмов снижается, что влияет на трансформацию каналов и
институтов легитимации и делегитимации власти. Чем слабее
институционализированная среда и ниже автономность политического участия
населения, тем большее значение приобретают мобилизационные практики,
ориентированные на массовые группы. Особой «приметой времени»
регионального политического процесса в России, отмечает Реутов, являются
действия власти, исходящие исключительно из собственной логики.
То, что характер взаимоотношений федеральной и региональной власти
изменится, практически не подлежит сомнению. Результат данного процесса
предсказать сложно. Но одно мы можем утверждать наверняка: при тех
небольших ресурсных возможностях и уменьшающемся объеме
символического капитала региональных элит и институтов крайне необходима
трансформация легитимационных практик в региональном пространстве. В
каком виде будут проходить эти изменения (укрепления формальных
институтов, увеличения гражданской активности населения или закрепления
патерналистской модели управления и имитации массовой лояльности), будет
зависеть от комплекса факторов. Вероятно, основными станут конкуренция
элит и развитие самоорганизации общества для защиты своих интересов90. Пока

89
Там же. С.150–151.
90
Реутов Е.В. Указ. соч. С.151.
53
предпосылок к реализации прогнозов, сформулированных Реутовым, не
наблюдается.
В условиях многонационального и поликонфессионального государства
легитимность региональной политической власти получает дополнительное
измерение. Этнические и религиозные факторы и связанные с ними интересы
не могут не влиять на формирование легитимности власти в системе «Центр-
регионы». Неизбежно наличие сложностей для становления признаваемых
большинством систем ценностей, а также для выполнения властных функций с
помощью демократических методов и способов. Легитимность региональной
политической власти в данном контексте выступает фактором, который
способствует снижению политической напряженности между различными
группами общества, объединению политических элит и сохранению
стабильности в государстве.
В.Н. Ломов утверждает, что изменились основания легитимации
региональной власти91. Пространство легитимности, связанное с оценкой
населения региона, в значительной степени расширилось. Помимо барьеров
легитимности, преодоленных в период 1996–2000 гг., в настоящее время
фиксируется наличие легитимности региональной власти еще в нескольких
аспектах:
1) личная легитимность политика по отношению к юридическим
стереотипам общественного сознания населения;
2) идеологическая легитимность власти региона по отношению к
интересам части населения, которая служит для данной власти опорой;
3) по отношению к интересам части общества легитимируются как
структура региональной власти, так и ее режим. Если в определенный период
растет авторитет федеральной власти, то меняется и конфигурация

91
Ломов В.Н. Изменение оснований легитимации региональной власти в 1990–
2005 гг. (На примере Астраханской области): дис. ... канд. полит. наук: 23.00.02. Ставрополь,
2006.
54
пространства легитимности в поле поддержки Центра92. Мы отмечаем усиление
значения третьего фактора на протяжении последних двух десятилетий.
В системе «Центр-регионы» сегодня сложились такие формы
легитимации политической власти, которые позволяют понимать власть Центра
не как насильственное подчинение или ассимиляцию, а как способность
аккумулировать качества всеобщего авторитета, лидера в процессе
трансформации многонационального общества. Политическая власть
полиэтнического государства не может быть легитимной, если она не
соотносится с реальными процессами жизни конкретных этносов, их
менталитетом, ценностными установками, взаимодействующими (или не
взаимодействующими) с другими системами, центрами, а также с их
склонностью к формационным изменениям. Единство многонациональной
страны вполне может быть стабильным и прочным, если оно опирается на
убеждения, верования, идеологию, учитывает ценности, интересы этносов,
образующих данное государство. Если Центр пренебрегает учетом этих
факторов, легитимация больше похожа на насилие93. Именно поэтому
последние годы растет интерес исследователей к изучению вопросов
легитимности региональной власти.
Говоря о вариантах легитимации в российских регионах, следует
отметить, что отечественные политологи проблему легитимности власти, как
правило, связывают с изучением вопросов политической конкуренции в ходе
избирательного процесса, а также в контексте исследования политических
отношений в целом. Основной формой легитимации и легализации
государственной власти в условиях правовой демократии являются выборы. Но
даже при их честном проведении всегда находятся оппозиционные группы,
критически воспринимающие политику правительства, поэтому одна из

92
Там же.
93
Куринов С.А. Проблема легитимности политической власти в истории и теории
политической науки: дис. … канд. полит. наук: 23.00.01. М., 2003.

55
главных задач власти – ее легитимация, т.е. получение признания и поддержки
народа.
Тем не менее, легитимность политической власти в регионах России
зависит от способа формирования властных институтов. Поэтому решения об
отмене (2004 г.) и возврате (2012 г.) процедуры выборов руководителей
субъектов Российской Федерации имеют непосредственное значение для
процесса и типа легитимации региональных властей. Политический лидер,
получивший поддержку у населения региона, имеет шанс быть эффективным в
своей политической деятельности, поскольку пользуется авторитетом и не
встречает противодействия в своем функционировании за счет кредита доверия
людей.
Как отмечают Н.А. Омельченко и Ф.М. Гасратова94, по направленности
процесс легитимации может быть восходящего и нисходящего характера.
Восходящая легитимация политической власти связана с процессом признания
власти населением, выражением согласия или несогласия с властью с помощью
формальных (например, выборы) или неформальных (например, создание
неформальных объединений, публичные протесты) практик.
В отличие от этого нисходящий характер легитимации политической
власти связан, прежде всего, с воздействием самих субъектов политической
власти на население/целевые группы с целью завоевания доверия, обеспечения
согласия с властью и поддержки ее решений. Если в рамках восходящей
легитимации население/целевые группы принято рассматривать в качестве
активного субъекта легитимации власти, то, напротив, нисходящая модель
легитимации отводит населению/целевым группам роль пассивного объекта
воздействия со стороны институтов политической власти.
Большинство современных легитимационных технологий имеют
преимущественно нисходящий и в определенной степени манипулятивный
характер, утверждают исследовательницы. В эпоху постмодерна человек, теряя

94
Омельченко Н.А., Гасратова Ф.М. Проблемы легитимации политической власти в
современной России: от теории к практике // PolitBook. 2015. № 4. С.36–55.
56
политическую субъектность, все больше превращается в объект политики и
только временами приобщается к политическому процессу во время
референдумов или выборов, с помощью соцопросов95.
Интерес в данном аспекте представляет точка зрения современного
исследователя Р. Роуза, рассматривающего российское общество в виде
общества песочных часов, в верхней и нижней части которого протекает
активная социальная жизнь, но связи между верхами и низами ограничены.
Граждане в подобном обществе не имеют возможности повлиять на
государство и остаются в стороне от политической жизни. Такому обществу
свойственно «институциональное лицемерие», когда люди делают совершенно
не то, что думают, а то, что от них требуют96. По нашему мнению, это приводит
к пассивности и политической апатии населения, уклонению от участия в
общественной жизни страны, негативно влияет на электоральное поведение.
Авдийский выделяет в легитимационных механизмах, присущих
государственной власти, два уровня: непосредственной и делегированной
легитимации97. Первая предполагает признание государственной власти
непосредственно объектом легитимации (через референдум, выборы,
подчинение власти). Делегированная подразумевает передачу объектом
легитимации своего права быть политически признанным иным субъектам
политико-правовых отношений (депутаты ГД или члены СФ ФС РФ,
представляющие интересы субъекта на федеральном уровне).
Кроме того, легитимация публичной власти бывает внутренней и
внешней98. Внутренний аспект означает признание населением государства
результатов выборов представительных органов власти. Он неразрывно связан
с политической активностью, развитым правосознанием избирателей,

95
Там же.
96
Роуз Р. Становится ли Россия «нормальным обществом»? // Вестник общественного
мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. 2008. № 2 (94). С.8–15.
97
Авдийский В.И. Механизм легитимации государственной власти (историко-
теоретическое исследование): дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.01. СПб., 2002.
98
Красинский В.В. Теоретико-правовые аспекты легитимации избирательного
процесса в интересах защиты конституционного строя // Современное право. 2010. № 3. С.9–
12.
57
демократичностью законодательства о выборах, законностью избирательных
действий и процедур. Внутренняя легитимация является главным условием
политической стабильности и незыблемости конституционного строя.
Готовность граждан поддерживать и выполнять требования власти определяет
ее жизнеспособность и эффективность реализации проводимого избранными
должностными лицами политического курса.
Внешний аспект легитимации избирательного процесса обусловлен
признанием результатов выборов со стороны международного сообщества.
Внешняя легитимация избирательного процесса, подменяющая волеизъявление
граждан, подрывает народный и государственный суверенитет. Политическая
власть, опирающаяся главным образом на внешнюю поддержку, не имеет
долгосрочных перспектив и устойчивости. Применяя эту типологию на систему
«Центр-регионы», можно сказать, что региональная власть, не получившая
поддержки от жителей субъекта РФ и опирающаяся только на поддержку
федерального центра, также не может рассчитывать на доверие и признание со
стороны жителей региона.
Используя системный подход, Дибиров рассматривает такие аспекты
легитимации, как цели, средства и ресурсы. К объективным целям легитимации
исследователь относит «цели, ориентированные на обеспечение стабильности и
эффективного функционирования всей системы власти; к субъективным − цели,
ориентированные на легитимацию власти определенного лица, партии, класса,
социального слоя. Объективные цели − это цели достижения признания
большинством общества субъекта власти. Субъективные цели − это цели
оправдания той или иной деятельности субъекта власти, самого субъекта
власти»99.
Средства легитимации делятся автором на идеологические и
материальные, которые всегда применяются совместно. Ресурсы
подразделяются на общественные и политические. Военный, культурный и
99
Дибиров А.-Н.З. Легитимность власти и политический режим: автореф. дис. ... д-
ра полит. наук: 23.00.01. М., 2002. С.37.

58
экономический потенциал страны, международный престиж, тип общественных
отношений, государственную территорию, природные богатства страны,
численность населения, его качество (культуру, навыки к труду, мобильность,
дисциплину и пр.), стабильность и порядок, развитие производительных сил и
т.д. Дибиров называет общественными ресурсами. К политическим ресурсам
автор относит политическое пространство общества, политическое время,
которое имеет власть для решения своих задач, доверие общества, его участие в
политике, репутация власти и другие факторы100.
По мнению Т.Ю. Фалькиной, легитимность выполняет две важные
функции101:
1) политической социализации, т.е. такого влияния на общество, которое
основано на совокупности социальных и политических норм, которые
определяют поведение субъектов в сфере политики в пределах правовых
границ;
2) внешней легитимации государственной власти, т.е. создание
представления на международной арене о том, что государство выполняет свои
властные функции и поэтому заслуживает поддержки международного
сообщества.
Дибиров, уделяя в своей работе внимание функциям легитимности,
относит к ним: обеспечение согласия большинства по поводу политики данной
власти; признание, т.е. готовность подчиняться и подчинение; обеспечение
оправдания; обеспечение веры и доверия к государству со стороны
большинства общества; обеспечение повиновения; обеспечение участия;
обеспечение влияния; обеспечение авторитета власти.
Грищенко выделяет такие функции легитимности, как политико-правовая,
идеологическая и презентационная102. Говоря о выделении функций

100
Дибиров А.-Н.З. Легитимность власти и политический режим: автореф. дис. ... д-
ра полит. наук: 23.00.01. М., 2002. С.38.
101
Фалькина Т.Ю. К вопросу о концепте легитимации государственной власти //
Вестник Уральского юридического института МВД России. 2015. № 2. С.41–44.
102
Грищенко Г.А. Механизм легитимации государственной власти в современной
России: теоретико-правовой аспект: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01. М., 2012.
59
легитимации государственной власти, автор отмечает, что в научной
литературе данный вопрос практически не освещен. По большей части, как
свойства государственной власти называются функции именно легитимности.
Восполняя данный пробел, исследователь предлагает собственную
классификацию функций легитимации государственной власти: признание
системы, т.е. совокупности механизмов (условий), обеспечивающих
формирование и функционирование государственных институтов (ее
обоснование); конституирование системы (ее санкционирование);
воспроизводство системы (ее оформление)103.
В.В. Подобный в своей классификации факторов легитимности власти
отдельно выделяет региональную легитимацию. В отличие от «вертикальной»
легитимации, происходящей внутри различных социальных слоев и групп, она
легитимирует власть по «горизонтали», что имеет большое значение для
федеративных государств со сложным полиэтническим и конфессиональным
составом. В.В. Подобный обозначает три функции региональной легитимности
в отношении сохранения и поддержания действующего политического режима:
обеспечение лояльности региональных элит, легитимация политического
режима в регионах и легитимация центральной политики среди представителей
титульной нации, что имеет большое значение в случае межнациональных
конфликтов104.
Кроме региональной легитимности, В.В. Подобный предлагает
следующую совокупность факторов легитимации политической власти: фактор
внешнеполитической консолидации, идеологической консолидации,
персоналистской легитимности, личностной харизмы политического лидера,
внутриэлитной консолидации, технократической эффективности,
информационно-пропагандистский фактор. По мнению исследователя,
значимость тех или иных факторов меняется в зависимости от обстоятельств в
различные исторические периоды.
103
Грищенко Г.А. Указ. соч.
104
Подобный В.В. Эволюция легитимности политической власти в постсоветской
России: особенности, факторы, модели: дис. … канд. полит. наук. М., 2016. С.34.
60
 Фактор идеологической консолидации – иррационален. Его воздействие на
легитимность является глубинным по природе и долгосрочным по эффекту
воздействия. Его интегративная функция, тем не менее, требует расходования
определенных ресурсов на поддержание соответствующего пропагандистского
аппарата, если речь идет о высоко идеологизированном обществе, либо на
контроль над информационными потоками и осуществление цензуры СМИ в
той или иной степени – в остальных случаях. «Выключенность» данного
фактора ведет к ценностной фрустрации общества и способна привести к
дестабилизации легитимационных процессов.
С учетом глобализации, усиления международных интеграционных
процессов и информатизации общества все возрастающую роль в современном
мире играет процесс международной легитимации, с которым тесно связан
фактор внешнеполитической консолидации. Внешние источники легитимации
имеют под собой как пассивную составляющую, обусловленную
предпосылками внутри самой страны, так и активную, как результат
вмешательства более мощного иностранного государства в собственных
интересах экономического, политического и иного толка. Их совместное
действие приводит либо к укреплению позиций политической власти, либо
снижению ее легитимности.
Интересной особенностью обладает такой фактор, как харизматическая
составляющая легитимности. Наибольшим легитимационным потенциалом
харизма политического лидера обладает в момент общей нестабильности
режима, предкризисных или кризисных ситуациях. В таких условиях
потенциала интегрирующих факторов легитимности становится недостаточно.
Кроме того, между лидером и гражданами возникает особая эмоциональная
связь. Как отмечал Скиперских, харизма особенно бывает «востребована в
условиях социальных изменений, протекающих с большой скоростью, а потому
и неопределенностью». И напротив, «относительно стабильные социальные
текстуры понижают радикалистические возможности харизмы в

61
легитимационном сценарии, делая предпочтительными и более уместными
репрезентации других типов легитимности»105.
Следствием чрезмерной роли харизмы политического лидера может стать
формирование персоналистского режима, который за счет существенного
влияния на процесс принятия политических решений, кадровую политику и
рекрутирование элит превращается в самостоятельный легитимационный
фактор. При этом в модели легитимности начинают преобладать авторитарные
тенденции.
Фактор внутриэлитной консолидации имеет своим зерном выстраивание
политическим руководством взаимовыгодных и преференциальных отношений
с элитами (либо способствует их новому формированию) с целью опоры на
социальные классы, образующие базу легитимационной поддержки режима.
Важное место здесь занимают вопросы социальной стратификации и
элитократии106.
Нельзя оставлять за скобками беспрецедентно возросшую роль средств
массовой информации в легитимационных процессах, которая раскрывается в
действии информационно-пропагандистского фактора. Увеличение массивов
информации, циркулирующей в общественном сознании, и рост скорости этой
циркуляции, развитие коммуникационно-информационных средств и
соответствующей инфраструктуры все более повышают актуальность
политического маркетинга в современных легитимационных процессах.
Наполненная необходимым содержанием и эффективно направленная
информация зачастую способна вызвать общественную реакцию, вообще слабо
связанную с реально происходящими событиями.
Более того, контроль за ресурсами СМИ позволяет модерировать
действие остальных легитимационных факторов. Создание нужного имиджа
политического лидера позволяет использовать харизматическую

105
Скиперских А.В. Легитимация и делегитимация постсоветских политических
режимов. Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2006.
106
Подобный В.В. Эволюция легитимности политической власти в постсоветской
России: особенности, факторы, модели: дис. … канд. полит. наук. М., 2016. С.34.
62
составляющую. Освещение внутри- и внешнеполитических событий в
правильном ракурсе задействует потенциал факторов идеологической и
внешней консолидации и т.п. Как отмечает в своем диссертационном
исследовании Ю.И. Воробьева, ввиду того, что «в информационном обществе
власть проявляет себя именно через медиапространство, политический
медиадискурс становится одним из важнейших факторов, обеспечивающих
легитимность власти»107.
Детальную аргументацию тезиса, что «информационная легитимация
выступает характерной чертой информационной эпохи», можно, в частности,
найти в работах М.А. Губина108.
В данном контексте особое значение приобретает борьба за каналы
доведения информации до общественного сознания. Эта борьба не
ограничивается национальными рамками и выходит на международный
уровень. А с развитием новых средств связей, глобальной сети Интернет и
различных программных средств социальной связи контроль над этими
каналами вынужден становиться все более изощренным и технически
продвинутым.
Технократическая эффективность государственного курса относится к
разряду рациональных факторов, плавных по амплитуде, но долгосрочных по
продолжительности воздействия на уровень легитимности власти. Его роль
задается перцептивным восприятием гражданами деятельности политической
власти с точки зрения одобрения/неодобрения в целом, а также через призму
личного благополучия, комфортности и безопасности. Помимо краеугольных
вопросов эффективности правоохранительной и судебной систем,
определяющих оценки людьми справедливости политического строя, большое
значение имеет и результативность социально-экономической политики. И если

107
Воробьева Ю.И. Политический медиадискурс и легитимность власти: автореф. дис.
... канд. полит. наук: 23.00.01. М., 2013. С.10.
108
Губин М.А. Информационная легитимация власти в современной России:
состояние, тенденции и развитие: авторефер. дис. ... канд. полит. наук: 23.00.02. Тула, 2011.
С.10.
63
рассматривать экономическую составляющую линейно (т.е. через оценку
обществом эффективности госаппарата), то в данном контексте она структурно
входит в понятие фактора технократической эффективности.
Т.Ю. Фалькина выделяет факторы, лежащие в основе определения
эффективности процесса легитимации власти и уровня легитимности власти:
поддержка народными массами таких институционных основ, как
избирательная система в целом и выборы в частности, институты местного
самоуправления; участие населения страны и отдельных регионов в
оценивании эффективности деятельности отдельных структур, обладающих
властными полномочиями; оценка эффективности государственной власти в
виде индекса доверия граждан; непосредственное участие населения в
функционировании отдельных государственных институтов; всеохватывающее
признание возможности добиваться реализации своих прав и законных
интересов через осуществление легальных процедур; степень персонификации
власти в массовом сознании; критерии и показатели доверительности граждан к
властным структурам на уровне региональной и местной власти; присутствие
элементов перевода потребностей населения и его оценки в отношении
властных структур109.
Отсюда следует, что основной задачей реализации механизма
легитимации государственной власти является формирование
соответствующего уровня доверия населения региона. Именно данная цель
направлена на обеспечение стабильности и эффективности власти в субъектах в
частности и в государстве в целом.
Выводы по параграфу. Структура процесса легитимации остается
принципиально неизменной (в основе – агенты, ценностные основания и
институты), но сам процесс существенно усложнился за счет появления новых
социальных и политических институтов – электронных средств массовой
информации и коммуникации, социальных сетей.

109
Фалькина Т.Ю. К вопросу о концепте легитимации государственной власти //
Вестник Уральского юридического института МВД России. 2015. № 2. С.41–44.
64
 Основания легитимации региональной власти также меняются в
зависимости от федеральных тенденций. Среди факторов легитимации
политической власти исследователи выделяют фактор региональной
легитимности, фактор внешнеполитической консолидации, идеологической
консолидации, персоналистской легитимности, личностной харизмы
политического лидера, внутриэлитной консолидации, технократической
эффективности, информационно-пропагандистский фактор.
Выделяя восходящий (признания власти населением с помощью
формальных или неформальных практик) и нисходящий (с использованием
манипулятивных технологий) характер легитимации политической власти, на
сегодня можно констатировать, что в российских регионах преобладает второй.
Основными функциями легитимации региональной власти являются
признание системы, ее конституирование и воспроизводство. Основными
направлениями и способами легитимации можно назвать: взаимодействие
государства и гражданского общества, эффективное управление и решение
насущных проблем, существующих в регионе, использование политических
технологий.
Таковы основные элементы легитимации, их грамотное использование
политической элитой – залог устойчивости и эффективности региональной
власти, так как ее легитимность и правомочность является величиной
переменной.
Обобщая сказанное в первой главе, можно отметить следующее:
Во-первых, легитимность является многоаспектным понятием,
осмысление которого ведет свою историю еще с античных времен. Автором
первой типологии легитимности является М. Вебер, выделивший идеальные
типы легитимности (традиционный, харизматический, рационально-
легальный). Многие последующие работы представляют собой развитие или
дополнение веберовской концепции. На наш взгляд, особого внимания с точки
зрения изучения данного феномена заслуживает системный подход,
примененный для рассмотрения легитимности Д. Истоном. Исследователь

65
выделил на основе системного анализа так называемые типы поддержки
политической системы (долговременную или диффузную поддержку и
кратковременную или специфическую). Это позволило Истону по-новому
рассмотреть типы (идеологический, структурный и персональный), источники
(идеология, политический режим и политическое лидерство) и объекты
легитимности (политический режим и авторитеты) политической власти.
О.Ф. Шабров в рамках системного подхода обосновал концепцию
пространства легитимности, привел к единому знаменателю всю совокупность
источников, факторов, ресурсов и методов легитимации (выделил три основные
компоненты: идеологическую, правовую и нравственную). Приняв за основу
классификацию уровней легитимности Истона, Шабров дополнил анализ
легитимности еще одним направлением – разделением ее на внутреннюю или
внешнюю (национальную и зарубежную). Следовательно, определил три
ключевых плоскости легитимности (внешняя или внутренняя зона, критерии
оценки власти обществом, объект оценки). Данная модель позволяет
конструировать трехмерное пространство легитимности, отображающее
уровень поддержки конкретного политического режима в зависимости от
указанных параметров.
Во-вторых, следует различать тесно связанные по значению с понятием
«легитимность» концепты: легальность власти (действие через закон и в
соответствии с ним), легализация (процесс превращения незаконного в
законное), легитимация (установление, управление легитимностью). Все эти
понятия при своих существенных отличиях часто являются
взаимодополняющими. Распространенной является и ситуация отождествления
феномена легитимности власти с политическим доверием, т.е. доверием
населения органам и должностным лицам государственной власти, а также
имиджем (образом власти) и репутацией (сформированным мнением) власти.
Легитимность является многоаспектным понятием. Доверие – основа
легитимности власти. Легитимность – признание власти населением,
сформированное на основе ее законности и политического доверия со стороны

66
масс. Легитимация, динамическое проявление легитимности, понимается как
процесс формирования, репродуцирования и поддержания политического
доверия, уверенности населения в способности действующей власти и ее
публичных представителей обеспечивать стабильность в обществе и
социально-экономическое развитие.
В отличие от легитимности федеральной власти региональная
легитимность обусловлена особым положением субъектов в структуре
федеративного государства, имеет различные ресурсы и основания, подвержена
влиянию дополнительных легитимирующих/делегитимирующих факторов в
зависимости от социально-экономического и политического положения в
регионе, этнического и конфессионального состава населения.
Легитимность региональной власти – это признание власти региона
населением как законной и заслуживающей доверия, сформированное в
контексте федеративных взаимосвязей, под влиянием общефедеральных
тенденций, региональных социально-экономических, политических и
этнических факторов. Легитимация региональной власти – процесс
формирования и поддержания политического доверия в обществе, уверенности
населения региона в способности власти обеспечивать эффективное управление
и справедливый социальный порядок на данной территории. Для реализации
процесса легитимации могут быть использованы соответствующие
политические механизмы и технологии.
В-третьих, легитимность зависит от видов (исполнительная,
законодательная, судебная) и уровней (федеральный, региональный и
муниципальный) власти. Исполнительной доверяют больше, чем
законодательной, федеральной – больше, чем региональной и муниципальной.
Уровень легитимности конкретного лидера в России обычно выше, чем власти
в целом. Легитимность политической власти в регионах зачастую также носит
персонифицированный характер. Этот фактор представляет угрозу
легитимности в ситуации смены политических элит в регионе.

67
 В-четвертых, процесс легитимации власти существенно усложнился за счет
появления новых социальных и политических институтов – электронных средств
массовой информации и коммуникации, социальных сетей, но в главном он сохранил
свою внутреннюю структуру, которая остается принципиально неизменной. В основе
структуры лежат три основных компонента: агенты (внешние по отношению к власти
акторы, поддерживающие власть и утверждающие ее статус); ценностные основания
(мифы, стереотипы, ценности и ожидания, которые существуют в сознании общества
и способствуют или не способствуют легитимации); институты (каналы, с помощью
которых происходит процесс коммуникации между властью и обществом).
В то же время меняются факторы, влияющие на легитимацию и основания
этого процесса. Одним из ключевых факторов являются новые условия и
«предлагаемые обстоятельства» от федерального центра регионам. Основными
функциями легитимации региональной власти являются признание системы, ее
конституирование и воспроизводство.
В-пятых, существуют различные типы легитимации. По направленности
процесса легитимации различают восходящий и нисходящий характер легитимации.
Восходящая легитимация связана с процессом признания власти населением,
выражением согласия или несогласия с властью с помощью формальных (выборы)
или неформальных (создание неформальных объединений, публичные протесты)
практик. Нисходящий характер легитимации, наиболее распространенный сегодня в
регионах РФ, подразумевает воздействие самих субъектов политической власти на
население с целью завоевания доверия, обеспечения согласия с властью и поддержки
ее решений.
Выделяют уровень непосредственной легитимации (через референдум,
выборы) и уровень легитимации делегированной (через депутатов ГД или членов СФ
ФС РФ).
Кроме того, легитимация публичной власти может быть внутренней (признание
населением государства результатов выборов представительных органов власти) и
внешней (признание результатов выборов со стороны международного сообщества).
Политическая власть, опирающаяся главным образом на внешнюю поддержку, не

68
имеет долгосрочных перспектив и устойчивости. Применяя эту типологию на систему
«Центр-регионы», мы делаем вывод, что региональная власть, не получившая
поддержки от жителей субъекта РФ и опирающаяся только на поддержку
федерального центра, также не может рассчитывать на доверие и признание со
стороны жителей региона, особенно в период кризиса.
К функциям легитимности политической власти в регионах можно отнести:
обеспечение согласия большинства по поводу политики данной власти; признание, т.е.
готовность подчиняться и подчинение; обеспечение оправдания; обеспечение веры и
доверия к региональной власти со стороны большинства общества субъекта РФ;
обеспечение повиновения; обеспечение участия; обеспечение влияния; обеспечение
авторитета власти, обеспечение лояльности региональных элит, легитимация
общефедерального политического режима в регионах и легитимация центральной
политики среди представителей титульной нации. Все вышеперечисленные функции
приобретают особое значение в период кризиса легитимности власти регионов.

69
 Глава 2
ПОЛИТИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ И ТЕХНОЛОГИИ ФОРМИРОВАНИЯ
И ПОДДЕРЖАНИЯ ЛЕГИТИМНОСТИ ИНСТИТУТОВ
ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ

2.1. Эволюция и основные типы политических механизмов

и технологий легитимации

В XXI веке политологи предлагают различные варианты систематизации

и технологизации политического пространства, методов, направленных на
завоевание, удержание, усиление власти. Все эти методы воздействуют на
политическое сознание, мышление и поведение людей. Знания и практический
опыт решения прикладных политических проблем продолжают накапливаться,
становятся все более вариативными, что требует их систематизации для
дальнейшего анализа и эффективного применения.
Парадокс властно-политической технологии, по мнению В.П. Макаренко,
заключается в том, что, с одной стороны, сильная власть – «это такая власть,
которой граждане удовлетворены по причине того, что властный надзор не
выходит за рамки необходимости». С другой стороны, «сильной властью
можно признать и такую, которая с помощью всех средств насилия и
манипуляции искоренила способность к гражданскому сопротивлению и
привела к разобщенному, деклассированному, денационализированному,
десоциализированному и деполитизированному обществу»110.
Когда политический субъект – конкретная персона, орган власти,
политический институт – проходит процедуру легитимации, включаются
легитимационные механизмы, с помощью которых может быть достигнут
необходимый уровень или тип легитимности. Исследователи утверждают, что
процесс легитимации власти за последние двести лет значительно усложнился
110
Макаренко В.П. Русская власть и бюрократическое государство, часть 1:
монография / В. П. Макаренко. – Ростов-на-Дону : Издательство ЮФУ, 2016. С. 93–94.

70
за счет появления новых институтов, средств коммуникации и массовой
информации. Но его основная структура остается неизменной не одно
столетие111.
М.В. Ильин считает, что политическую действительность можно
разложить на ряд дискретных состояний, которые, в свою очередь, состоят из
элементов и подлежат описанию, структурно-функционально связаны между
собой112. Исследователь утверждает, что политический процесс до
определенной степени поддается технологизации и управлению в
установленных режимах.
А.В. Скиперских высказывает мнение, что эффективность политической
легитимации зависит от разнообразия арсенала ее механизмов113. Их
исследование долгое время не являлось приоритетной темой при рассмотрении
проблем легитимности, самостоятельным предметом изучения. Зарубежные
авторы больше обращали внимание на понимание концепта легитимности, его
типологию, сходства и отличия от классической концепции Вебера.
Отечественных исследователей так же, в основном, интересовало
рассмотрение самого понятия легитимности или особенности процесса
легитимации политической власти в конкретный исторический период. После
случаев «экспорта демократии» и «цветных революций» процесс
активизировался, и появились прикладные политические исследования по
вопросам легитимации. Как отмечает В.С. Мартьянов, власть больше не
стремится опираться на сущность человека, использовать идеи, воздействовать
на разум. Она стимулирует легитимность посредством процедуры выборов,
коммуникации, обратной связи, представительности, гражданского общества114.

111
Ачкасов В.А., Елисеев С.М., Ланцов С.А. Легитимация власти в
постсоциалистическом российском обществе. М.: Аспект Пресс, 1996. С.47.
112
Ильин М.В. Очерки хронополитической типологии. Проблемы и возможности
типологического анализа политических систем. Часть 1: Основания хронополитики. – М.,
1995. С.46-57.
113
Скиперских А.В. Легитимация и делегитимация постсоветских политических
режимов. Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2006. С.75.
114
Мартьянов В.С. «Человек политический»: модели оправдания власти // Человек.
2009. № 4. С.83.
71
 Для того чтобы рассмотреть функциональную сторону процесса
легитимации, необходимо определиться с основными понятиями.
Инструментарий, посредством которого происходит процесс легитимации,
разные авторы называют по-разному: технологии, механизмы, способы,
методы. В.И. Авдийский ввел в научный оборот понятие «механизм
легитимации государственной власти» и определил его как «комплексную
функциональную систему, включающую субъект, объект, условия, принципы,
средства, методы, в своей совокупности позволяющие осуществить процедуру
легитимации государственной власти»115. Элементы структуры легитимации, о
которых мы вели речь в первой главе, находятся в постоянной взаимосвязи,
каждый выполняет свою функцию, чем способствует слаженной работе всей
системы. Политические технологии с точки зрения системного подхода
исследователи определяют как «целенаправленно сконструированную
совокупность приемов и способов достижения результата, использование
которых затрагивает государство и несовпадающие интересы значимых
социальных групп»116.
В.П. Макаренко в своей работе «Русская власть» определяет властно-
политическую технологию как «способность властвующих и подвластных
применять все методы насилия, принуждения и манипуляции для достижения
индивидуальных, групповых и социальных целей, правомерность и
обоснованность которых всегда дискуссионна»117.
Если механизмы легитимации политической власти призваны завоевать и
удержать власть субъектами политики, то технологии необходимы, чтобы
оптимизировать этот процесс с помощью рациональных средств, очередности
действий, выработки соответствующего алгоритма поведения. Так,
Т.А. Васильева, отмечая, что механизмы и технологии нельзя отождествлять,

115
Авдийский В.И. Механизм легитимации государственной власти (историко-
теоретическое исследование): дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.01. СПб., 2002. С.328.
116
Шабров О.Ф. Политические технологии // Знание. Понимание. Умение. 2012. № 4.
С.328.
117
Макаренко В.П. Русская власть и бюрократическое государство, часть 1:
монография / В. П. Макаренко. – Ростов-на-Дону : Издательство ЮФУ, 2016. С. 90–91.
72
определяет технологии в целом как «процесс применения техник,
направленных на достижение конкретной цели реально действующим
субъектом, и результат этой деятельности, т.е. итог определенного
взаимодействия этих приемов деятельности, появляющейся тогда, когда
неоднократные действия по достижению поставленной цели
продемонстрировали более оптимальные и экономичные способы решения
вопроса», т.е. направлены на упрощение действий118. Кроме того, технологии
ограничены по месту и времени.
Так, переосмысливая схему механизмов легитимации, предложенную
Г.А. Грищенко119, мы предлагаем следующий ее дополненный вариант
легитимации региональной политической власти:

«Легитимность» – «Легальность» – «Механизмы легитимации» – «Технологии

легитимации»

Существуют различные типологии и классификации методов

легитимации. Так, Авдийский, исходя из потребностей и интересов субъекта
легитимации, выделяет императивный и диспозитивный методы. Первым
является метод директив, свойственный для обладателя власти, который при
помощи властных полномочий стремится определенным образом повлиять на
восприятие объекта легитимации. Суть данного метода заключается в
непосредственном воздействии, основанном на авторитете возможного или
действующего носителя государственной власти.
Более гибкое воздействие на объект характерно для
диспозитивного метода. Например, через мотивы и потребности можно
стимулировать субъект легитимации к желаемому поведению и деятельности,

118
Васильева Т.А. Политические технологии избирательных кампаний: анализ
категории // Вестник Забайкальского государственного университета. 2007. № 3. С.44–46.
119
Грищенко Г.А. Механизм легитимации государственной власти в современной
России: теоретико-правовой аспект: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01. М., 2012.
73
легитимацию также можно осуществлять через информирование, воспитание,
обучение, т.е. через систему ценностей. Значительную роль в данном методе
играет обращение к традиции, нравственным устоям общества и т.д.
Сегодня в российском обществе акцент делается на императивный метод,
который может дать результат довольно быстро, но ненадолго, тогда как
долгосрочный легитимирующий эффект, накопление запаса легитимности
приносит как раз реализация диспозитивного метода.
Авдийский классифицирует и методы легитимации, используемые не
только субъектом, но и объектом легитимации политической власти. То есть
речь идет о совокупности приемов и способов, при помощи которых
государственная власть признается «снизу». Исследователь выделяет методы
одобрения и методы недоверия. Первые подразумевают положительное
отношение к работе власти, которое выявляется, в частности, в виде
результатов голосования на выборах и референдумах, а также проведения
массовых мероприятий (митингов, шествий, демонстраций) в поддержку
действующей власти и т.д. Методы недоверия предполагают негативное
отношение к власти, что в определенных случаях является признанием в
качестве легитимной другой, альтернативной власти (как метод «от
противного»). Данный метод может выражаться и в
абсентеизме, голосовании определенным образом, проведении протестных
массовых акций (бойкотов, забастовок вплоть до свержения не признаваемой
власти)120.
А.В. Постриганова делит механизмы легитимации политической власти
на формализованные (выборы, референдумы) и неформализованные
(персональные, традиционные, клиентарные и др.), институциональные
(нормы, процедуры) и неинституциональные (вера, харизма)121.

120
Авдийский В.И. Механизм легитимации государственной власти (историко-
теоретическое исследование): дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.01. СПб., 2002.
121
Постриганова А.В. Выборы как механизм легитимации государственной власти в
современной России: дис. ... канд. полит. наук: 23.00.02. М., 2005.

74
 Похожую типологизацию мы встречаем у Омельченко и Гасратовой,
которые в рамках общепринятого разделения технологий легитимации власти
на рациональные и нерациональные, в рамках рациональной группы выделяют
формальные (или политикоправовые) и неформальные. Выборы и референдумы
являются формальными технологиями и механизмами легитимации власти, к
неформальным авторы относят формирование персонального или
институционального имиджа, символьную политику, политическую
коммуникацию и пр. К числу нерациональных технологий и механизмов
легитимации власти отнесены политические мифы, культы, обряды и ритуалы,
т.е. различные инструменты сакрализации власти122.
В современной России, где уровень идеологической легитимности
традиционно достаточно высок, взаимодействие государства и гражданского
общества представляет собой необходимое условие для осуществления
основных конституционных принципов правовой демократии – народовластия
и верховенства права. Организация социального партнерства между субъектами
политических и социально-экономических отношений, по мнению
С.С. Иванова123, наиболее эффективный способ формирования демократии
участия – системы привлечения населения к общественному и
государственному управлению, крайне необходимой для легитимации
государственной власти. Политическое участие граждан в управлении в
качестве способа легитимации государственной власти способствует
активному включению общественности в политические отношения, именно
поэтому демократические режимы, по сравнению с другими, обладают
наибольшим потенциалом легитимации.
Другое направление легитимации связано с поиском эффективных
способов решения насущных проблем, существующих в регионе. Предпринятые
политической властью меры, связанные с реализацией национальных проектов,

122
Омельченко Н.А., Гасратова Ф.М. Проблемы легитимации политической власти в
современной России: от теории к практике // PolitBook. 2015. № 4. С.36–55.
123
Иванов С.С. Легитимность как феномен политической культуры // Вестник
Поволжского института управления. 2014. № 5 (44). С.12–19.
75
«майских» указов, преодолением бедности, борьбой с коррупцией чиновников,
повышением эффективности работы государственного аппарата, способствуют
восстановлению ее легитимности. Но так как подобные инициативы
«спускают», как правило, федеральный уровень, а зачастую Президент, рейтинг
доверия населения у которого стабильно высокий, то уровень легитимности
региональных властей от этого вырастает далеко не всегда.
Еще одним способом легитимации власти в регионах служат
эффективные политические технологии. Эта так называемая технократическая
легитимация осуществляется посредством деятельности государственной
власти в рамках научного и технического обеспечения политического курса,
конечным результатом которой являются социальная стабильность и успешное
развитие субъектов России. Политическая сила – последний и весьма
ненадежный аргумент государственной власти, с помощью которого она
пытается повысить уровень своей легитимности и вытеснить оппозицию за
пределы политического пространства. Однако любая диктатура, опирающаяся
исключительно на силу, как правило, недолговечна, уровень ее легитимности
обратно пропорционален силе принуждения, что проявляется в ограничении
прав и свобод личности, неполучении полной и объективной информации,
запрете массовых выступлений и манифестаций.
Официальная политическая пропаганда, как на федеральном уровне, так и
в регионах, имеет большое значение для обеспечения легитимности власти, так
как служит признанию массами политики правительства. У политической
элиты по мере концентрации власти в своих руках нередко возникает соблазн
ограничивать информацию о своей деятельности и ее результатах, что сводится
к блокированию других, оппозиционных, источников. Вместе с тем,
культивирование ограниченной информации, направленное на формирование
идейно-политического убеждения населения, не может иметь долгосрочной
перспективы и чревато политическими катаклизмами.
Т.Ю. Фалькина к способам, благодаря которым обеспечивается
функционирование механизма легитимации государственной власти, относит:

76
политику социального маневрирования через развитие системы социализации
личности, сферу воспитания, культурные факторы, образовательную сферу;
использование технических средств управления массовым поведением;
использование аргументов популизма, которые направлены на обеспечение
популярности среди населения путем обещаний, лозунгов; пропаганду124.
Автор выделяет три группы средств легитимации власти в регионах.
Идеологические средства легитимации проявляются в правительственной,
партийной и т.д. пропаганде, т.е., передаче убеждающей информации,
направленной на признание массами государственной политики.
Технократические сводятся к научному и техническому обеспечению
проводимой политики и выражаются в соответствующих законах, налоговой
системе, методологии управленческих решений и т.д. Эффективность власти в
различных сферах жизни общества убеждает жителей региона в ее социальной
значимости.
Социотехнические средства сводятся к поиску оптимальных, безопасных
с социальной точки зрения способов решения проблем, возникающих в
субъектах, особенно в период экономических кризисов или каких-либо
перемен125.
Необходимо отметить, что в сложной социально-экономической
ситуации, при дефиците бюджетных средств, власть в регионах делает акцент
(иногда вынужденно, от недостатка финансовых ресурсов) на идеологических
средствах вплоть до популистских мер. Социотехнические и особенно
технократические средства в сравнении остаются менее востребованными, так
как для них необходимо больше финансовых и временных затрат. Но именно
эти две группы средств легитимации являются основой не краткосрочной, а
стабильной, долгосрочной легитимности власти в регионах.
Г.И. Деркачев выделяет такие естественные и искусственные группы
легитимационных механизмов и исследует инновационные креативные
124
Фалькина Т.Ю. К вопросу о концепте легитимации государственной власти //
Вестник Уральского юридического института МВД России. 2015. № 2. С.41–44.
125
Там же.
77
механизмы легитимации, в число которых он вносит социально-исторические,
социокультурные, демократические, силовые, конфессиональные и пр.126
На наш взгляд, наиболее адекватной современным политическим реалиям
как в России, так и за рубежом, является типология политических механизмов,
предложенная А.В. Скиперских. Автор выделяет психологические,
партиципаторные, технократические и технологические механизмы
легитимации политической власти127.
Психологические механизмы легитимации начинают действие, когда
объектом власти признается способность субъекта власти принимать
политические решения, решать управленческие вопросы. Критериями
авторитета субъекта политической власти могут выступать возраст, пол, статус,
профессия, персональные характеристики, благосостояние, демонстрируемая
компетентность, происхождение (легитимация по крови, характерная для
восточных стран) или место рождения. Все перечисленное является
своеобразными психологическими маркерами, влияющими на авторитетность
субъекта легитимации.
К психологическим механизмам политической легитимации Скиперских
относит и способность субъекта власти использовать насилие. Объект власти не
может этого не понимать. Этим объясняется, в частности, зависимость уровня
электоральной активности от уровня выборов – федерального, регионального,
муниципального. К примеру, чем выше уровень выборов (максимальный –
выборы Президента), тем больше процент явки населения, так как Президент –
самый ресурсообеспеченный субъект власти в стране. В эту же группу
механизмов автор относит и подкуп объекта власти в обмен за политическую
лояльность, вплоть до покупки голосов на выборах. Большое значение

126
Деркачев Г.И. Социокультурный аспект легитимации власти в современном
обществе: дис. … канд. филос. наук: 09.00.11. Невинномысск, 2011. С.52.
127
Скиперских А.В. Легитимация и делегитимация постсоветских политических
режимов. Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2006. С.76.

78
Скиперских придает такому психологическому механизму как имидж
политического лидера128.
Скиперских обращает внимание на мобилизующие возможности религии
и, соответственно, на то, что в роли психологических механизмов политической
легитимации успешно выступает и обращение к религиозной тематике. Этот
аспект крайне актуален для такого поликонфессионального государства, как
Россия, и ее многонациональных субъектов. Действительно, региональная
власть довольно часто использует данный механизм для своей легитимации.
Во-первых, это соответствует общефедеральному тренду (руководство страны
настойчиво апеллирует к традиционным ценностям и институтам, транслирует
в массы посыл о «духовных скрепах»), во-вторых, общественное мнение
россиян довольно лояльно настроено к сотрудничеству органов власти с
русской православной церковью. Что касается регионов, где основной является
мусульманская конфессия, религиозная символика и атрибутика не просто
активно используются в политической деятельности, а являются необходимым
элементом легитимации политических лидеров субъектов РФ.
Политическая культура, политические конфликты, когнитивный
комплекс, используемый для идентификации политического лидера, – эти
факторы Скиперских тоже относит к психологическим механизмам
легитимации региональной власти.
Под партиципаторными механизмами понимаются средства, за счет
которых происходит активное включение объекта легитимации в политические
процессы, во взаимодействие с политической системой. Это позволяет сгладить
разделение между субъектом и объектом власти. В основном под данными
механизмами принято понимать электоральные процессы, но одними выборами
дело не ограничивается. К формам политического участия относятся пикеты,
бойкоты, лоббирование, давление, референдумы, фестивали, протесты, акции
гражданского неповиновения, забастовки, шествия, демонстрации. Стремление
граждан к взаимодействию с властью в формате обращений граждан в органы

128
Скиперских А.В. Указ. соч. С.79.
79
власти, выдвижения законотворческих инициатив, членства в политических
партиях также является формой политического участия.
В данном же контексте отмечается такой механизм, как политический
перфоманс (различные развлекательные мероприятия, праздники, гуляния,
фестивали, шествия, торжественные церемонии, парады, митинги) со всеми
положенными атрибутами, несущими символическую нагрузку (флагами,
гимнами, транспарантами и т.д.). Подобная театрализация политического
дискурса несет большую смысловую нагрузку и мобилизует людей на сигналы
власти.
О.Е. Гришин, отмечая потерю влияния традиционных методов PR-
влияния и обратной связи от населения, считает политический перфоманс
новой эффективной технологией129. Различные его формы, например флешмоб,
набирают полулярность как Москве, так и в регионах. Театрализация
политического дискурса при этом несѐт важную функцию, потому как с еѐ
помощью происходит мобилизация аудитории на сигналы власти. Подобное
погружение в политический перфоманс, его тотальность и непрерывность
оказывают колоссальное психологическое давление на людей, способствуя
вытеснению возможности критически оценивать действительность, отмечает
С.Г. Кара-Мурза130.
Как правило, перфоманс приводит к созданию определенного
сопереживающего состояния зрителя или участника данного действа,
вовлечению в него. Исследователи говорят об особой роли перфомансов как
способе провозглашения политических взглядов и демонстрации роли своих
приверженцев131. Исследователи утверждают, что перфоманс, являясь
своеобразной инновацией, сегодня заменяет современному художнику

129
Гришин О.Е. Технологии политической деятельности: сущность и потенциал
применения: автореф. дис. … канд. полит. наук: 23.00.02. М., 2001.
130
Кара-Мурза С.Г. Экспорт революции. Ющенко, Саакашвили… М., 2005. С.64.
131
Деготь Е. Performance – искусство действия // Декоративное искусство. № 5. URL:
http://visaginart.narod.ru/POST/perf.htm,1991 (дата обращения: 10.02.2012).
80
традиционную картину, скульптуру, театральное действие132. Перфоманс,
несмотря на кажущуюся спонтанность и наличие игры, должен быть хорошо
организован, он имеет очень четкие цели и задачи, не рассчитан на случайных
зрителей, место и время выбирается организаторами с учетом как можно
большего воздействия на аудиторию. Цель скандального перфоманса –
самореклама, повышение рейтинга.
Среди основных характеристик политического перфоманса Гришин
выделяет: развитие действия во временной последовательности;
эмоциональность разворачивающегося акта; игровые моменты действия;
наличие сценария; наличие целей; актуальность; в основном, протестный
характер акта; определенная эстетичность и эпатажность; доступность
донесения смысла акции до зрителей; фото- или видеофиксация и т.п.
Востребованность и популярность перфоманса в настоящее время
актуализирует его дальнейшую систематизацию и определение его
закономерностей.
Все большую актуальность приобретает такой формат, как политический
протест. В крупных городах, прежде всего в Москве, появляется все больше
специализированных организаций и компаний, способных организовать
протестное мероприятие за считанные дни и даже часы, в том числе и в любом
регионе страны. Наглядным примером служит волна акций протеста,
прокатившаяся в 2011–2012 гг. по России.
Запросы населения на институциональное участие, которое также
включается в эту группу механизмов, может выражаться в создании новых
институтов власти, способных удовлетворить общественные запросы на
политическое участие. Примером здесь может служить создание различных
общественных структур: Общественной палаты, различных общественных
советов, где активные граждане могут реализовать свой общественный
потенциал и направить свою энергию в конструктивное и безопасное для

132
Гришин О.Е. Технологии политической деятельности: сущность и потенциал
применения: автореф. дис. … канд. полит. наук: 23.00.02. М., 2001.
81
легитимности власти русло. «Побочным эффектом» создания таких институтов
в регионах иногда становится создание структур, выполняющих только
«декоративную» функцию и симулирующих активную общественную жизнь,
что не может сказываться благоприятно на легитимационных процессах.
К партиципаторным механизмам политической легитимации Скиперских
относит и политическую социализацию, которая, по мнению американских
исследователей133, проходит в четыре этапа: политизация, персонализация,
идеализация и институционализация.
Практически безграничные возможности использования
партиципаторных механизмов сегодня дает Интернет. Эффективность средств и
методов вовлечения Интернет-пользователей и влияния на их сознание трудно
переоценить. Технологии «в сети» дают возможность воздействовать как
глобально, так и конкретно на жителей определенного региона, особенно его
молодежную аудиторию. В данном контексте необходимо еще раз обратиться к
точке зрения Бухарбаевой, которая рассматривает взаимодействие политической
коммуникации с процессами легитимации и делегитимации власти. В качестве
инструмента, который можно отнести к данной группе механизмов, автор
выявляет политическую коммуникацию – коммуникационную деятельность
власти, направленную на завоевание ею доверия со стороны населения.
Степень легитимности власти существенно обусловлена эффективностью ее
участия в политической коммуникации, диалоге с населением, так как проблема
легитимности – это в значительной мере проблема вовлеченности общества в
управление государством134.
Формат партиципаторных механизмов зависит от политического режима
в конкретном обществе.

133
Истон Д., Денис Дж. Дети в политической системе: основа политической
законности // Вестник МГУ. Серия «Социология и политология». 2001. № 3. С.94.
134
Бухарбаева А .Р. Политическая коммуникация в условиях легитимации и
делегитимации власти в современной России : автореф. дис. … канд. полит. наук: 23.00.02.
М., 2013.
82
 Третья группа механизмов легитимации – технократических –
подразумевает наличие и использование субъектами власти определенных
навыков, опыта, компетентности, знания, профессионализма, умений,
помогающих осуществлять управление объектом. Набор этих качеств может
варьироваться в зависимости от требований, предъявляемых обществом к
политическому деятелю или институту. Сюда причисляют и эффективное
экономическое управление, и умение манипулировать (вплоть до
симулятивного характера – популизма и самолегитимации), владение
ораторским искусством, лоббистскую деятельность. Технократические ресурсы
субъекта власти значительно увеличивают его шансы на политическую
легитимацию, отмечает Скиперских.
Четвертую группу механизмов легитимации автор обозначает как
технологические механизмы политической легитимации, куда, по его мнению,
прежде всего относятся политические технологии. Под политическими
технологиями он понимает «совокупность логически взаимосвязанных моделей
и способов организации, проведения избирательных кампаний, целью которых
является легитимация власти»135. То есть, в первую очередь, связывает
политические технологии с избирательными технологиями.
В принципе, эта точка зрения вполне понятна: выборы называют
знаковым обрядом, легитимирующим процесс власти136. Но, на наш взгляд,
такое понимание данного механизма не отражает его многообразия и полноты
инструментария легитимирующих практик. Это направление, в том числе и в
связи с развитием демократических процессов, вкупе с прогрессирующими
Интернет-технологиями, дает бесконечное пространство для развития форм и
вариантов политической легитимации. Владение технологическими

135
Скиперских А.В. Легитимация и делегитимация постсоветских политических
режимов. Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2006. С.116.
136
Добронравов А.В. Выборы как знаковый обряд, легитимирующий процесс власти //
Коммуникология. 2016. Т.4. № 5. С.54–60.
83
механизмами дает доступ к управлению процессами легитимации и
делегитимации137.
К примеру, М.М. Кисляков разделяет политические технологии на
избирательные и политико-управленческие138. Избирательные, в свою очередь,
бывают прозрачными, манипулятивными и дискредитирующими политических
противников. Т.А. Васильева основными сферами применения политических
технологий называет: избирательный процесс; исследование и проектирование
имиджа политического субъекта; политический конфликт; изучение и
нивелирование политических рисков; обоснование и выбор вариантов
политических решений; прикладной политический анализ и использование его
результатов в прикладной политике.
Нам близка точка зрения тех исследователей, которые считают, что
избирательные технологии – это всего лишь часть политических технологий, и
они имеют более ограниченную цель: помочь политическим партиям и
кандидатам разработать и провести эффективную избирательную кампанию139.
Об эффективности регионального политико-избирательного маркетинга,
считает исследователь М.С. Холодилин, можно судить на основе следующих
критериев: как реализованы основные цели, как осуществляются
позиционирование и продвижение политического «продукта», как
обеспечивается информационно-аналитическое сопровождение избирательного
процесса, насколько выборный процесс обеспечен кадрами, финансами,
разнообразием технических приемов140. Автор делает вывод, что в регионах
России существуют проблемы, связанные с адаптацией электоральных
технологий, что уладить эти проблемы можно только при условии

137
Добронравов А.В. Указ. соч. С.118.
138
Кисляков М.М. Региональный политический маркетинг в современной России:
состояние и тенденции развития на материале регионов Сибири: дис. ... д-ра полит. наук:
23.00.02. Кемерово, 2013.
139
Васильева Т.А. Политические технологии избирательных кампаний: анализ
категории // Вестник Забайкальского государственного университета. 2007. № 3. С.44–46.
140
Холодилин М.С. Проблемы становления политико-избирательного маркетинга в
России: региональный аспект: автореф. дис. … канд. полит. наук. Уфа, 2007.
84
комплексного подхода – одновременного решения социально-экономических,
политических, духовных проблем в регионе.
Относительно легитимизирующих свойств выборов у политологов
возникает много вопросов. В конечном счете, содержание и особенности
легитимационных технологий определяются характером и особенностями
политической культуры той или иной страны, того или иного общества и даже
конкретного региона.
В России с неотработанными механизмами взаимодействия власти и
общественности, преобладающим уважением к личности во власти, а не к
институту власти выборы не носят такого легитимационного потенциала, как
на Западе, и власти сталкиваются с необходимостью повторной легитимации
после выборов посредством неформальных и иррациональных средств с опорой
на административный ресурс.
Исследователи выявляют тому несколько причин141: несовершенство
правового обеспечения процедуры выборов, контроля за избирательным
процессом, низкий уровень политической культуры граждан, манипуляции
массовым политическим сознанием. А.В. Постриганова видит в этом
последствия политической индифферентности населения, объясняющейся
уменьшением веры граждан в эффективность демократических институтов;
слабого развития общественных институтов, влияющих на электоральный
выбор граждан; отсутствия представительного политического выбора и
межпартийной конкуренции в результате избыточного использования
административного ресурса; значительного влияния на электоральные
процессы финансово-промышленных групп, что негативно отражается на
способности выборов адекватно отражать волю и мнение избирателей;

141
Воробьев Ю.Л., Доскальчук А.В. Политико-правовые аспекты гражданского
контроля коммуникативных действий в процессе формирования и легитимации выборных
институтов власти: методология, технологии, инструментарий // Сибирский юридический
вестник. 2007. № 1. С.18–24.
85
отсутствия у российской политической элиты силы консолидировать общество,
развивать легитимирующие институты и механизмы142.
Анализ проведения региональных и муниципальных выборов
демонстрирует наиболее массовые нарушения избирательного
законодательства: изготовление и распространение «нелегальной» печатной
продукции (листовки, брошюры, плакаты, незарегистрированные
периодические издания), оплата агитационных материалов и мероприятий
кандидатов с привлечением «серых», незаконных схем (проплаты помимо
избирательного фонда), диффамационные слуховые интервенции, выпуск
агитационных материалов без соответствующих выходных данных, расклейка и
размещение наглядной агитации в не предусмотренных для этого местах,
несоблюдение сроков агитации, грубые нарушения принципа равенства прав и
возможностей кандидатов со стороны ангажированных СМИ, использование
административного ресурса и ряд других нарушений.
В контексте изучения такого механизма легитимации, как всенародные
выборы губернаторов субъектов страны, особый интерес представляет точка
зрения С.В. Серова143, который считает, что прямые выборы имеют
значительные недостатки. К изъянам выборов как процедуры легитимации
политической власти исследователь причисляет: противостояние
законодательной и исполнительной ветвей власти субъекта РФ; отсутствие
четко сформированного позитивного запроса на власть (электорат не знает,
какой кандидат ему нужен); высокий уровень протестного голосования;
избыток выборных технологий; гипертрофированная озабоченность
политических лидеров региона будущими выборами. По мнению С.В. Серова,
все вышеперечисленное не позволяет в должной мере считать прямые выборы
способом изъявления воли народа. Это снижает их потенциал легитимации и

142
Постриганова А.В. Выборы как механизм легитимации государственной власти в
современной России: дис. ... канд. полит. наук: 23.00.02. М., 2005.
143
Серов C.B. Легитимация политической власти в условиях нового порядка избрания
глав администраций субъектов Российской Федерации: автореф. дис. …канд. полит. наук:
23.00.02. М., 2007.
86
негативно отражается на эффективности управления субъектами РФ и страной
в целом.
На наш взгляд, отмена прямых выборов явилась необходимой мерой в
конкретный период политической жизни страны, но возврат к прежней системе
определения руководителей регионов страны в большей степени отвечает
демократическим принципам развития общества. Кроме того, «противостояние
между исполнительной и законодательной властью», о котором пишет
исследователь, не имеет, на наш взгляд, большого распространения в регионах
федерации и значения в данном контексте.
Что касается политического абсентеизма, то здесь мы видим перспективы
для развития гражданского общества, повышения уровня политического
участия населения и политического доверия. Улучшение данной ситуации
является достойной задачей для руководства любого региона.
Особую группу технологий занимают так называемые ненасильственные
методы – инструменты сакрализации власти. Использование символов занимает
важное место среди политических технологий легитимации. Исследователи
А.А. Вилков и Т.И. Захаров рассматривают такие варианты сакрализации, как
обряд, событие, ритуал, миф, культ144. Событие служит формальным поводом
процесса сакрализации. Обряд способствует консолидации общества, т.е.
выполняет интеграционную функцию, он также призван выполнять функцию
социализации, мировоззренческую и познавательную функции и др.
Например, владение техникой политического мифа145 дает
политтехнологам значительные преимущества в игре на политическом поле.
Политический миф А. Цуладзе рассматривает как орудие власти, инструмент

144
Вилков А.А., Захарова Т.И. Сакральные основания власти в политической жизни
России. Саратов: Наука, 2010. С.30.
145
Луцина Т.Ю. Политические технологии и политический миф // Конвенциональные
и неконвенциональные технологии политической деятельности в условиях глобализации:
материалы Международной науч.-практ. конф. (Москва, 23 сентября 2011 г.) / под общ. ред.
В.И. Камышанова, О.Е. Гришина. М.: Федерация мира и согласия, 2011. С.147.
87
манипуляции общественным мнением с целью борьбы за власть, ее удержания,
легитимации власти146.
В эту же группу инструментов можно отнести ритуалы, которые
исследователи делят на операциональные и вербальные147. Исследователи
определяют их как «стандартизированное повторение политически значимых
действий, идеологически (мифологически) санкционированных и драматически
инсценированных, с целью регулярного подтверждения и укрепления
социально-политических порядков»148. Один из основных ритуалов в регионах
– инаугурация руководителя субъекта РФ (губернатора).
Политический рынок уже невозможно представить без политической
рекламы. Сегодня она может принимать самые разнообразные формы вплоть до
граффити. Исследователи отмечают, что политическая реклама активно
перемещается в виртуальное пространство. В особенности этой возможностью
пользуются оппозиционно настроенные политические силы.
Гришин утверждает, что сегодня в политике над легитимными
преобладают деструктивные методы достижения политической власти,
вследствие чего важно обеспечить легитимный характер использования
политических технологий, расширять их спектр149.
Органам власти в регионах необходимо знание этих деструктивных
способов и технологий делегитимации для того, чтобы можно было
сформулировать алгоритм мер по их нейтрализации, считает А.С. Семченков.
Он обозначает меры по минимизации угроз политической дестабилизации;
отмечает необходимость проведения информационных кампаний с целью
нейтрализовать транслируемые оппозицией фреймы и ее версию
происходящего в политической сфере. В качестве таких мер исследователь
также упоминает создание проправительственных массовых движений и

146 Цуладзе А.М. Политическая мифология. М.: Эксмо, 2003. – С.22.

147 Гасратова Ф.М. Особенности легитимации власти в республиках Северного
Кавказа // Власть. 2016. № 1. С.84–88.
148 Цуладзе А.М. Указ. соч. – С.26.
149
Гришин О.Е. Технологии политической деятельности: сущность и потенциал
применения: автореф. дис. … канд. полит. наук: 23.00.02. М., 2001.
88
организаций; уменьшение возможностей для осуществления оппозицией
агитационно-пропагандистских акций против власти; блокирование или
контроль над возможными местами осуществления протестной активности,
снижение информационного резонанса инициируемых оппозицией событий,
проведение встречных акций в поддержку власти в центре столиц регионов150.
В применении политических технологий и механизмов легитимации
необходимо чувство меры и объективное понимание ситуации в обществе. Чем
меньшее напряжение нужно сверху и чем больший отклик оно вызывает внизу,
тем сильнее власть. Принуждение бывает необходимо; но оно есть лишь
техническое подспорье или условно-временная замена истинной силы151.
Современное общество предъявляет достаточно высокие требования по
соблюдению правовых процедур легитимации государственной власти.
Искажение ценностных политических ожиданий граждан приводит либо к
снижению доверия к власти, либо к кризису легитимности.
Выводы по параграфу. Политические технологии уже давно перестали
быть уделом участников политического процесса федерального уровня и
находят активное применение в регионах. Их актуальность растет
пропорционально увеличению проблем, которые стоят сегодня перед
руководством субъектов РФ.
Продолжая рассматривать легитимацию с точки зрения системного
подхода, мы можем утверждать, что политический процесс поддается
технологизации, инструментарий, посредством которого происходит процесс
легитимации власти, разные авторы называют по-разному: технологии,
механизмы, способы, методы. В данном исследовании политические
механизмы легитимации региональной власти мы понимаем как модели

150
Семченков А.С. Политическая стабильность и актуальные направления еѐ
обеспечения в России // Конвенциональные и неконвенциональные технологии
политической деятельности в условиях глобализации: материалы Международной науч.-
практ. конф. (Москва, 23 сентября 2011 г.) / под общ. ред. В.И. Камышанова, О.Е. Гришина.
М.: Федерация мира и согласия, 2011. С.226–227.
151
Ильин И.А. О сильной власти. URL: http://www.patriotica.ru/
gosudarstvo/ilin_power.html (дата обращения: 22.10.2016).

89
взаимодействия элементов структуры легитимности власти субъектов
страны, задачей которого является завоевание и сохранение власти
региональными субъектами легитимности. Политическими технологиями
повышения легитимности региональной власти мы называем совокупность
методов, способов, приемов, процедур, используемых политическими
субъектами для наиболее эффективного воздействия на жителей
определенного региона с целью моделирования их политического поведения и
решения политических управленческих задач.
Если цель механизмов легитимации политической власти – завоевать и
удержать власть в регионе, то цель технологий – оптимизировать этот процесс с
помощью рациональных средств, очередности действий, выработки
соответствующего алгоритма поведения, оптимального для конкретного
субъекта РФ с учетом его социально-экономических, этнических и
конфессиональных особенностей.
Существуют различные типологии и классификации механизмов и
технологий легитимации: рациональные и иррациональные; императивные и
диспозитивные; методы одобрения и недоверия; формализованные и
неформализованные; институциональные и неинституциональные;
естественные и искусственные; демократические, социокультурные, социально-
исторические, конфессиональные, силовые; средства делятся на
идеологические, технократические и социотехнические. На наш взгляд,
наиболее полной и функциональной является типология политических
механизмов, предложенная А.В. Скиперских, который выделяет
психологические, партиципаторные, технократические и технологические
механизмы легитимации политической власти. По мнению авторов данного
исследования, классификацию можно дополнить и продолжить, подразумевая
под технологическими механизмами политические технологии и разделив их на
избирательные и политико-управленческие.
Наряду со снижением эффективности традиционных технологий
легитимации региональной власти (взаимодействием с общественностью с

90
помощью традиционных СМИ) повышается популярность политического
перфоманса (особенно в форме флешмоба), когнитивного комплекса,
используемого для идентификации политического лидера, его личных качеств.
В целом наблюдается тенденция к использованию манипулятивных технологий
легитимации региональной власти, особенно в электоральный период.
Уровень доверия выборам в российских регионах продолжает оставаться
невысоким. После электорального этапа должна состояться дополнительная
легитимация, чтобы население субъекта действительно признало власть. Это
связано с различными причинами, среди которых: несовершенство правового
обеспечения процедуры выборов, контроля за избирательным процессом,
низкий уровень политической культуры граждан, манипуляции массовым
политическим сознанием.

2.2. Особенности и тенденции легитимации власти: зарубежный опыт

Механизмы и технологии легитимации политической власти, описанные

в первом параграфе, проявляют себя по-разному в регионах России в
зависимости от менталитета, этнического состава и конфессиональных
особенностей, но в общем тенденции средств легитимации схожи для всей
страны. В данном параграфе предлагаем рассмотреть зарубежный опыт
использования механизмов и технологий легитимации региональной власти.
Россия – один из основных политических игроков мирового сообщества,
изучение и учитывание западных тенденций может помочь при формировании
собственной легитимационной политики, учесть положительный опыт и
ошибки стран Запада, выявить и проанализировать практику применения
наиболее эффективных технологий с целью возможного использования в
контексте легитимационных процессов в российских регионах. В первую
очередь наше внимание направлено на США и страны Европы, данный выбор
обусловлен наличием релевантных данных.

91
 Политическое поведение жителей регионов зависит от политической
культуры каждой страны (напомним, данный фактор А.В. Скиперских относит
к психологическим механизмам легитимации власти). Политическая культура
стран Запада в общих чертах характеризуется следующими чертами:
демократические традиции устойчивы; модель политического участия –
партиципаторная; большинство населения в меньшей степени доверяет
глобальным политическим процессам в стране, но принимает правила участия в
ней; религиозный фактор способствует формированию открытого типа участия
населения в политических процессах; существуют базовые политические
ценности, разделяемые нацией в целом; роль технократических и
психологических факторов, связанных с личностью политиков, усиливается;
интересы среднего класса убедительно представлены в политическом поле.
Говоря о жителях Европы, надо отметить, что они являются людьми
активными в политическом смысле, объединяются для создания новых
политических движений, организаций, цель которых – решение актуальных
проблем, решение важных для страны вопросов, взаимодействия с властью.
Уровень политической активности зависит от многих факторов, в число
которых входят уровень жизни, социальный статус, образование и другие.
Например, политическую культуру Великобритании можно
охарактеризовать через отношение к монархии. Несмотря на то, что их чувства
к данному институту претерпели изменение за века, британцы продолжают
относиться уважительно и почтительно к монархии в лице королевы, к религии,
к авторитету в целом. И здесь проявляются такие национальные черты, как
терпимость, стремление к компромиссу, к свободе совести, к минимизации
конфликтов. Таким образом, для страны неизменно является актуальным
такой механизм легитимации, как сакрализация власти, использование
символов. Наличие двухпартийной системы является оптимальной для
Великобритании.
По-прежнему велика роль парламента для политической культуры данной
страны. Англичане крайне рациональны и законопослушны, и в этом есть

92
большое влияние их культуры и традиций, что и во многом сформировало
британский менталитет.
Понимание британцами своей национальной идентичности не могло
остаться неизменным в связи с интеграционными европейскими процессами.
Ранее Великобритания считала себя частью Содружества наций, потом –
Евросоюза, т.е. отношения с Европой в понимании англичан стали значить
больше, чем с США. Сейчас мы наблюдаем обратный процесс – Brexit: в
результате усиления движения националистов и евроскептиков большинство
британцев проголосовали за выход страны из ЕС.
Законопослушание, скрупулезное отношение к правовой стороне
политических процессов, высокий уровень ответственности за исполнение
своих обязанностей как истеблишмента, так и рядовых жителей страны
характерны для политической культуры Германии. Эти особенности стали
залогом общественной стабильности в стране, сформировали в Европе образ
государства, дающего пример политической культуры, толерантности,
социального компромисса.
Для политической культуры Германии характерна
центростремительная сила, основные социально-политические силы
государства направлены к политическому центру. На этом уровне достигается
согласие по поводу решения важных для этой страны общественно-
политических вопросов.
Основу политической системы составляют две сменяющие друг друга
партии: Христианско-демократический союз и Социал-демократическая
партия, которые вполне успешно действуют совместно с другими небольшими
партиями и организациями («зеленые», Левая партия и т.д.)
Страна пережила объединение двух государств: Федеративной
Республики Германия и Германской Демократической Республики, в связи с
чем было необходимо сформировать единый общенациональный менталитет,
самосознание, культуру для преодоления разделения немцев на западных и
восточных. Сегодня Германии приходится решать вопросы взаимодействия с

93
«новыми немцами» – иммигрантами и иностранными рабочими. Нынешнее
руководство страны в лице Ангелы Меркель также демонстрирует Европе и
миру свою толерантность, заняв принципиальную позицию в вопросе
иммиграционного кризиса.
Политической культуре Испании, Италии, Франции присущи
многопартийная система, политическая мозаичность. Одна часть населения
этих стран придерживается консервативных убеждений, другая часть –
разделяет «левые» идеи и ценности. Политическая фрагментированность, но в
сочетании с высоким уровнем политической стабильности, свойственна и
некоторым другим небольшим государствам Западной Европы: Швейцарии,
Австрии, Бельгии, Нидерландам. В этих странах в рамках закона
взаимодействуют и соперничают различные субкультуры. В результате такого
общественного правления, в рамках консоциативной (сообщественной)
демократии, в одном государстве соединены люди разного происхождения,
мировоззрения, языковой принадлежности.
На процессы легитимации региональной власти, на электоральные
процессы модель политической культуры, сформированная в обществе, влияет
самым непосредственным образом. Анализируя политические тенденции в
европейских странах за последние 30 лет, исследователи отмечают повышение
уровня политического участия населения, рост активности различных
антиглобалистских, протестных движений (в ряде Скандинавских стран, в
Германии, в Великобритании).
Авторитет органов власти у населения и относительно высокий уровень
вовлеченности людей в политические процессы продолжают оставаться
главным типом политической культуры в Великобритании, Германии и
некоторых других европейских странах. Таким образом, в общем для Западной
Европы характерна модель демократической, партиципаторной политической
культуры. Свои нюансы в каждой стране вносят этнические, экономические,
социальные, международные факторы.

94
 Соединенным Штатам Америки, включающим 50 штатов и федеральный
округ Колумбию, также присуща своя индивидуальная политическая культура.
Ее основа – ценности среднего класса, в то же время она не в полной мере
отражает интересы малообеспеченных слоев населения, что привело к кризису
легитимности, результатом которого стала победа на выборах Президента
Д. Трампа в 2016 году.
В США широкое распространение получили идеи местного
самоуправления. Они, наравне с традициями демократического
республиканизма, стали неотъемлемой частью американской политической
культуры. По мнению жителей США, невозможно относиться безразлично к
вопросам местного значения, которые непосредственно касаются населения
(проблемам безопасности, образования, здравоохранения, охраны окружающей
среды, прав человека). Это обуславливает значительное влияние
партиципаторных механизмов легитимации политической власти в регионах
этой страны.
Процесс легитимации в США за счет фактора харизмы политического
лидера зачастую имеет персонифицированный характер. Примером такого
политика выступает первый президент США Дж. Вашингтон, последовательно
выступавший за соблюдение конституционных принципов. Строгое
подчинение закону также является одной из черт американского менталитета и
политического поведения. Например, в 2000 году в непростой политической
ситуации, когда избирался 43-й Президент страны, гражданам пришлось целый
месяц ждать подсчета голосов и подведения итогов выборов. (В связи с тем, что
в президенты США избираются не путем прямого голосования, а с помощью
выборщиков от штатов. Кандидат от республиканской партии Дж. Буш получил
меньше голосов избирателей и 271 голос выборщиков, его конкурент, демократ
А. Гор – наоборот. То есть, как и в 2016 году, создалась ситуация, в которой
избранным по закону считается кандидат, набравший большинство голосов
выборщиков, а не избирателей страны. Результат выборов решили голоса

95
выборщиков всего одного штата – Флориды, и победил Дж. Буш.)152 Весь
период, необходимый для подведения итогов выборов, социальная,
политическая, экономическая обстановка в США оставалась стабильной.
Проигравший А. Гор и его команда признали решения избирательной комиссии
и судов по поводу итогов выборов.
Однако современные политические реалии вносят свои коррективы.
Выборы Президента США 2016 года, в результате которых большинством
выборщиков, но не голосовавших американцев, был избран Д. Трамп, имеют
другие последствия. В штатах страны разгорелись акции протеста,
организованные сторонниками его политического конкурента Хиллари
Клинтон, которые СМИ уже сравнивают с «оранжевой революцией», «арабской
весной» и называют «американским Майданом»153. Это свидетельствует об
изменении отношения американцев к традиционным механизмам легитимации.
Политическая культура США носит сложносоставной, регионально-
субкультурный характер. В связи с иммиграционными потоками в стране
сложились региональные, социальные, этнические субкультуры, а также
массовые и элитные. Все они образуют одну национальную политическую
культуру. Основная тенденция в сфере политического участия
корреспондируется с процессами, происходящими в области демографии:
белый компонент сокращается, а этнический увеличивается154.
Новый век принес свои изменения, социологи отмечают, что в
американском обществе усиливаются тенденции, с одной стороны, социального
расслоения, с другой стороны, объединения для решения различных вопросов
локального уровня с помощью сети Интернет (между общинами, например),
мультикультурализации. Роль традиционных партий постепенно снижается,

152
Джордж Уокер Буш младший // Все о США. URL: http://usa-
info.com.ua/presidents/43_bush_jr.html (дата обращения: 23.10.2016).
153
Шендарѐв Н. Американский Майдан: противники Трампа в США митингуют за 15
долларов в час // Народные новости. URL: https://nation-news.ru/224110-amerikanskii-maidan-
protivniki-trampa-v-ssha-mitinguyut-za-15-dollarov-v-chas
154
Кувалдина А.В. Этнические и расовые меньшинства США: идеологическая
ориентация, политические предпочтения, электоральная активность // ПолИс. 2012. № 6.
С.165–174.
96
количество независимых избирателей увеличивается, глобальные политические
вопросы все чаще «спускаются» до местного уровня.
В целом для политической культуры США характерны: ориентация
субъектов политики на конкурентность в достижении политических целей;
центростремительная сила; широкая палитра политических взглядов и
идеологий; прикладной характер политической жизни (кроме периода
предвыборных кампаний); критическое отношение к действиям правительства;
традиционная религиозная окраска политики; меньшее значение, чем в Европе
и России, политических партий; самоорганизация при решении актуальных
проблем. Эти факторы, несомненно, непосредственным образом влияют на
использование механизмов легитимации региональной политической власти в
данной стране.
Американская конституция определяет деятельность институтов
американского федерализма, но они, тем не менее, подвержены изменениям.
Например, с периода правления Р. Рейгана в отношениях центра и штатов
наступил этап значительного снижения роли федерального центра. Политика
Р. Никсона, направленная на децентрализацию, получила при Р. Рейгане
название «нового федерализма». Данная стратегия, уменьшив роль
федерального центра, трансформировалась в так называемый конкурентный
федерализм, предусматривающий порядок организации бюджетного процесса и
межбюджетных отношений. Американское законодательство определяет
только общефедеральные полномочия и не касается региональных155. Эти
тенденции не только особым способом организуют взаимодействие властей
разных уровней в конкретный период времени, но и отражаются на динамике
активности региональных элит и населения на соответствующих выборах,
отмечает А.В. Кувалдина.
Выборы. Выборы лежат в основе легитимационных процессов
политических институтов как в США, так и в странах Европы. Как уже
упоминалось ранее, А.В. Скиперских относит их к группе партиципаторных

155
Кувалдина А.В. Указ. соч.
97
механизмов, с помощью которых происходит включение объекта легитимации
в политические процессы, во взаимодействие с политической системой.
Исследователи отмечают, что в условиях постиндустриального общества
в странах Центральной и Западной Европы усиливается тенденция к снижению
интереса населения к деятельности органов власти и политическим вопросам,
если они не затрагивают жизнь обычных людей. Следовательно, они
разочарованы в способности государства эффективно решать актуальные
политические и социально-экономические вопросы, что негативно отражается и
на электоральной активности населения. В данных странах около трети
избирателей обычно не принимают участия в общенациональных выборах. В то
же время в избирательных кампаниях регионального или местного уровня, где в
большей степени затрагиваются интересы жителей той или иной территории
или социального слоя, электоральная активность обычно выше. Это связано с
тем, что насущные потребности современных людей все больше
сосредоточиваются на конкретных вопросах их жизни и на тех сферах, на
которые они могут воздействовать. Аналогичная ситуация складывается и по
отношению к другим формам политического участия, в частности, готовности к
созданию неформальных объединений в защиту прав или интересов различных
социальных и иных групп, что довольно характерно для большей части
населения постиндустриальных стран.
В Дании отмечается самый высокий уровень явки, в Польше – самый
низкий. Относительно высокий уровень явки наблюдается в Скандинавских
странах, в Австрии, Германии, Нидерландах. Для Франции, Великобритании, а
также стран Центральной и Восточной Европы характерна невысокая
электоральная активность. В целом фиксируется общая для Европы тенденция
– уровень явки неуклонно снижается, хотя резких колебаний не наблюдается.
Явка увеличилась только в Эстонии, Чехии и Польше, но незначительно. На

98
основании этого можно утверждать: выборы как институт достаточно
стабильны и устойчивы156.
В целом европейцы гораздо активнее участвуют в жизни региональных
или местных органов власти, чем центральных. Рядовые граждане в обычной
жизни не так часто вынуждены соприкасаться с глобальными вопросами
государства, более того, иногда не имеют представления об общенациональных
политических событиях.
Электоральный процесс США цикличен, выборы происходят каждые два
года по четным годам: выборы Президента и выборы в Конгресс США.
Электоральная регионализация имеет для данной страны решающее значение
на выборах, штаты различаются по принципу политических предпочтений
электората. Одни стабильно голосуют за демократов (например, Калифорния),
другие – за республиканцев (например, Техас).
Наиболее электорально активны отдаленные и небогатые территории –
городские и сельские, крупные города, как правило, более пассивны. По
мнению некоторых исследователей, эта ситуация объясняется тем, что жители
мегаполисов имеют возможность благополучно жить и без участия в
политических вопросах, а население сельских территорий и небольших городов
должны активно взаимодействовать внутри территории и со своими местными
властями для решения вопросов локального значения157. Соответственно,
американский электоральный пассив – это основные в политическом,
экономическом и демографическом отношении штаты Нью-Йорк, Флорида,
Калифорния, Техас, а также округ Колумбия и небольшие штаты Аризона,
Западная Вирджиния, Невада, Нью-Мексико, Гавайи, Миссисипи, Арканзас.
В США есть штаты, предвыборная борьба в которых идет особенно
остро, так как политические предпочтения жителей не сформированы

156
Завадская М.А. Выборы в Центральной и Восточной Европе: фактор
дестабилизации? // Политическая экспертиза. 2010. Т.6. № 3. С.215–231.
157
Арбатская М.Н. Формула «догоняющего» сравнения. Особенности электоральной
активности субъектов федерации в США и РФ // Политическая экспертиза. 2011. Т.7. № 3.
С.23–37.
99
окончательно и могут меняться от одной кампании к другой. К ним относятся
Айова и Висконсин, Северная Каролина, Вирджиния, Невада, Флорида,
Индиана, Монтана, Пенсильвания, Колорадо, Нью-Мексико, Миннесота,
Миссури, Мичиган, Огайо, Нью-Гемпшир. Можно отметить, что политический
и географический факторы в данном распределении особой роли не играют.
Можно сделать вывод, что на электоральную активность в штатах большое
влияние оказывают традиции, определившие электоральное поведение
населения, и организация административной и партийной работы на
конкретной территории.
В США более или менее регулярно на выборах всех уровней голосуют от
25 до 35 % взрослого населения; еще 30–40 % голосуют очень редко или
никогда не приходят на избирательный участок; от 3 до 7 % избирателей
совершенно не интересуются политикой.
Значение религиозного фактора в электоральных процессах все больше
снижается в Европе и США, утверждает Е. Мелешкина. Образ жизни верующих
меняется, уровень их активности снижается. Причем тенденция для этого
фактора схожа, несмотря на значительные национальные различия по странам.
Например, Великобритания, Франция, Испания, Скандинавские страны
являются, в основном, однородными в религиозном отношении, а Германия,
Голландия, США можно назвать гетерогенными, там религиозный фактор
имеет более сильное влияние. Степень его воздействия на результаты
голосования невелика. Стирается и различие в данной ситуации между
городским и сельским населением в связи с усиливающейся географической
мобильностью, развитием средств массовой информации и коммуникации.
В США также появилась новая электоральная тенденция – в связи с
изменением формирования политических ориентаций граждан появилась
категория так называемого «нового избирателя», сегодня она составляет
примерно 10–15 % электората. Данная электоральная группа отличается
мобильностью, неустойчивостью политических предпочтений, но регулярно
принимает участие в выборах. Ее составляют, в основном, представители

100
среднего класса, образованные люди, молодого и среднего возраста,
проявляющие интерес к политике, критически настроенные к деятельности
партий и правительства. Они демонстрируют потребительское отношение к
выборам, их мнение в большей степени зависит от ситуации и многих других
факторов.
В целом наблюдается ослабление партийной идентификации, что тоже
является приметой времени. Идеологическое противостояние снижается, на
первое место выходят факторы краткосрочного влияния, например, имидж
политика. Доверие избирателей партиям как выразителям и защитникам их
мнения падает, и это находит отражение в результатах голосования,
увеличении количества неустойчивых избирателей. Поэтому количество
«неустойчивых избирателей» неуклонно растет. В 60-е годы в США число
сторонников политических партий составляло около 35 %, т.е. партийная
идентификация была довольно отчетливо выражена. К 80-м годам их доля
сократилась до 25 %. Сегодня 20 % избирателей страны свойственно менять
свои политические предпочтения на выборах.
В 60-х годах XX века в Великобритании доля избирателей, уверенно
разделявших идеологию одной из партий, составляла около 40 %. За 20 лет их
число сократилось примерно на 20 %. Во Франции, где традиционно уровень
политического участия граждан был довольно высоким, партийная
идентификация – устойчивой, в 1978 году более 80 % взрослого населения
разделяли позиции какой-либо политической партии и готовы были за нее
голосовать, тогда как в 1985 году эта доля избирателей снизилась до 60,7 %.
В других странах происходят аналогичные процессы, отмечает
Е. Мелешкина158.
В данном контексте следует отметить тенденцию в использовании
политической рекламы в разных странах. В США она имеет по большей части
персонифицированный характер, т.е. ориентирована на формирование
158
Мелешкина Е. Политический процесс. 2005. URL: http://igf.chuvsu.ru/bibl/
meleshkina_polit.pdf (дата обращения: 12.12.2016).

101
персонального имиджа политиков. То есть вместо обсуждения программ,
обсуждения идеологических тезисов, представленных партиями, акцент
делается на образ политиков.
В связи с этим большинство предвыборных стратегий основываются на
использовании сенсационных фактов, происшествий, связанных с кандидатами,
и даже компрометирующих материалов. Для подготовки данных материалов
активно используются оценки экспертов, мнения популярных политиков и
общественных деятелей. Основная цель таких кампаний – привлечь внимание
избирателей. Данная тактика хорошо себя зарекомендовала на локальных
кампаниях в отдельных штатах и графствах.
В Европе наблюдается другая ситуация: основное внимание в период
предвыборной кампании направлено не на личности кандидатов, а на
популяризацию партийных структур и их программных документов. Партии
оценивают в большей степени по их идеологической повестке, а не по
технократическим и психологическим характеристикам партийных лидеров.
Результаты социологических исследований подтверждают тот факт, что
фактор политической идентификации продолжает играть важную роль при
формировании политических предпочтений. Тем не менее, тенденция
в странах Европы и США в предвыборные периоды сформировалась:
долгосрочные факторы (формирование стабильных политических
предпочтений) уступают место краткосрочным (влияние имиджа кандидата
и позиция избирателей по отдельным проблемам)159.
Формы политического участия. Протест. Альтернативой выборам
являются конвенциональные (митинги, петиции, санкционированные пикеты,
шествия и т.д.) и неконвенциональные (захват зданий, террористические акты,
другие насильственные действия) формы политического участия. При этом
политическое участие, соответствующее нормам закона, демонстрирует, какова
доля граждан, которые считают существующий политический порядок

159
Мелешкина Е. Указ. соч.
102
легитимным, и готовых другими законными методами отстаивать свое мнение
и права.
Наиболее показательными являются случаи массовых и регулярных
акций, поводом для которых становятся выборы. Это свидетельствует о том,
что электоральные процессы не способны канализировать протестный настрой
граждан. Неконвенциональное участие говорит о дистанции между
политической институционализацией и массовым участием в политической
жизни.
В числе форм нормативного политического участия – подписание
петиций. Данная практика более рутинна и не так эффектна с точки зрения
публичности, чем, к примеру, участие в митингах и демонстрациях с целью
выразить свое отношение к событиям в общественной жизни. Но подписание
петиций является более репрезентативной формой выражения своей позиции
для граждан. Более всего такой способ популярен в Швеции, менее – в Польше
и Венгрии, Словении. То есть уровень гражданского участия в странах
развитых демократий значительно выше, чем в странах Центральной и
Восточной Европы.
Несмотря на то, что уровень институционализации выборов в Украине,
Венгрии, Чехии и Словакии, Словении, Эстонии сопоставим с аналогичным
уровнем во Франции и Великобритании, все же следует отметить, что
гражданское участие в последних двух странах намного более развито, чем в
странах Центральной и Восточной Европы. Вовлеченность граждан в
различные конвенциональные формы политического участия является
показателем активности общества, а также свидетельствует о легитимности
действующего политического порядка в целом.
Отсюда следует, что для развитых демократий в Европе (например,
Франция или Великобритания) характерны относительно низкий уровень явки
на выборы и небольшое доверие выборным институтам. Но в целом уровень
политического участия довольно высок, что придает стабильность и
устойчивость действующей политической системе.

103
 Для стран второй группы (Испании, Германии, Австрии, Скандинавских
стран) характерны довольно высокая гражданская и электоральная активность,
уровень легитимности выборов. Эти страны являются наиболее устойчивыми в
плане политического участия.
В третью группу вошли «новые» и «сравнительно новые» демократии
(Португалия и Греция), для которых характерны невысокий уровень
институционализации выборов (укорененности и легитимности) и невысокий
уровень гражданского участия. Особым примером является Польша, которая
вошла в четвертую группу как страна с наименьшим уровнем
институционализации выборов.
В.Я. Швейцер отмечает, что политические предпочтения европейцев в
XXI веке похожи на «кардиограмму»: политические лидеры испытывают
кризис доверия, предпочтения избирателей сильно колеблются, уровень
партийной идентификации ослабевает, влечение к «антисистемным»,
популистским, националистическим силам увеличивается, как и социальный
запрос на смену политических элит160.
Протест сегодня может служить эффективным и оперативным средством
делегитимации политической власти как федерального, так и регионального
уровня. Сегодня в Западной Европе явно развивается тенденция к усилению
формирования протестных движений со стороны иммигрантов, причем в
настоящее время они являются едва ли не наиболее активной протестной
социально-демографической группой. Конец XX – начало XXI вв.
ознаменовали рост миграционных проблем в Европе, вызванных
глобализацией, и протестная активность, порожденная соответствующими
факторами, также обострилась (движение антиглобалистов и их масштабные
протестные акции во многих странах)161.

160
Швейцер В.Я. Европа: партии и выборы (круглый стол) // Современная Европа.
2003. № 3 (15). – С.114–116.
161
Кучерова Ю.В. Глобальные факторы протестного поведения выходцев из
иммигрантской среды в государствах Западной Европы // Политическая экспертиза. 2013.
Т.9. № 4. С.143–149.
104
 В ведущих западноевропейских странах – Франции, Германии и
Великобритании, при всей необходимости и потребности в
низкоквалифицированной рабочей силе, социально-политическое и культурное
сосуществование потомков мигрантов и коренных европейцев сегодня нельзя
назвать мирным. Такая ситуация однозначно ведет к конфликтам и развитию
протестных движений. Основной причиной протестной мобилизации потомков
мигрантов является не их происхождение, а низкий социально-экономический
статус.
Самые наглядные примеры мы можем увидеть в протестных акциях,
сопровождающихся затяжными массовыми беспорядками во Франции в ноябре
2005 года (так называемая французская «война предместий») и в Англии в
августе 2011 года (так называемый английский «Тотенхэм»), в Германии в
канун 2016 года произошли массовые нападения беженцев на местных женщин.
Более того, подобные протестные события характерны для многих стран
Европы. Этнонациональные конфликты и дискриминация стали испытанием
для многих из них.
В целом европейцы не являются сторонниками неконвенциональных
форм выражения протеста, но в связи с иммиграционным кризисом 2015–2016
годов увеличились как число массовых беспорядков, учиненных мигрантами,
так и деятельность праворадикально настроенных группировок.
И в Германии, и во Франции протестные движения развиваются, потомки
мигрантов понимают эффективную роль собственного политического участия
для изменения их гражданского положения в положительную сторону162. И это
всѐ больше влияет на работу политической системы страны, адекватное
реагирование на формирующиеся политические тенденции, а также
дополнительную легитимацию политической власти в сложившихся
обстоятельствах.
Имиджевые технологии. Создание привлекательного имиджа политика
или политического института – один из необходимых факторов успешной

162
Кучерова Ю.В. Указ. соч.
105
легитимации власти, электоральной поддержки политического лидера. Для этих
целей наработаны и апробированы многочисленные технологии, которые мы
описали в первом параграфе данной главы. Политическими технологами США
успешно применяются многочисленные манипулятивные имиджевые
технологии и психологические приемы, способные сформировать устойчивый
привлекательный образ политическому объекту вне зависимости от его
реальных характеристик. Среди них: опора на идеальный образ, на
социологические исследования, типажирование, имиджевая легенда,
«информационные поводы», «информационная атака», «раздувание ажиотажа»,
мифы, рекламные фильмы и видеоролики, «предсказание» итогов голосования
и др. Сюда также относятся технологии «черного» PR: распространение слухов,
ложь, «очернение» соперника и пр.163
При формировании имиджей лидеров исследуемых государств активно
эксплуатируется политическая мифология. Так, традиционным для
американцев является миф, основанный на использовании патриотических
чувств американцев, о великой миссии США в мире, который активно
используется политиками. Формирование имиджей политических лидеров в
США в предвыборный период основывается на результатах социологических
опросов, выявляющих предпочтения и настроения граждан. Предвыборные
обещания основываются на ожиданиях общественности, что повышает
популярность политиков и их электоральную поддержку.
Другой неизменной имиджевой технологией в США является создание
«информационных поводов». Заключается она в том, что политик регулярно
«засвечивается» в новостных роликах, телевизионных передачах и пр. Для
этого им совершаются те или иные поступки, часто неординарные, создаются
определенные ситуации. Это способ лишний раз заявить о себе с целью
популяризации, а также демонстрации положительных качеств, создать яркий
многогранный образ политика, который найдет электоральную поддержку и

163
Давыборец Е.Н. Манипулятивные имиджевые технологии в предвыборных
кампаниях России и США // Новая наука: от идеи к результату. 2015. № 7-2. С.35–38.
106
позволит политику воплотить свои политические намерения в жизнь.
Негативной стороной таких технологий является то, что они могут стать
способом обмана избирателей для использования «завоеванных» властных
полномочий в корыстных целях. Имидж, выстроенный на манипуляциях,
воспринимается гражданами как реальный и не подвергается сомнениям.
В настоящее время многие специалисты, исследующие политический
дискурс, говорят о манипулятивной функции и преимущественно дискурсивной
среде формирования политического имиджа. Образ политика формируется,
прежде всего, на основе публичных выступлений. Например,
Е.П. Чернобровкина164, проведя сравнительный анализ текстов публичных
выступлений Б. Обамы и Д. Кэмерона, основных используемых ими
лингвистических средств, делает вывод, что имидж Президента США
относится к «эмоциональному» типу, а имидж британского Премьер-министра
– к «рациональному».
«Рациональный» тип имиджа свойственен языковой культуре
Великобритании, граждане которой хотят видеть премьер-министра, в первую
очередь, как главу государства и правительства, американцы воспринимают
первое лицо страны как народного избранника, что накладывает отпечаток на
формирование его имиджа и политический дискурс165.
Политический перфоманс. Все большее применение в процессе
легитимации политической власти в США и Европе набирает такая технология
как политический перфоманс, или политическое шоу. Процесс шоуизации
политики начался в XX веке и активно продолжил развиваться после Второй
Мировой войны, когда политическая коммуникация стала формироваться в
самостоятельную отрасль науки. Кроме того, развитие данного процесса было
связано с возникновением и распространением новых рекламных и PR-

164
Чернобровкина Е.П. Речевое поведение Президента США Барака Обамы: роль
стратегий и тактик в создании имиджа популярного и успешного политика // Вестник
Бурятского государственного университета. 2013. № 11. С.57–61.
165
Степанова М.А. Манипулятивные приемы как средство создания образов
политических деятелей // Вестник московского областного университета. Серия
«Лингвистика». 2012. № 4. С.106–112.
107
технологий в политической и социальной сферах. Наиболее популярными
технологиями политического шоу в современном мире являются: политический
перфоманс, ток-шоу, юмористические передачи, концерты, привлечение звезд
шоу-бизнеса к избирательной кампании166. Относительно новой и крайне
популярной формой является флешмоб – заранее спланированная публичная
акция, в которой принимает участие большое количество людей, выполняет
заранее оговоренные действия и расходится. Впервые она была апробирована в
США в начале XXI века. Каналом для организации флешмобов, как правило,
является Интернет.
Целью шоуизации политики является влияние на широкие массы,
формирование интереса к определенной информации, выгодной для
конкретной политической силы позиции, и получение соответствующей
реакции граждан, а также развлечение и отвлечение внимания. Политическое
шоу и политический перфоманс обладают значительным резервом для
использования их в качестве инструмента легитимации политической власти в
регионах различных стран.
Интернет-технологии. Количество пользователей Интернета в наше
время неуклонно растет, в США около 80 % населения являются активными
пользователями сети, в Европе – 75 %. Примерно половина из них использует
сайты в качестве основных (а иногда и единственных) источников новостей,
информации о кандидатах и их программах, а также о происходящем в
политической жизни. Именно в США впервые во время предвыборных
кампаний получили активное использование инструменты и технологии
онлайн-коммуникации. Штаб кандидата Обамы во время предвыборной
кампании президента США в 2008 году также по максимуму использовал
коммуникационные возможности, существующие на тот момент в Интернете.
Сайты Обамы являются яркими примерами грамотного и эффективного

166
Гришин О.Е., Митрофанова А.Д. Политическое шоу как технология коммуникации
// PolitBook. 2015. № 3. С.117–133.

108
использования онлайн-инструментов для политических целей167. Благодаря
этому Обама смог получить поддержку миллионов американцев, среди которых
(впервые со времен Кеннеди) было очень много молодых людей, т.е. наиболее
активных пользователей Интернета.
В целом, необходимо признать, что в современных условиях без успешной
коммуникативной деятельности в сети Интернет выиграть выборы
регионального или федерального уровня в США, Европе, России практически
невозможно.
Сегодня практически все политические силы в различных странах
активно используют онлайн-инструменты, это является практически
необходимым условием для того, чтобы шагать в ногу со временем, выстраивая
эффективную коммуникацию со своими целевыми аудиториями. В некоторых
странах (Германия, Дания, США, Канада и др.) уже несколько лет успешно
проводятся референдумы и общественные слушания в режиме онлайн.
Ярким примером использования онлайн-ресурсов является Интернет-
страница штата Калифорния, на которой размещены основные Твиттер-ресурсы
штата, в том числе ресурсы официальных структур. Свои блоги сегодня ведут
многие лидеры западных государств (например, активность в социальных сетях
Дональда Трампа регулярно дает информационные поводы для СМИ во всем
мире), что делает их более открытыми для общественности. Мы можем
утверждать, что тесная интеграция интернет-технологий в процесс
коммуникации общества и власти непосредственно влияет на эффективность
работы власти, на уровень ее легитимности.
Сакрализация власти, политические символы. Одним из важнейших
элементов государственного и регионального управления является
символическая политика – особый род политической коммуникации,
предполагающий не критическую оценку и осмысление, а передачу и
восприятие неких устойчивых смыслов с помощью визуальных эффектов. При
167
Володенков С.В. Практика и особенности использования онлайн-ресурсов в
современных политических кампаниях в США // Политическая экспертиза. 2012. Т.8. № 1.
С.155–163.
109
этом используются не только различные символы, но и само политическое
действие становится символом168. Ярким примером может служить процедура
инаугурации в разных странах. Как правило, это яркий, символический акт,
отражающий менталитет той или иной страны. Инаугурация имеет
международное значение для демонстрации политики, престижа, имиджа
государственной власти и направлена на внешнюю и внутреннюю легитимацию
политической власти. Во всех странах она проходит по строгому сценарию,
каждая деталь имеет значение. Любой сбой во время церемонии, а тем более
запинка во время произнесения клятвы (что произошло в 2004 году в США)
может рассматриваться как угроза национальной безопасности.
Перечислив основные технологии и механизмы легитимации власти в
США и странах Европы, считаем необходимым отметить ряд тенденций,
которые оказывают сегодня значительное влияние на легитимность и
легитимацию в регионах данных государств.
Победа на выборах Д. Трампа – пример протестного голосования
американцев. Отдав предпочтение ему, избиратели выразили свое отношение к
действующей власти и руководящей политической элите в лице Хиллари
Клинтон. Имя Трампа связывают с «перезапуском» политической системы,
обновлением политических элит, что соответствует ожиданиям американского
общества. Самую значительную поддержку Трамп получил в аграрных и
промышленных штатах, избиратели в которых, очевидно, в большей степени
были недовольны политическим истеблишментом США, монополизировавшим
власть в стране.
Результат выборов демонстрирует уровень легитимности власти, разрыв
между значительной частью избирателей и политической элитой страны,
отсутствие конструктивного диалога, кризис устойчивой и сложившейся
политической системы, раскол американского общества, а также рост
популизма как способа легитимации. Более беспредметной,
168
Башмаков И.С. Региональная мифология как инструмент символической политики
в формировании территориальной общности Краснодарского края // Теория и практика
общественного развития. 2011. № 2. С.183–186.
110
персонифицированной выборной кампании в США еще не было, вместо
обсуждения программных заявлений кандидаты неоднократно переходили на
личности и давали оценки друг другу, вплоть до оскорблений. Причем с
окончанием выборов накал эмоций не схлынет, прогнозируют эксперты.
Кризис лишь перейдет в новую фазу.
Наблюдается раскол не только в американском обществе, в штатах, но и в
обеих партиях. Республиканская партия недостаточно поддерживала своего
основного кандидата на выборах, дистанцировалась от него. Демократы также
переживают не лучшие времена, что подтверждает публично озвученная
история отношений Берни Сандерса и Хиллари Клинтон. В лице Трампа
американцы проголосовали за одиозного кандидата, противостоящего
демократам и не в полной мере принимаемого республиканцами.
Ф. Фукуяма пишет о том, что последние выборы в США проявили не
только кризис, но и признаки оздоровления, что является необходимым
условием для зарождения новой системы. То, что все сегодня называют
популизмом, в действительности является пробуждением активности масс и
сигналом для истеблишмента – настало время перемен. И хотя адекватного
ответа на это требование пока еще не видно, в скором будущем обязательно
появится новое поколение лидеров. Х. Клинтон и Д. Трамп – только фигуры
переходного периода, считает исследователь169.
Американская политическая система не первый раз проходила проверку
на устойчивость с подачи общества. Пережив потрясения, изменялась
социальная структура, вслед за ней и политическая надстройка. Сегодня у
большинства экспертов возникает вопрос о продолжительности
адаптационного периода.
События в США – только часть глобальной трансформации мировой
политической модели. Наступление новой системы и новых лидеров
предвещает растущее влияние популизма как механизма получения, завоевания
169
Коиава Р. Мир Трампа (25.11.2016) // Аналитический медиа-портал «Кавказского
дома». URL: http://regional-dialogue.com/ru/trumps-world-2

111
и удержания власти. Избирателей Трампа в США и сторонников Brexit,
поддерживающих выход Великобритании из Евросоюза, объединяет
противостояние сложившейся политической элите. И в целом популистские
движения развиваются по одному и тому же сценарию (Трампа в этом смысле
можно сравнить с бывшим премьер-министром Италии Сильвио Берлускони),
за счет ожиданий и разочарований в действующей власти широких слоев
общества. Призывы к рациональному поведению здесь бесполезны, выходом
может служить некое альтернативное предложение развития ситуации,
способное удовлетворить разгневанных граждан.
По мнению Джанин Ведель, основной причиной роста популярности
Трампа и ему подобных стал кризис доверия к государственным и
общественным институтам: органам исполнительной, законодательной,
судебной власти, средствам массовой информации. В данных условиях такие
подобные лидеры будут востребованы в обществе.
Этот кризис характерен как для США, так и для стран Европы, его
предпосылки отмечаются еще в 2007 году, когда было проведено исследование
по заказу ООН, выявившее падение общественного доверия к власти.
В Европе повсеместно наблюдаются аналогичные тенденции роста
недовольства в адрес элиты и существующей системы: референдум о выходе
Великобритании из ЕС, устойчивый рост популярности партии «Альтернатива
для Германии», укрепление позиций лидера ультраправого Национального
фронта Марин ле Пен в преддверии приближающихся президентских выборов
во Франции, выборы в Австрии, на которых впервые после окончания Второй
мировой войны ни один из кандидатов истеблишмента не сумел пройти во
второй тур.
Кардинальные экономические и технологические перемены второго
десятилетия XXI века дали еще больше возможностей политическим элитам
удерживать власть, манипулировать общественным мнением. Эти методы
вполне легальны, но они снижают уровень политического доверия в обществе
и, следовательно, уровень легитимности истеблишмента.

112
 Все эти факторы, вкупе с растущим неравенством в доходах, могут
объяснить, почему таким кандидатам, как Дональд Трамп, удается привлечь на
свою сторону избирателей, особенно, если они так же, как и растущее число
других людей по всему миру, живут в своем собственном информационном
пространстве. Алгоритмы Фейсбук и Твиттер способствуют формированию
коллективной предвзятости, скрывая мнение оппонентов, а порой и факты.
Цифровая эра порождает новый изоляционизм, похожий на обособленность
коммунистического строя.
Глобализация размывает границу между внутренними и внешними
делами стран. Сегодня благодаря развитию информационных технологий этот
процесс вышел на новый уровень. Появление популистов, евроскептиков, лево-
и праворадикальных сил в США и Европе говорит о том, что граждане этих
стран не понимают, куда ведет их политическая элита.
По словам Джанин Ведель, политическое доверие – это «кровь», текущая
в жилах здорового общества, и большинству западных обществ требуется
сегодня «срочное переливание». Однако эти политические системы останутся в
«палате реанимации» до тех пор, пока их закоснелые элиты не почувствуют
реальную угрозу своему существованию и не перестанут игнорировать тех, кто
чувствует себя отвергнутым. В противном случае, система может оказаться
перед реальной опасностью полного обрушения170.
Еще одна тенденция, влияющая на легитимность власти, сепаратизм. За
выход из Европейского Союза (Brexit) проголосовало большинство жителей
Великобритании – 51,9 %, против 48,1 % сторонников дальнейшей
евроинтеграции. Это так же говорит о расколе в обществе данной страны.
Президент РФ в качестве реакции на референдум высказал мнение, что это
событие будет иметь глобальные последствия не только для Великобритании и

170
Wedel J.R. Donald Trump and a World of Distrust (07.11.2016) // Project Syndicate.
URL: https://www.project-syndicate.org/commentary/public-trust-deficit-trump-by-janine-r--wedel-
2016-11
113
ЕС, но для всего мира171. Можно предположить, что пример окажется
заразительным для других стран ЕС. В их числе могут оказаться Дания и
Швеция (которым не нравится стремление Брюсселя диктовать им свою волю).
Шведы, например, отказались от евро и сохранили крону в качестве
национальной валюты. Следующими могут стать Венгрия и Нидерланды.
В Амстердаме и Будапеште критикуют политику ЕС по поводу вопроса с
мигрантами. У Греции хронические проблемы с экономикой, эта страна тоже
может покинуть ЕС. Эксперты также не исключают, что рано или поздно за
ними пойдѐт и Франция.
Начиная с 2015 года значительно усилились позиции партий-
евроскептиков: Национальный Фронт, Альтернатива для Германии,
Австрийская партия Свободы, Лига Севера, британские консерваторы, Партия
независимости Соединенного Королевства, Народная партия Дании, За лучшую
Венгрию. 16 июня 2015 года в европарламенте была создана фракция,
состоящая из партий-евроскептиков, «Европа наций и свобод».
Могут усилиться регионалистские настроения. Проведения референдума
по вопросу независимости или особого статуса могут потребовать Шотландия,
Северная Ирландия, Гибралтар, Каталония. События могут спровоцировать
борьбу за автономию разных территориальных образований и народов по всему
миру, вплоть до отдельных штатов, входящих в состав США.
Выводы по параграфу. На легитимность власти в США и странах
Европы оказывают влияние следующие тенденции: отсутствие
конструктивного диалога между общественностью и истеблишментом,
непонимание, куда ведет власть, неодобрение действий правящей элиты вплоть
до раскола общества надвое, легитимация за счет популизма, снижение уровня
политического доверия, повышение мобильности населения, информационная
«Интернет-изоляция», перспектива развития центробежных и регионалистских
настроений.

171
Ответы на вопросы журналистов (24.06.2016) // Президент России. URL:
http://kremlin.ru/events/president/transcripts/52264
114
 Граждане западных стран все чаще делают выбор в пользу
популистических лозунгов и политиков из-за недовольства действующей
властью, ее отношением к ним, пренебрежением интересами значительной
части общества. Системе государственного управления Российской Федерации
необходимо учитывать опыт западных стран, в том числе и негативный, чтобы
избежать повторения аналогичных тенденций на своей территории. Ситуация
усложняется в связи с глобализацией мировых политических процессов,
развитием новых коммуникативных технологий, что уже активно используется
оппозиционными силами в России последние годы. Данный вывод
свидетельствует о необходимости исследования региональных политических
процессов, анализа общемировых политических тенденций с целью
нивелирования и конверсии их негативных последствий для нашей страны.
По итогам второй главы можно сделать следующие выводы и обобщения:
Во-первых, политический процесс поддается технологизации,
инструментарий авторы называют по-разному: технологии, механизмы,
способы, методы. В рамках системного подхода политические механизмы
легитимации региональной власти мы понимаем как модели взаимодействия
элементов структуры легитимности власти субъектов страны, задачей которого
является завоевание и сохранение власти региональными субъектами
легитимности. Политическими технологиями повышения легитимности
региональной власти является совокупность методов, способов, приемов,
процедур, используемых политическими субъектами для наиболее
эффективного воздействия на жителей определенного региона страны с целью
моделирования их политического поведения и решения политических
управленческих задач.
Если цель механизмов легитимации политической власти – завоевать и
удержать власть в регионе, то цель технологий – оптимизировать этот процесс с
помощью рациональных средств, очередности действий, выработки
соответствующего алгоритма поведения, оптимального для конкретного

115
субъекта РФ с учетом его социально-экономических, этнических и
конфессиональных особенностей.
Переосмысливая модель Г.И. Грищенко, мы предлагаем следующую
схему процесса легитимации региональной власти:
Во-вторых, существуют различные типологии и классификации
механизмов и технологий легитимации. На наш взгляд, наиболее полной и
функциональной является типология политических механизмов, предложенная
А.В. Скиперских, который выделяет психологические, партиципаторные,
технократические и технологические механизмы легитимации политической
власти. По мнению авторов данного исследования, классификацию можно
дополнить и продолжить, подразумевая под технологическими механизмами
политические технологии и разделив их на избирательные и политико-
управленческие. Партиципаторные требуют больше времени и усилий по
взаимодействию с общественностью, но имеют более устойчивый и
стабильный результат, помогают накапливать запас легитимности.
Технологические (особенно манипулятивные) помогают добиться результата в
довольно короткие сроки, но эффект может быть недолгосрочным.
К технологиям легитимации региональной власти можно отнести
следующие: электоральные технологии, политический перфоманс (особенно
популярными стали флешмобы), политическая коммуникация (взаимодействие
с общественностью с помощью СМИ и сети Интернет), использование личных
качеств субъекта легитимации (навыков, опыта, профессионализма,
компетенций, знаний, а также когнитивный комплекс, используемый для
идентификации политического лидера), религиозная идентификация,
сакрализация власти (мифы, культы, обряды, ритуалы), политическая реклама и
другие.
В-третьих, уровень доверия к выборам в российских регионах по
различным причинам продолжает оставаться невысоким. После электорального
этапа должна состояться дополнительная легитимация, чтобы население
субъекта действительно признало власть. Тем не менее, на наш взгляд, возврат

116
к выборной системе в большей степени отвечает демократическим принципам
развития общества.
В-четвертых, в странах Европы наблюдается тенденция к снижению уровня
политического участия в выборах (и в других формах политического участия)
федерального уровня, больший интерес представляет региональный и муниципальный
уровни как более близкие к человеку и его насущным потребностям, где есть
возможность действительно повлиять на решение вопросов.
Среди электоральных тенденций, характерных для США, – ослабление
партийной идентификации в пользу политического перфоманса и политической
рекламы, яркого имиджевого позиционирования, персонифицированной легитимации.
Рост числа «неустойчивых» избирателей – следствие этой тенденции. В
избирательном процессе стран Европы в большей степени делается акцент не на
имидж кандидатов, а на популярность партий и их программ.
В-пятых, в США наметились новые тенденции в принятии гражданами
ключевых политических событий по легитимации политической власти. В 2016 году
штаты страны охватили протестные акции (как реакция на результаты выборов
президента), вплоть до сравнения с «оранжевой революцией». Это свидетельствует об
изменении отношения населения к устоявшимся, традиционным и законным
механизмам легитимации политической власти. В Европе особую специфику формам
политического участия (вплоть до неконвенциональных форм) придают
демографические процессы, особенно иммиграционный кризис 2015–2016 годов.
Среди участников политического процесса в США также все больше становится
этнического компонента и меньше белых американцев.
В-шестых, в Европе и США для достижения политических целей активно
используются политические манипулятивные технологии, в частности, политическая
реклама, политический миф, перфоманс. Одновременно с увеличением числа
пользователей сети Интернет свое влияние наращивают Интернет-технологии, без
которых уже практически невозможно выиграть выборы федерального или
регионального уровня в этих странах. Большое значение имеют технологии
формирования имиджа политического субъекта. Религиозная легитимация имеет

117
значение, но не решающее, хотя ситуация может измениться в связи с
иммиграционными процессами.
Среди тенденций, влияющих на легитимность региональной власти в США и
странах Европы, можно отметить снижение доверия населения власти, в том числе и
по причине отсутствия полноценной коммуникации между политической элитой и
гражданами, рост популизма и протестной активности, неприятие действий властей
значительной частью общества, (вплоть до разделения надвое, как в случае с
голосованием за Д. Трампа в США или за Brexit в Великобритании), перспектива
развития центробежных и регионалистских настроений. Ситуацию усложняют
повышение мобильности населения, глобализация общемировых политических
процессов, активное использование стремительно развивающихся Интернет-
технологий для решения политических задач. Все перечисленное имеет самое прямое
отношение к политическим процессам в России в целом и к легитимности
региональной власти в частности.

118
 Глава 3
СПЕЦИФИКА ФОРМИРОВАНИЯ И ПОДДЕРЖАНИЯ
ЛЕГИТИМНОСТИ ИНСТИТУТОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ РФ

3.1. Основные тенденции легитимности и легитимации институтов

государственной власти в современной России

Региональная исполнительная власть в Российской Федерации имеет

довольно широкие полномочия и большие возможности. Без сильной и
устойчивой власти в субъектах невозможно эффективное управление
государством. Это позволяет утверждать, что она занимает главное положение
в системе государственной власти субъектов РФ.
Федерализм имеет много вариантов в части проблем суверенитета и
статуса субъектов федерации. Исследователи выделяют следующие основные
виды: классический (дуалистический или дуальный), теория прав штатов,
кооперативный, конкурентный и централизованный (исполнительный)
федерализм. Кроме того, выделяют концепции «нового федерализма»,
«федерального общества» и «технократического федерализма»172.
Говоря о России, исследователи отмечают, что о введении элементов
конкурентного федерализма стали говорить не только ученые, но и политики,
государственные чиновники. По мнению О.М. Орлинской, данная тенденция
объясняется поиском оптимальной модели взаимоотношений федерации и ее
субъектов, а также субъектов федерации друг с другом в рамках федеративной
реформы. Однако предложения по внедрению конкуренции во
внутригосударственные отношения носят половинчатый характер. Они
ограничиваются лишь некоторыми вопросами сферы экономики и финансов, не
затрагивая принципиальную для конкурентного федерализма сферу политики -
государственное устройство. По этой причине большей частью выдвигаются

172
Орлинская О.М. Основные концепции федерализма // Издательство «Грамота».
2012. № 3 (17), ч.1. С.133–137.
119
предложения по совершенствованию механизмов инвестирования,
распределения субсидий, налогов между федерацией и ее субъектами и пр. Это
предопределяет однобокость предлагаемых изменений, поскольку речь идет о
коррекции следствия, а не причины недостатков современной российской
модели федерации. Ведь именно возможность субъекта федерации вести
конкурентную, отличную от других политику, учитывающую региональные
особенности и предоставляющую благоприятные условия жизнедеятельности,
предопределяет приток рабочей силы и капитала, а, следовательно, и более
интенсивное развитие региона, и стимулирование других субъектов к
аналогичным конкурентным действиям, и благосостояние всей федерации в
результате173.
Вопросы легитимности и легитимации власти особенно актуальны для
России – страны с самым большим числом субъектов, учитывая масштабы
государства, длительную историю отношений, сложившихся между центром и
регионами. Действие данного фактора имеет особое значение для государств
федеративного устройства , неоднородных по своему этническому и
конфессиональному составу. При этом региональная легитимность оказывает
влияние на стабильность политического режима сразу в нескольких плоскостях.
Во-первых, необходимо обеспечивать лояльность и подконтрольность
региональных элит, являющихся «проводником» легитимности. Это
достигается путем соответствующих уступок и компромиссов со стороны
центральной власти, а также контролем за региональными политическими
институтами и процессами.
Во-вторых, имеет место непосредственная легитимация политического
режима в регионах и «на местах », особенно в рамках общегосударственного
курса развития , внешней и социа льно-экономической политики (в разрезе тех
вопросов, которые находятся в компетенции федеральной власти).
Наконец, в-третьих, в странах с неоднородным этническим и
конфессиональным составом центральная политика в отношении национальных

173
Там же.
120
меньшинств оказывает влияние на легитимацию режима среди представителей̆
титульной нации. В случае наличия острых кризисов в данной сфере
(межнациональных конфликтов, сепаратизма и пр.) воздействие этого фактора
на уровень легитимности власти может иметь крайне большое значение174.
Высшее должностное лицо региона – губернатор, глава, президент –
стоит во главе субъекта, его политическая роль весьма значима. Способ
легитимации главного руководителя – важный вопрос для эффективного
функционирования политической системы любого федеративного государства.
Исследователи выделяют несколько этапов в эволюции формирования
губернаторского корпуса в Российской Федерации как основного механизма
легитимации власти как на федеральном, так и на региональном уровне. Так,
Р.С. Мухаметов выделяет четыре этапа175. Хронологические рамки первого
этапа – 1992–1996 годы. В эти годы еще не сформировалась общая система
формирования региональной исполнительной власти в стране. Некоторые
губернаторы назначались Президентом России, некоторые – избирались
населением.
В начале 90-х годов выборы были необходимы для «быстрой и
легитимной»176 смены политических элит. Федеральный центр использовал
человеческий ресурс регионов для кадрового обновления, для смены старой
«коммунистической» элиты на «демократическую». Кроме того, политическая
карьера губернатора могла иметь успешное продолжение на федеральном
уровне, примером чего является представитель Нижнего Новгорода Борис
Немцов.
Первые всенародные выборы мэров прошли в Москве и Ленинграде в
1991 году, затем в Татарстане и других национальных республиках. Остальные

174
Подобный В .В. Эволюция легитимности политической власти в постсоветской
России: особенности, факторы, модели: дис. … канд. полит. наук: 23.00.02. М., 2016.
175
Мухаметов Р.С. Этапы формирования корпуса губернаторов в России // Вопросы
управления. 2016. № 2 (20). С.44–48.
176
Дахин А.В. Региональная политическая конкуренция в ситуации изменения
института легитимации глав исполнительной власти субъектов РФ (на примере
Нижегородской области) // Политическая наука. 2007. № 2. С.116–139.
121
регионы страны не могли поступить так же в связи с действующим
постановлением Верховного Совета РСФСР (от 21 августа 1991 г.), согласно
которому право назначать руководителей регионов было предоставлено главе
государства. Так, в течение почти пяти лет выборы региональных лидеров
проводились избирательно.
Второй этап (1996–2005 гг.) относится к периоду проведения выборов во
всех регионах. 17 сентября 1995 года был издан Указ Президента «О выборах в
органы государственной власти субъектов РФ». Многие эксперты считают, что
это было вынужденной, но неизбежной мерой. Вынужденной, так как
федеральный центр опасался второй волны «парада суверенитетов».
Неизбежной, потому что невозможно было противостоять демократическим
процессам, не учитывать мнение губернаторов, выступавших за прямые
выборы177.
С 2005 по 2012 годы – третий этап – выборы были отменены,
губернаторы стали наделяться полномочиями региональными
законодательными собраниями по представлению Президента РФ. Такое
решение стало продолжением выстраивания «вертикали власти» в рамках
политического курса Президента РФ В.В. Путина. Ликвидация института
прямых выборов губернатора преследовала цель повысить степень
управляемости страны, усилить контроль центральной власти за политической
ситуацией в регионах.
Необходимый проект закона был разработан и принят в декабре
2004 года. В последний раз губернатора напрямую избрали в январе 2005 г.
в Ненецком автономном округе. Таким образом, губернаторы назначались по
предложению из Кремля, руководители регионов несли перед ним прямую
политическую ответственность. В годы, когда Президентом РФ был
Д.А. Медведев, право подбирать и предлагать кандидатов в губернаторы от
полномочных представителей Президента в федеральных округах перешло к
177
Крыштановская О.В. Региональная элита и выборы // Региональная элита в
современной России. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2005. С.118.

122
руководству партии, которая одержала победу на выборах в региональное
законодательное собрание (как правило, «Единой России»).
Как отмечает Мухаметов, «изменение порядка формирования корпуса
глав регионов привело к политическому контролю над губернаторским
корпусом со стороны федерального центра, повышению политической
лояльности губернаторов. Главный политический результат этой меры –
сокращение зоны публичной политики в регионах, снижение роли
законодательной власти на уровне субъектов РФ, требования продлить
«вертикаль исполнительной власти» до местного уровня»178. По мнению
Дахина, для Москвы в данный период выборы из способа «нападения» (как при
Ельцине) превратились в способ «обороны» власти179.
Четвертый этап начался в 2012 году и продолжается по сегодняшний
день: губернаторский корпус формируется по смешанной системе (часть
губернаторов избирается в ходе прямых выборов, другие – утверждаются
региональными парламентами).
Инициатором такого порядка выступил В.В. Путин, это произошло
15 декабря 2011 года во время его выступления перед журналистами. Идея
вернуть прямые выборы губернаторов стала одной из политических реформ,
предложенных 22 декабря 2011 года Д.А. Медведевым в ежегодном обращении
Президента РФ к Федеральному Собранию. Данная мера, по мнению
исследователей, стала реакцией на требования о демократизации в рамках
протестных акций, начавшихся на Болотной площади и прокатившихся по всей
стране. Федеральный закон, согласно которому в России были возвращены
прямые выборы губернаторов, был принят в апреле 2012 года. Эта мера была
выгодна и руководителям субъектов РФ, и федеральному центру. Кремль смог
переложить с себя на регионы часть ответственности за ситуацию на

178
Мухаметов Р.С. Этапы формирования корпуса губернаторов в России // Вопросы
управления. 2016. № 2 (20). С.46.
179
Дахин А.В. Региональная политическая конкуренция в ситуации изменения
института легитимации глав исполнительной власти субъектов РФ (на примере
Нижегородской области) // Политическая наука. 2007. № 2. С.116–139.
123
конкретной территории за социально-экономические проблемы и
непопулярные меры, так как во главе регионов встали лидеры, поддержанные
населением и местными политическими элитами. Руководители субъектов (в
обмен на большую степень ответственности перед населением) посредством
прямых выборов смогли увеличить свой политический вес во
взаимоотношениях с региональными элитами.180
Когда речь идет о выборах, интересы федерального Центра и регионов не
совпадают: федеральная власть хочет управляемости, преемственности власти в
регионе, исключения политических и социально-экономических потрясений.
Региональные лидеры стремятся к политической независимости и минимуму
ограничений в достижении политической должности. В связи с этим в
законодательство «для подстраховки» федерального Центра был введен
рамочный механизм «президентских консультаций», а в помощь региональным
элитам – «муниципальный фильтр», дающий им дополнительные рычаги
управления электоральным процессом.
Предполагалось, что в новой системе губернаторы с невысоким
рейтингом могут укрепить свои позиции и приобрести дополнительную
легитимность («перезагрузить свой имидж») с помощью перевыборов по новым
правилам, отсечения конкурентов на стадии «муниципального фильтра». Такая
тактика частично оправдалась в отношении губернатора Брянской области
Н. Денина (В. Рудников не сумел собрать подписи) и губернатора
Новгородской области С. Митина (договоренности о неучастии сильного
конкурента из региональной элиты были достигнуты до начала кампании). По
такому же пути пытался пойти губернатор Рязанской области О. Ковалев
(борьба и последующие договоренности с И. Морозовым)181.

180
Прямые выборы губернаторов и система сбора муниципальных подписей в 2012 г.:
влияние на развитие политической системы и направления совершенствования:
аналитический доклад Фонда «Институт социально-экономических и политических
исследований» (2012. Ноябрь). URL: http://vz.ru/itog.pdf
181
Прямые выборы губернаторов и система сбора муниципальных подписей в 2012 г.:
влияние на развитие политической системы и направления совершенствования:
124
 В апреле 2013 года в закон были внесены изменения, предоставляющие
регионам право заменить голосованием в законодательном собрании прямые
выборы губернатора. Некоторые регионы предпочли отказаться от прямых
выборов: Дагестан, Ингушетия, Северная Осетия, Карачаево-Черкесия,
Кабардино-Балкария. В качестве главной причины данной меры российские
эксперты считают угрозу межэтнических конфликтов и крайне непростые
противоречия между политическими элитами182. В Ханты-Мансийском,
Ненецком и Ямало-Ненецком автономных округах в 2015 году прямые
губернаторские выборы также были отменены. Руководители этих регионов
избираются депутатами регионального законодательного собрания.
Можно сделать вывод, что для нашей страны свойственна гибкая модель
формирования губернаторского корпуса. В целом, в российских условиях (при
соблюдении стандартов избирательной системы, стремлении к исключению
манипуляций) необходима вариативность избирательных систем на
региональном уровне, обеспечивающая более полный учет
этноконфессиональных, исторических, культурных, социально- экономических,
географических и иных особенностей регионов.
Однако в легитимности, вернее, в озабоченности власти своей
легитимностью, заключаются и риски. Так, оппозиция уже достаточно хорошо
усвоила, что федеральный центр и регионы уделяют большое значение тому,
чтобы выборный процесс сопровождался соблюдением всех электоральных
законов и норм, поддерживался доверием со стороны населения. Этот фактор
оппозиционные структуры научились очень эффективно использовать при
участии в выборах, обвиняя действующую власть в нелегитимности
проходящих электоральных процессов. Уже есть прецеденты уступок власти в
тех случаях, когда результат выборов оказался под вопросом, и победы
оппозиции. Например, в Иркутской области в 2015 году впервые за десять лет
выборы губернатора прошли в два тура, и победил кандидат от КПРФ. Второго

аналитический доклад Фонда «Институт социально-экономических и политических

исследований» (2012. Ноябрь). С.7. URL: http://vz.ru/itog.pdf
182
Там же.
125
тура не было со времен выборов губернатора в Рязанской области в 2005 году.
Можем предположить, что эта тенденция будет иметь развитие в будущем.
В контексте данной темы считаем необходимым остановиться еще на
двух вопросах, касающихся формирования губернаторского корпуса: единого
дня голосования и минимального порога явки на выборах. Очевидно, что
основная задача любых выборов – легитимация политической власти. Большое
значение здесь имеет высокая активность жителей региона, легитимность
руководителя субъекта напрямую зависит от числа проголосовавших за него
избирателей. По нашему мнению, определенный на сегодня единый день
голосования (второе воскресенье сентября) не вполне этому способствует, так
как неудобен многим жителям российских регионов (завершение дачного
сезона, еще достаточно активный период отпусков, что особенно актуально для
северных регионов, которые составляют большую часть страны). Кроме того,
получается, что в период активной предвыборной агитации (летом) многие
россияне выключены из политического процесса, т. к. находятся на дачах и в
отпусках. На наш взгляд, необходимо перенести единый день голосования на
более поздний срок – октябрь.
Много обсуждений вызывает и вопрос необходимости порога
минимальной явки на выборах. С одной стороны, легитимной может быть
признана только та власть, которой выразила доверие значительная часть
населения региона, а значит, минимальный порог необходим. С другой
стороны, электоральный абсентеизм населения, крайняя ограниченность
ресурсов, которыми располагает сегодня большинство губернаторов для
формирования, поддержания и увеличения своей легитимности (об этом еще
пойдет речь ниже), могут негативно отразиться на выборном процессе как
основном легитимационном механизме политической власти (высока
вероятность признания выборов несостоявшимися и т.д.).
Поэтому, на наш взгляд, возвращение порога минимальной явки на
выборах губернаторов, по достижении которого выборы признаются
состоявшимися, на данном этапе нецелесообразно.

126
 В контексте темы легитимности в регионах необходимо
проанализировать, через какие этапы и кризисы она прошла, какие модели и
тенденции характерны для нее сегодня. Под кризисом региональной
легитимности в данном контексте мы понимаем такое падение доверия
населения к институтам государственной власти субъекта и ее представителям,
которое ставит под угрозу существование действующей политической власти и
может привести к ее смене.
Предваряя данную тему, вспомним, какие этапы в становлении
современного Российского государства выделяют отечественные
исследователи. Так, О.Н. Смолин выделяет четыре основных периода в
социально-политическом процессе, в результате которых произошло
формирование новой российской государственности: реформистский (апрель
1985 г. – август 1991 г.); революционный (август 1991 г. – август 1996 г.);
постреволюционный (август 1996 г. – декабрь 1999 г.); период стабилизации и
реформирования постреволюционного политического режима (январь 2000
г.)183. В.В. Согрин разделяет современный период российской истории на три
завершенных этапа: 1985–1986 гг., 1987– весна 1991 гг., осень 1991–1999 гг. —
и один незавершенный (начался с приходом к власти В. Путина) 184. Г.И.
Герасимов выделяет период формирования Российского государства,
связанного с переходом к новому общественному и экономическому
устройству (1990–1993 гг.), период кризисного развития (1994–1999 гг.), период
возрождения и выхода из кризиса (2000–2008 гг.).185 Н.А. Баранов в качестве
отправной точки для периодизации определяет 12 июня 1990 г. и завершает
первый этап распадом СССР и созданием СНГ (декабрь 1991 г.), второй этап
(1992–1993 гг.) – приватизации, противостояния Верховного Совета и
Президента, роспуска Съезда народных депутатов и прекращения

183
Смолин О.Н. Политический процесс в современной России: Учеб. пособие. М.:
Изд-во «Проспект», 2006. С. 208-223.
184
Согрин В.В. Политическая история современной России. 1982–2001: от Горбачева
до Путина. М.: Изд-во «Весь мир», 2001. С. 251-254.
185
Герасимов Г.И. История современной России: поиск и обретение свободы. 1985–
2008 годы. М.: Институт общественного проектирования, 2008. С. 3-6.
127
функционирования советской власти, На третьем этапе (1994–1998 гг.)
выявилась иллюзорность намерений реформаторов ограничить вмешательство
государства в экономическую сферу. Четвертый этап (сентябрь 1998 г. –
декабрь 1999 г.) был ознаменован сменой правительства, которое возглавил Е.
Примаков, заявивший о необходимости корректировки курса реформ. Пятый
этап (2000 г. – середина 2008 г.) начался с приходом к власти В. Путина и
характеризовался усилением вертикали власти, повышением роли государства в
социально-экономической сфере, сменой приоритетов в региональной
политике, попыткой создания действенной судебной системы186.
Возвращаясь к теме легитимности региональной власти, отметим, что
политический протест – один из основных показателей кризиса легитимности.
Относительно регионов он может быть разной направленности:
центростремительным (нацеленным на смену политической
власти/политического режима в регионе/стране) и центробежным
(направленным в сторону сепаратизма).187 В скрытой форме кризис может
проявляться в социологических опросах, общественном настроении,
результатах выборов.
Основная причина, которая может привести к кризисным явлениям в
регионах, – неэффективность государственной власти и на федеральном, и на
местном уровнях. Это может проявляться в разных формах: невозможности
властных структур реализовывать свои полномочия или адаптироваться
к меняющимся социально-экономическим условиям, несоблюдение
конституционных норм, неумение или нежелание идти на диалог с
общественностью и разъяснять необходимость принимаемых мер, действий,
падение уровня жизни, различных других социально-экономических
показателей.

186
Баранов Н.А. Зигзаги постсоветской российской государственности // Электронный
журнал «Политеэкс». 2010, № 1. URL: http://www.politex.info/content/view/663/30/ (дата
обращения: 2.10.2017).
187
Ахметов А.А. Кризис легитимности власти как ключевой фактор актуализации
сепаратизма в России в 90-е гг. XX в. // Электронный̆ журнал «Вестник Московского
государственного областного университета». Политология. 2011. № 3. С.98–102.
128
 Кризисные проявления, идущие «сверху», получают развитие на
региональном уровне. Положение субъекта в федеративном государстве таково,
что губернаторы действуют в «предлагаемых обстоятельствах» и принимают на
себя делегитимационные импульсы из Москвы. То есть специфика
региональных легитимационных процессов напрямую зависит от общей
политической и социально-экономической ситуации в стране, эти факторы
неотделимы друг от друга. Кроме того, на легитимность региональной власти
влияет и характер взаимоотношений между федеральным центром и
субъектами. В данном параграфе предпринята попытка сформулировать
периодизацию основных этапов легитимации региональной власти сквозь
призму общефедеральных политических тенденций и кризисов, произошедших
за четверть века в новейшей истории России.
90-е годы XX века, особенно их начало, характеризуются
противостоянием центров силы, находящихся в российских регионах,
федеральному центру, его ослаблением и усилением тенденций автономизации
и децентрализации. Это этап сепаратизма (1991–2000 гг.) и «парада
суверенитетов» в истории легитимации российской региональной власти.
Борис Ельцин обладал огромным харизматическим влиянием и
авторитетом в стране. Он использовал преимущественно популистские меры
воздействия на население ради достижения политических целей, говорил то,
что от него хотели слышать. Завоевав авторитет во властных структурах
РСФСР, он и его команда противопоставили себя центральной власти СССР в
лице Михаила Горбачева, поддерживали сепаратистские настроения в союзных
республиках, особенно прибалтийских, объединялись с этими политическими
элитами. Подобная политика не могла не привести к развалу СССР.
Сепаратистские тенденции «спустились» на уровень регионов, появилась
угроза революции «снизу». Авторитет федеральной власти был невысок, и
центробежно настроенные политические силы в регионах (Татарстан,
Башкирия, Саха, Чечня) использовали этот момент для повышения собственной
популярности. Данный период характеризуется высокой активностью массовых

129
национальных движений, в которых принимали участие тысячи людей. Бывшие
«коммунистические» лидеры (а их среди губернаторов было большинство)
благодаря этим общественным настроениям сохраняли за собой власть –
Рахимов (Башкирия), Шаймиев (Татарстан), Лужков (Москва), Россель
(Свердловская область), Филиппенко (ХМАО), Строев (Орловская область),
Илюмжинов (Калмыкия), а политические «новички» (например, Дудаев) –
пришли к власти.
В августе 1990 года, будучи Председателем Верховного Совета РСФСР,
Ельцин, выступая в Казани, произнес фразу, ставшую «крылатой»: «Берите
столько суверенитета, сколько сможете проглотить». Потом он повторял ее и в
других национальных регионах России. Это выражение часто и охотно
цитируют СМИ и эксперты, но только наполовину. Вторая часть этой фразы:
«Но вы находитесь в центре России – и об этом нужно подумать».
В 1990 году в СССР был принят закон «О разграничении полномочий
между СССР и субъектами федерации», который уравнял в правах автономные
и союзные республики. Ельцин не мог не понимать, что, если 16 автономий
обретут независимость от РСФСР и станут равны, например, Украине или
Грузии, это будет обозначать нарушение территориальной целостности страны,
фактически развал России. Поэтому, говоря о «параде суверенитетов»
ельцинской эпохи, нельзя забывать о том, что это было в определенной степени
платой за сохранение автономий в составе России.
Сепаратистские тенденции замедлились в 1993–1994 гг., когда власть
применила силовой метод для преодоления кризиса легитимности, была
принята Конституция, предусматривающая расширение властных полномочий
Президента РФ. То есть, политический вектор, направленный в сторону
демократии, опять повернул к автократии. Для сохранения государственной
целостности России, ее политического, экономического и правового единства
был принят договор об общественном согласии (1994 г.), подписанный всеми
субъектами федерации (кроме Чечни), и договор о разграничении предметов
ведения и полномочий между федеральным центром и органами власти ряда

130
республик (1994–1995 гг.). В этих условиях региональным лидерам не
оставалось ничего другого, как идти на сотрудничество с властью и умерить
сепаратистские настроения.
Тем более что политические шаги были подкреплены решением
экономических вопросов, в частности, регионального бюджетирования.
Большинство экономических ресурсов в начале 90-х годов (по различным
причинам) оказались у регионов, и это обуславливало степень зависимости
(вернее – независимости) регионов от Москвы. Поэтому политика
федерального центра в данный период была направлена на то, чтобы обрести
финансовый контроль над регионами.
По Указу № 2268 от 22 декабря 1993 года «О формировании
республиканского бюджета Российской Федерации и взаимоотношениях с
бюджетами субъектов Российской Федерации в 1994 году» началось
формирование дополнительных налогов, к 1996 году они уже взимались в 75
субъектах РФ188. Дополнением к этой мере стало делегирование на
региональный уровень ряда полномочий и социальных обязательств.
Федеральные дотации в бюджеты субъектов помогали обеспечивать
политическую лояльность региональных властей189.
Но в Чечне продолжал сохраняться очаг сепаратизма. В 1994 году
федеральные власти предприняли попытку подавить его силовыми методами,
что вылилось в еще один (уже второй при Ельцине) кризис легитимности
действующей власти. Чеченская кампания воспринималась в обществе крайне
негативно, что сводило на нет как авторитет Президента РФ, так и
формируемый им политический режим.
Развитие чеченского конфликта замедлило подписание Хасавъюртовских
соглашений, которые не решали проблему, а только откладывали ее

188
Клочухина Ю.А. Институт губернаторства в контексте политических,
экономических и социокультурных детерминант // Юридическая наука и практика: вестник
Нижегородской академии МВД России. 2013. № 25. С.209.
189
Бовин А.В. Изменение факторов легитимации региональной власти в условиях
кризиса // Государственное и муниципальное управление в XXI веке: теория, методология,
практика. 2016. № 22. С.95–102.
131
рассмотрение. То есть, авторитарные источники и ресурсы легитимности были
исчерпаны190. Популярность Ельцина к 1996 году упала до критически низкого
уровня. Власть еще пыталась вернуться на путь демократических
преобразований, но ситуацию это уже не спасло. В августе 1998 года случился
экономический дефолт, через год произошло обострение отношений с Чечней,
названное «второй чеченской кампанией», а в последний день 1999 года Б.
Ельцин покинул пост Президента Российской Федерации. Между тем попытка
возврата к демократическим методам легитимации власти благоприятно
отразилась на взаимоотношениях «Центр-регионы»: ситуация
стабилизировалась, сепаратистские тенденции утихли.
Новый политический лидер страны В.В. Путин унаследовал страну в
состоянии кризиса: экономического и политического. Уровень доверия
населения и региональных элит федеральной власти был низким,
территориальную целостность нельзя было назвать устойчивой, а самым
острым вопросом была Чечня. Именно успехам во второй чеченской кампании
и борьбе с терроризмом (еще в должности премьер-министра) Путин, в
большей степени, обязан в победе на президентских выборах 2000 года. По
данным Левада-Центра, эти меры имели наибольший легитимационный
эффект191. Значительные бюджетные вливания в экономику Чечни помогли
повысить уровень жизни населения республики и снизить сепаратистские
настроения в этом регионе.
С приходом Путина начался новый этап легитимации региональной
власти: этап централизации (2000–2012 гг.), выстраивания «вертикали власти».
К этому времени население устало от потрясений, разочаровалось в
региональной власти и было не против ограничения полномочий в пользу
центральной власти.

190
Ахметов А.А. Кризис легитимности власти как ключевой фактор актуализации
сепаратизма в России в 90-е гг. XX в. // Электронный̆ журнал «Вестник Московского
государственного областного университета». Политология. 2011. № 3. С.98–102.
191
Данные Левада-Центра. URL: http://www.levada.ru (дата обращения: 03.11.2015).
132
 Для усиления роли федерального центра в 2000 году были созданы семь
федеральных округов, в каждом из них был назначен полномочный
представитель Президента. Федеральный закон от 5 августа 2000 года № 113
«О порядке формирования Совета Федерации Федерального Собрания
Российской Федерации» изменил порядок формирования «палаты регионов» –
Совета Федерации ФС РФ. Губернаторы и председатели местных
законодательных собраний были выведены из его состава, сенаторов стали
избирать (в законодательных органах власти субъектов) или назначать
(исполнительными органами субъектов).
Укрепить реальную значимость федеральной власти помогло усиление
контроля над экономическими ресурсами, налоговые поступления от местных и
региональных бюджетов продолжали последовательно перераспределяться в
пользу федерального центра. Одна из самых значительных статей доходов,
принадлежавших регионам и перераспределенных в пользу Москвы, – право
распоряжаться полезными ископаемыми. То есть, сырьевые регионы
(Республика Коми, Архангельская область, Ненецкий автономный округ,
Оренбургская область, Тюменская область, Ханты-Мансийский автономный
округ, Ямало-Ненецкий автономный округ, Кемеровская область, Республика
Саха, Сахалинская область, Чукотский автономный округ) начали отдавать в
федеральную казну значительную часть поступлений. Для усиления «вертикали
власти» финансовые ресурсы должны были концентрироваться в Москве. Если
вспомнить, что в 2005 году были отменены прямые выборы губернаторов,
региональные силовики были выведены из-под контроля губернаторов,
Президент получал право распустить региональное законодательное собрание
или отстранить губернатора в связи с утратой доверия, то можно сделать вывод,
что соотношение сил Центра и регионов изменилось в сторону централизации
экономических и политических ресурсов.
В итоге такая политика привела к практически полному ослаблению
сепаратистских настроений в регионах, стабилизировала социально-
политическую обстановку в стране. На особом контроле находится регион-

133
анклав Калининградская область, где в 2009–2010 гг. произошли массовые
протесты в связи с планируемым повышением транспортного налога. Для
минимизации сепаратистских тенденций, которые обостряются в период
кризиса, федеральная власть сочла за лучшее пойти на уступки протестующим,
и губернатор Георгий Боос был отправлен в отставку. Это был первый и
единственный случай в новейшей российской истории, когда глава региона
лишился своего поста в результате массовых протестов населения.
И тенденция на централизацию власти была продолжена. В сферу
укрепления «вертикали власти» попали и законодательные органы власти: были
предприняты меры по усилению их зависимости от партий и федерального
центра. Благодаря модели выборов по партийным спискам вместо выборов по
одномандатным округам региональные отделения партий стали более зависимы
от Москвы.
Что касается формирования корпуса руководителей регионов, то
исследователи отмечают, что губернаторам-«тяжеловесам», популярным
в своих регионах, пришли на смену так называемые губернаторы-менеджеры192.
Как правило, это представители федеральных структур, руководители
технократического склада, помогающие Президенту поддерживать «вертикаль
власти». Они в качестве новых руководителей регионов оказались в вдвойне
сложном положении, так как среди населения субъектов их восприятие
оказалось неоднозначным, таких губернаторов часто называли «назначенцами»,
«варягами», «наместниками». Такие руководители, имея ресурс в виде
поддержки Президента, нуждались в дополнительных мерах легитимации,
чтобы завоевать доверие и авторитет среди населения и политических элит
вверенного региона193.

192
Бакли Н., Гарифуллина Г., Рейтер Дж., Фрай Т. Политэкономия выборов и
назначений губернаторов в России. М., 2003.
193
Морозов С.И., Порошина Т.В. Коммуникативные технологии легитимации
региональных органов исполнительной власти в Волгоградской области // Известия
Тульского государственного университета. Серия «Гуманитарные науки». 2017. № 1. С.55–
61.
134
 Серьезным испытанием для легитимности региональных лидеров стала
монетизация льгот денежной компенсацией, начавшаяся в 2005 году и
вызвавшая массовое недовольство пенсионеров. Например, результат
исследования, проведенного в Республике Коми, демонстрирует резкое
снижение уровня доверия к руководителю региона в 2005 году на фоне данных
социальных преобразований. Заявления Главы республики о том, что
федеральный закон уже принят и его надо исполнять, крайне негативно
повлияли на авторитет, популярность у населения, рейтинг политика.
Показатель неодобрения его деятельности повысился с 26 % до 33 %194.
В Республике Коми в 2007 году показатель удовлетворенности населения
деятельностью органов исполнительной власти снизился в результате
реализации реформы монетизации льгот и составил 24,5 %.
Не успели регионы справиться с кризисом монетизации льгот, как в 2008
году наступил всемирный экономический кризис, что опять ощутимо ударило
по региональным властям и их легитимности. Регионы вошли в кризис с
несбалансированным бюджетом, что побудило федеральные власти вмешаться
и подготовить антикризисные меры. С 2008 года наблюдается значительный
рост региональных расходов на социальную сферу.
Тем не менее, по данным ВЦИОМ, в 2009 году лишь каждый десятый
россиянин считал эффективными меры, предпринимаемые властями региона по
борьбе с кризисом195. Положительно оценивали антикризисные действия
федеральной власти – 39 %, региональной – лишь 7 % опрошенных196.
Количество трудовых протестов выросло в 3 раза по сравнению с
предшествующим 2008 годом197. Примечательно, что в кризис доверие

194
На фоне монетизации льгот упало доверие населения Коми к власти (01.06.2005) //
Ассоциация исследовательских компаний. URL: http://789.ru/news/10838-3845.html
195
Как местные власти борются с кризисом. URL:
http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=12290 (дата обращения: 27.03.2015).
196
Местные и федеральные власти: кто лучше борется с кризисом? URL:
http://wciom.ru/index.php?id=459& uid=11893 (дата обращения: 25.03.2015).
197
Пять лет мониторингу трудовых протестов ЦСТП. URL:
http://www.unionstoday.ru/news/russian/2013/03/04/17867 (дата обращения: 24.03.2016).

135
населения к федеральной власти было выше, чем к региональной, в отличие от
ельцинского периода, когда авторитет губернатора увеличивался
пропорционально уменьшению легитимности Центра. Причиной тому, на наш
взгляд, высокий авторитет лично В.В. Путина, т.е. персонифицированная
модель легитимности, о которой мы еще скажем ниже.
Власть поддерживает свою легитимность в регионах в условиях тяжѐлой
экономической ситуации различными средствами. В отсутствие денег
руководители обратились к различным символическим акциям, которые влияют
на массовое общественное сознание: уменьшению содержания чиновников
(отказ от премии), борьбе с коррупцией, социальному партнерству с крупными
финансово-промышленными группами.
Следует отметить, что данный сложный для страны период
характеризуется определенным спадом протестных настроений россиян (2007–
2009 гг.). Исследователи объясняют это пониманием среди населения проблем,
вызванных экономическим кризисом, страхом безработицы и запасом
прочности, накопленным населением в годы экономического благополучия,
т.е., запасом легитимности, о котором мы упоминали в первой главе.
Совсем другое дело – кризис политический. В 2010–2012 гг. по стране
прокатилась волна акций протеста. Поводом для недовольства стали
подозрения в фальсификации результатов выборов в Госдуму РФ и
использовании административного ресурса, возмущение очередной рокировкой
первых лиц государства в тандеме «Путин-Медведев»198.
Это еще раз подтверждает мнение исследователей о том, что социально-
экономические кризисы могут способствовать протестной мобилизации или
выполнять функцию «спускового механизма», но массовые протесты
возникают только в тех случаях, когда они совпадают с периодами серьезной
политической нестабильности и неопределенности. Социально-экономические

198
Чувашова Н.И. Политический̆ протест в современной̆ России // Теория и практика
общественного развития. 2013. № 6. С.143–145.
136
кризисы приводят к ограниченной и низовой мобилизации, в то время как
системные политические конфликты приобретают массовый характер199.
В этот же период на регионах (в основном крупных городах) были
впервые массово опробованы новые «технологии протеста» – делегитимации
власти с помощью сети Интернет. Представители так называемой несистемной
оппозиции сумели консолидировать через социальные сети негативно
настроенных граждан и мобилизовать их для участия в митингах и акциях
протеста. В крупных городах (например, Москве и Санкт-Петербурге)
коммуникации выстраивались через Твиттер и Фейсбук, в небольших городах –
через наиболее популярную в провинции сеть ВКонтакте.200
Например, в сегменте Республики Коми была создана группа «Митинг на
Театральной», в которую за несколько дней вступило более 1000 человек. Для
тихого провинциального Сыктывкара, который никогда не отличался
мобильностью, это был очень высокий результат. В итоге 10 декабря 2010 года
на Театральной площади г. Сыктывкара собрались порядка 800 человек (в
основном представители молодежи, студенты) и требовали отставки
Правительства России и отмены результатов выборов. Так, впервые в
Республике Коми социальная сеть послужила мощным коммуникационным
ресурсом и собрала реальное количество активно настроенных граждан.
Экономический кризис 2012 года ознаменовал начало нового периода в
истории легитимации, который мы обозначаем как этап персонифицированной
легитимации (2012 г. – по настоящее время).
Обозначим его основные характеристики. Во-первых, новый
экономический кризис существенно отличался от кризиса 2008 года, когда
финансовые резервы федерального центра были гораздо более велики. То есть
экономический фактор делегитимации власти сохраняется и на данном этапе. В

199
Онук О. Кризис и социальная мобилизация в государствах переходного периода //
Переходный период: вопросы развития. 2009. № 13. С.24.
200
Паин Э.А., Федюнин С.Ю. Россия в плену имперского синдрома: о природе
политической инерции // Интернет и идеологические движения в России: Коллективная
монография / Сост. Г. Никипорец-Такигава, Э. Паин. М.: Новое литературное обозрение,
2016. С. 387-447.
137
связи с возникновением неблагоприятных обстоятельств (внешнеполитические
факторы и ослабление курса рубля) перед руководством страны встала крайне
сложная задача: сохранить все социальные обязательства в условиях роста
дефицита бюджетных средств.
Эти факторы повлияли на механизм легитимации региональной власти,
были возвращены прямые выборы губернаторов. Как мы упоминали выше,
отчасти это было вызвано стремлением федеральной власти разделить
ответственность за сложное социально-экономическое положение с регионами.
Подобный отмечает, что хотя губернаторы получили выборную легитимность,
однако на доверие населения это сильно не повлияло. Россияне «благодаря
вотуму доверия центральной власти во главе с Путиным склонны занимать
сторону Москвы при возникновении напряжѐнности между регионалами и
Центром»201.
Кроме того, закончился период тандема «Путин-Медведев», и
федеральная власть опять приобрела персонифицированные черты.
По данным Левада-Центра на февраль 2015 года, деятельность Путина одобряет
86 % россиян202. Этот ресурс дает возможность федеральному центру для
вмешательства в региональные вопросы вплоть до снятия с должности
легитимных, всенародно избранных губернаторов. Один из примеров –
губернатор Брянской области Николай Денин, переизбранный в 2012 году и
последовавший в отставку через два года.
Подобный отмечает, что такие действия не сказываются на снижении
рейтинга федеральной власти и лично Президента, принимаются обществом
как вполне нормальная практика. Эффективность борьбы с экономическими
трудностями и решение насущных вопросов оцениваются главным образом как
заслуга федерального Центра. Так, по данным ФОМ за 2014 год, 40 % россиян
считало, что руководство региона «слабо» влияет на их жизнь, 19 % – «не

201
Подобный В .В. Эволюция легитимности политической власт и в постсоветской
России: особенности, факторы, модели: дис. … канд. полит. наук: 23.00.02. М., 2016.
202
Оценка текущего положения дел в стране. URL: http://www.levada.ru/indeksy (дата
обращения: 27.03.2016).
138
влияет совсем» и только 27 % – «влияет сильно». На вопрос, кто в большей
степени влияет на жизнь людей, опрошенные отдают первенство федеральной
власти – 46 % (61 % в г. Москве), при 28 % в пользу руководства субъектов
Российской Федерации203. К 2017 году авторитет и узнаваемость губернаторов
в России еще более упали: «Если 5-10 лет назад фамилию главы региона точно
знали более 80% жителей, то теперь этот показатель упал до 60-65% и даже
ниже».204
О зависимости региональной власти от федеральной свидетельствует
высокая популярность рейтинга эффективности регионов, который составлял
Фонд развития гражданского общества Константина Костина. «Коммерсант»
называет этот рейтинг формальным индикатором взаимоотношений Кремля и
регионов. «Борьба за интерпретации – поддерживает ли Москва губернатора –
до сих пор является важнейшей составной частью регионального
политического процесса. Даже победа на прямых выборах не изменила
отношение губернаторов к московским рейтингам», – цитирует издание слова
политтехнолога Аббаса Галлямова205.
Следовательно, мы можем утверждать, что региональная власть (кроме,
пожалуй, Москвы) проигрывает в авторитете федеральной, которую, в свою
очередь, олицетворяет лично Президент РФ. Легитимация региональной
власти имеет ярко выраженный персонифицированный характер, коротко это
можно сформулировать фразой: «Все держится на Путине».
В данной ситуации есть и плюсы, и минусы. Конечно, наличие такого
ресурса, как авторитет Президента РФ, крайне важен в сложные времена. Но, с

203
Россия и регионы: Кем ощущают себя россияне: жителями страны или жителями
своего региона? URL: http://fom.ru/Politika/11300 (дата обращения: 25.03.2016).
204
Национальный рейтинг губернаторов за март-апрель 2017 года (26.04.2017) //
ИА REGNUM. URL:
https://news.rambler.ru/politics/36723603/?utm_content=rnews&utm_medium=read_more&utm_so
urce=copylinkhttps://news.rambler.ru/politics/36723603/?utm_content=rnews&utm_medium=read_
more&utm_source=copylink (дата обращения: 13.12.2017).
205
Коротаев Д. Изменения на местах. Почему прежний формат общения федерального
центра с губернаторами больше не работает (01.08.2016) // Коммерсант. URL:
http://kommersant.ru/doc/3048799

139
другой стороны, падение доверия ко всем институтам, особенно к
региональным властям, – негативный фактор, фактор делегитимации.
Образ высшего должностного лица носит сакральный характер, а
Правительство – это тот институт, который можно критиковать в отличие от
Президента. Госдума никогда не отличалась большим авторитетом, и недоверие
к парламенту – одна из причин низкой явки на прошедших в 2016 году
выборах. Ситуация опасна тем, что отрицательное отношение ко всем
институтам (кроме Президента) рано или поздно скажется и на рейтинге
высшего лица. Следовательно, кризис легитимности может быть преодолен
путем исправления данной ситуации: восстановления баланса между уровнями
(субъекты) и ветвями (законодательная, исполнительная, судебная) власти,
повышения авторитета общественных институтов.
Региональная власть находится сейчас в непростой ситуации. Бюджетные
проблемы регионов усиливаются, увеличивается безработица, сокращаются
объемы трансфертов из федерального бюджета. Уменьшается число регионов-
доноров: в 2000 году их было 26, к 2016 осталось 10: Москва, Московская
область, Ленинградская область, Республика Татарстан, Свердловская,
Челябинская, Тюменская области, Ненецкий АО, Ханты-Мансийский АО,
Ямало-Ненецкий АО. Уже в 2017 году, по данным Счетной палаты РФ,
государственный внутренний долг регионов составляет 2,172 трлн руб. и имеет
тенденцию к росту206.
Эффект символических ресурсов (кампании по сокращению заработных
плат чиновников и пр.) не является долговременным207. Получается,
возможности регионов для легитимации местной власти крайне ограничены.
Субъекты стараются применять все доступные им средства. В структуре
регионального бюджета увеличиваются расходы на выполнение социальных

206
Регионы: доноры и реципиенты – в какой «центр» уходят деньги (03.12.2015) //
Новая газета. URL: http://politrussia.com/ekonomika/regiony-vsyakie-nuzhny-796 (дата
обращения: 11.04.2016).
207
Россияне не верят в эффективность сокращения зарплат чиновникам (30.03.2015).
URL: http://www.club-rf.ru/detail/1010 (дата обращения: 10.04.2016).

140
обязательств, уменьшаются – на строительство и капитальный ремонт, на
развитие и внедрение инноваций, на долгосрочные стратегические проекты.
Региональная власть пытается улучшить свой имидж и повысить уровень
доверия к себе за счет использования PR-технологий, контроля над каналами
коммуникации. Все это свидетельствует об антикризисной легитимационной
тактике в субъектах РФ.
Еще один важный фактор, который сегодня напрямую влияет на уровень
легитимности органов государственной власти и политических лидеров
российских регионов, – борьба с коррупцией и усиление роли надзорных
органов и силовых структур на политической арене субъектов Российской
Федерации. Он существовал на всем протяжении новейшей истории страны, но
в 2015–2016 годах стал актуален как никогда ранее.
В стране произошел ряд громких коррупционных скандалов с участием
губернаторов ряда регионов – Хорошавина в Сахалинской области, Гайзера
в Республике Коми, Белых в Кировской области, Соловьева в Республике
Удмуртия, Маркелова в Марий Эл. Под прицелом кинокамер на глазах
практически всей страны глав субъектов выводили из своих кабинетов в
наручниках, доставляли в изоляторы, проводили обыски.
Тональность подачи материала в федеральных СМИ, достаточно
агрессивная антикоррупционная риторика силовиков, преждевременное
оглашение в прессе предполагаемых обвинений произвели эффект устрашения
и потрясли региональные элиты во многих регионах. Анализируя ситуацию,
политические обозреватели отмечают, что задержания за коррупцию – самая
непредсказуемая причина снятия губернаторов: «В целом именно
коррупционные скандалы и действия силовиков сейчас являются главной
угрозой для губернаторов. Силовым структурам дана полная свобода действий,
и ни один из региональных руководителей не застрахован не то что от отставки,
но даже от проводов из кабинета прямо в СИЗО»208.

208
Обзор возможных отставок глав регионов (08.07.2015). URL: http://club-
rf.ru/theme/442
141
 Можно однозначно утверждать, что данная тенденция крайне негативно
отражается на уровне политического доверия не только в тех регионах,
которые затронули коррупционные скандалы, но и в целом на легитимности
власти в российских субъектах. Причем ситуацию усугубляет
персонифицированный характер легитимности региональной власти: чем выше
был авторитет губернаторов, которым предъявлены обвинения и отстраненных
с должности с формулировкой «в связи с утратой доверия», тем более
растеряна и разочарована общественность в регионах. Кроме того, в таких
условиях, которые без сомнения можно назвать кризисом, падает доверие ко
всем институтам государственной власти региона, не только к конкретному
политическому субъекту.
Например, по данным соцопроса, проведенного в январе-феврале
2016 года в Республике Коми, индекс доверия к государственным и
муниципальным служащим в регионе упал почти на треть, снизившись с 54 % в
2014 году до 38,5 % по итогам 2015 года. Причиной тому, считают
специалисты, коррупционный скандал осени 2015 года. В то же время вырос
уровень доверия к федеральным властям – с 42,2 до 45 %209.
В данных условиях эксперты предсказывают новый этап отношений в
системе «Центр-регионы» – нарастание противоречий. Никто не может
утверждать с точностью, в каких формах это будет выражаться, но политологи
утверждают, что «российский федерализм ждет перезагрузка»210. Некоторые
эксперты считают, что региональные элиты будут выступать против
московского давления. Это будет отчасти реакцией на попытку переложить на
них ответственность за ухудшение социально-экономической ситуации и на
показательные коррупционные скандалы, ударившие по репутации
губернаторского корпуса211.

209
Жители Коми стали меньше доверять региональным и муниципальным властям –
эксперты (25.11.2016) // Бизнес новости Коми. URL: https://www.bnkomi.ru/ data/news/56421
210
Буев М. Российский федерализм ждет перезагрузка (11.12.2016) // Ведомости. URL:
http://www.vedomosti.ru/opinion/columns/2016/12/12/669118-federalizm-perezagruzka
211
Петров Н. Губернаторы для битья: почему усилится конфликт между регионами
и центром (17.02.2016) // РБК. URL: http://www.rbc.ru/opinions/politics/17/02/2016/
142
 Другие утверждают, что при небольших финансово-экономических и
политических ресурсах, низком уровне доверия к региональной власти у
губернаторов нет иного пути, как продолжать сохранять лояльность Кремлю и
четко держаться в системе «вертикали власти». В данной ситуации есть
опасность накопления латентного подавляемого недовольства среди
губернаторского корпуса и региональных элит, которое может либо
выплеснуться в непредсказуемой форме, либо развиваться в скрытом
хроническом виде и негативно влиять на процесс управления в регионе, от чего
неизбежно пострадает и население субъектов РФ.
Подтверждением данного предположения могут служить выступления в
СМИ руководителей регионов-доноров с негативной оценкой новой бюджетной
политики федерального центра, «направленной на «выкачивание» денег из
успешных регионов»212.
Может начать давать сбои и модель губернаторов-менеджеров, «вполне
работавшая в условиях сытного и мирного времени: «чем более управляем из
Кремля губернатор, тем менее управляема из губернаторского офиса
региональная элита»213. В «нулевые» в регионы было направлено много
губернаторов-«назначенцев». Основная проблема здесь заключается в том, что,
если руководителю со стороны не удавалось выстроить отношения с местными
элитами, ему приходится постоянно обращаться за защитой в центр,
выстраивалась система зависимости214. Это означает избыточное
эксплуатирование ресурса внешней легитимации в системе «Центр-регионы».
Губернаторский пост становится все менее привлекательным, так как к
этим руководителям предъявляются повышенные и несколько противоречивые
требования: быть публичными, харизматичными, уметь общаться с населением
– чтобы выигрывать выборы, быть хорошими управленцами и

56c43ec19a794753eb821f7f
212
Хачатуров А. Татарстан недоволен Кремлем (29.12.2016) // Новая газета. URL:
https://www.novayagazeta.ru/articles/2016/12/29/71047-tatarstan-nedovolen-kremlem
213
Там же.
214
Перцев А. Губернаторское положение (07.11.2016) // Коммерсант. URL:
http://kommersant.ru/doc/3132297
143
хозяйственниками – чтобы справляться с проблемами социально-
экономического характера, а с другой стороны – строго вписываться в систему
«вертикали власти», жесткую иерархическую структуру, эти черты очень
сложно совмещать одному человеку.
Пример 2016 года – бывший врио главы Калининградской области
Евгений Зиничев добровольно покинул свой пост, не проработав на нем и 100
дней. Это первый, но очень симптоматичный прецедент в истории
губернаторских назначений и выборов с 2000 года. Если на губернаторов
возложат еще и ответственность за привлечение инвестиций в регион,
привлекательности в этой должности останется еще меньше. Из старожилов-
губернаторов остались единицы: Аман Тулеев (Кемерово), Евгений Савченко
(Белгород), Олег Королев (Липецк). В большинстве российских регионов
губернаторы менялись неоднократно.
2017 год ознаменовался во внутренней политике России сменой
губернаторов сразу в пяти регионах: Пермском крае, Бурятии, Новгородской и
Рязанской областях и Карелии. Как отмечают политологи, «старые»
руководители ряда регионов неспособны вести свои субъекты на выборы
Президента РФ 2018 года и должны были уйти именно в этот момент. Еще одна
причина: ротация кадров в связи с проблемой отсутствия притока новых лиц в
губернаторский корпус215.
СМИ сразу окрестили новых руководителей «назначенцами Путина» и
«молодыми технократами». Все они – выходцы из регионов, люди с
квалификацией и успешным опытом работы в государственном управлении.
Но, несмотря на наличие этих навыков, им придется решать, прежде всего,
политические задачи. И этот фактор, по мнению многих экспертов, будет
самым сложным для руководителей, не имеющих опыта публичной работы,

215
Булгару Д. Отставки губернаторов. Продолжение следует? (08.02.2017) // Life.ru.
URL: https://life.ru/t/%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B8%D0%BA%
D0%B0/970462/otstavki_ghubiernatorov_prodolzhieniie_slieduiet
144
участия в выборах, выступления в качестве публичной фигуры в ситуации
множества взаимно исключающих интересов216.
Очень вероятно усиление протестной активности в 2018 году (в связи с
выборами Президента РФ и последующей реакцией общества на их результат).
Это может создать дополнительные проблемы для руководителей регионов.
Крайне востребованы будут навыки публичных политиков у губернаторов, их
способности вести прямой диалог с протестной средой, умение высших
должностных лиц напрямую общаться с участниками акций протеста.
Эксперты отмечают повышение эффективности протестующих и новые
механизмы организации протестных движений, в результате чего власть все
чаще занимает позицию догоняющего и в меньшей степени обладает
соответствующими навыками217. Для снижения гражданской напряженности
населения органам власти регионального и муниципального уровня
рекомендуется в своей работе с протестными настроениями избегать ранее
используемых неэффективных (типовых) решений, активнее использовать
различные согласительные процедуры и инструменты (общественные
слушания, обсуждения, единогласные решения, согласительные комиссии и
пр.), объективно и безупречно (согласно текущему законодательству,
национальной и международной практике) отвечать на резолюции и обращения
протестующих граждан.
В общем, предполагают эксперты, от этапа «новой легитимации»
можно ожидать и сознательной инициативной игры сильных губернаторов
против центра, а также сильных региональных элит против губернаторов –
ставленников центра. Неизбежно усиление существующих и проявление новых
конфликтов внутри региональной элиты, бывших до сих пор латентными. Во

216
Новых российских губернаторов называют «молодыми технократами». Что это
значит? (15.02.2017) // Медуза. URL: https://meduza.io/feature/2017/02/15/novyh-rossiyskih-
gubernatorov-nazyvayut-molodymi-tehnokratami-chto-eto-znachit
217
Локальные общественные конфликты. Генезис, развитие и влияние на власть
(13.07.2017) // Комитет гражданских инициатив. URL: https://komitetgi.ru/analytics/3331/
145
всех конфликтах усилится роль силовиков, которые получили сегодня большее
влияние.
В данном исследовании невозможно хотя бы очень коротко не упомянуть
и о том, что в состав Российской Федерации в 2014 году вошли два новых
субъекта – Республика Крым и город Севастополь. Легитимация власти (как
внешняя, так и внутренняя) данных регионов в составе страны также является
крайне актуальной научной темой на перспективу.
Выводы по параграфу. Сегодня регионы в полной мере разделяют с
федеральным Центром все последствия обострения внешнеполитических
отношений, введения санкций для РФ, экономического кризиса в стране.
В ситуации кризиса именно на местных руководителей ложится
ответственность за ситуацию в регионе и необходимость выстраивать
конструктивное взаимодействие с общественностью. Среди основных
факторов, которые негативно влияют на легитимность региональной власти,
можно обозначить следующие: необходимость преодолевать последствия
кризиса при ограниченных социально-экономических и легитимационных
ресурсах, невысоком уровне доверия (по сравнению с федеральным уровнем
власти), нивелировать делегитимационные импульсы из Центра
(стимулирование роста протестной активности оппозиционными структурами
при помощи активно развивающихся социальных сетей, Интернет-ресурсов).
Ситуацию усугубляет неравномерность распределения нагрузки
ответственности за ситуацию в регионе между исполнительной и
законодательной ветвями власти, общественными структурами (из-за
невысокого авторитета последних). Большой ущерб репутации губернаторского
корпуса причинили коррупционные скандалы, произошедшие в ряде регионов
(усиление влияния силовиков, непонятная большинству общественности
мотивация при выборе политических фигур для обвинений в коррупционных
преступлениях деморализуют политические элиты). Положительно на
сложившуюся ситуацию могут отчасти повлиять следующие меры: наделение
большей свободой в части решения ряда экономических и политических

146
вопросов региональные власти (в отсутствие перспектив увеличения
финансирования регионов), развитие системы двусторонней коммуникации
власти и общества (для наиболее эффективного взаимодействия и исключения
ситуации, когда население, разочаровавшись в политических элитах, голосует
за популистов или популистские или националистские лозунги, как в США или
Европе), повышение авторитета органов законодательной власти и
общественных структур (для развития партиципаторных механизмов
легитимации).
Через анализ сложившейся региональной политической системы и
органов власти субъектов РФ можно раскрыть уникальность и характерные
признаки процесса демократизации в стране, выявить особенности опыта
легитимности региональной власти, оценить его важность и актуальность для
дальнейшего теоретического и практического использования. У каждого
субъекта РФ формирование властных структур происходит по-своему,
технологии и механизмы легитимации имеют свои особенности и специфику.
Относительно способа формирования губернаторского корпуса
исследователи выделяют четыре этапа: 1992–1996 гг. – смешанный этап (и
выбирались, и назначались); 1996–2005 гг. – этап выборов; 2005–2012 гг. – этап
назначений; с 2012 года по настоящее время – опять смешанный этап. Сегодня
для нашей страны свойственна гибкая модель формирования губернаторского
корпуса.
В период активной предвыборной агитации (летом) многие россияне
выключены из политического процесса, т. к. находятся на дачах и в отпусках.
На наш взгляд, необходимо перенести единый день голосования на более
поздний срок – октябрь.
Считаем нецелесообразным в настоящий период возвращение порога
минимальной явки на выборах губернаторов, по достижении которого выборы
признаются состоявшимися. Электоральный абсентеизм населения, крайняя
ограниченность ресурсов региональной власти могут негативно отразиться на

147
выборном процессе как основном легитимационном механизме политической
власти.
Специфика региональных легитимационных процессов напрямую зависит
от общей политической и социально-экономической ситуации в стране, эти
факторы неотделимы друг от друга. Кроме того, на легитимность региональной
власти влияет и характер взаимоотношений между федеральным центром и
субъектами. Под кризисом легитимности в регионах мы понимаем такое
падение доверия населения к институтам государственной власти субъекта и ее
представителям, которое ставит под угрозу существование действующей
политической власти и может привести к ее смене. Основная причина кризисов
– неэффективность государственной власти и на уровне федерации, и на уровне
субъекта РФ.
Выделены основные периоды легитимации региональной власти,
проанализированы основные кризисы легитимности в новейшей истории
России.
1. Этап сепаратизма и «парада суверенитетов» (1991–2000 гг.) –
центральной власти в лице Б. Ельцина пришлось пойти на чувствительные
уступки регионам ради сохранения территориальной целостности страны.
2. Этап централизации и выстраивания «вертикали власти» (2000–
2012 гг.) – несмотря на кризисы, доверие населения к федеральной власти было
выше, чем к региональной, в отличие от ельцинского периода, когда в тяжелые
времена авторитет губернатора увеличивался пропорционально уменьшению
легитимности Центра. На регионах были впервые массово опробованы новые
«технологии протеста» – делегитимации власти с помощью сети Интернет.
3. Этап персонифицированной легитимации (2012 г. – по настоящее
время). По окончании периода тандема «Путин-Медведев» федеральная власть
опять приобрела персонифицированные черты. Региональная власть (кроме
Москвы) проигрывает в авторитете федеральной в лице Президента РФ.
Легитимация региональной власти, как и федеральной, имеет ярко выраженный
персонифицированный характер. Кризис легитимности может быть преодолен

148
путем исправления данной ситуации: восстановления баланса между уровнями
(субъекты) и ветвями (законодательная, исполнительная, судебная) власти,
повышения авторитета общественных институтов.
Сегодня возможности регионов для легитимации местной власти крайне
ограничены. Региональные власти избрали антикризисную легитимационную
тактику. В связи с коррупционными скандалами с участием руководителей
регионов (а авторитет власти в субъектах держится, как правило, именно на
губернаторах) падает уровень доверия ко всем институтам государственной
власти на местах.
Возможен новый этап отношений в системе «Центр-регионы» –
нарастание противоречий в связи с перекладыванием на территории
ответственности за ухудшение социально-экономической ситуации и
коррупционными скандалами. Может начать давать сбои модель губернаторов-
«назначенцев». Неизбежно усиление существующих и проявление новых
конфликтов внутри региональной элиты, бывших до сих пор латентными. Во
всех конфликтах усилится роль силовиков, которые получили сегодня большее
влияние.
Таким образом, проблема легитимности региональной власти находится
на пике в сложившихся социально-экономических и политических условиях,
формировании демократических взаимоотношений федеральных и
региональных органов власти.

3.2. Проблемы и перспективы формирования и поддержания легитимности

политических институтов РФ (на примере Республики Коми)

Опыт легитимации региональной власти у каждого субъекта страны

уникален и зависит от множества факторов: сложившихся отношений региона с
Центром, смены руководства субъекта, особенностей личности губернатора,
социально-экономической ситуации на территории, национального и
конфессионального состава, удаленности/близости к Москве и многих других.

149
Только путем адресного изучения эмпирического багажа каждого субъекта
можно сформировать теоретические модели в изучении легитимации
региональной власти и общие практические рекомендации по повышению
уровня легитимности и политического доверия руководителям субъектов. В
данном параграфе обобщен практический опыт взаимодействия с
общественностью, с институтами гражданского общества, направленного, в том
числе, и на формирование и поддержание легитимности, доверия населения к
органам исполнительной власти Республики Коми, за период с 2005 по 2018
годы.
Проблема низкого уровня доверия власти заключается, в первую очередь,
в том, что обратная связь с различными социальными группами носит
ограниченный характер, отсутствует четкое понимание многообразных форм
взаимодействия с различными институтами гражданского общества на уровне
регионов. Это говорит о недостаточном применении партиципаторных
механизмов легитимации региональной власти. Реализация принципа
открытости процесса государственного управления предполагает
использование определенных форм и методов для взаимодействия власти с
населением.
Помочь выстроить диалог с населением призваны региональные
общественные палаты, в 2006 году таковая появилась и в Республике Коми.218
Предполагалось, что приоритетными направлениями работы Общественной
палаты станут вопросы поддержки общественных социально ориентированных
организаций, развитие системы территориального общественного
самоуправления (ТОС), создание общественных советов при органах
государственной власти и органах местного самоуправления республики,

218
Об Общественной палате Республики Коми: закон Республики Коми от 07.07.2006
№ 63-РЗ (ред. от 05.12.2011). URL: http://urf.podelise.ru/docs/2406/index-48436.html
150
общественный контроль за деятельностью органов исполнительной власти и
местного самоуправления, общественная экспертиза219.
Одним из ярких проектов Общественной палаты за последние годы
можно считать проект «Региональный центр общественного контроля в сфере
ЖКХ «ЖКХ Контроль». Реализуя этот проект, удалось повысить роль и
эффективность общественного контроля в сфере ЖКХ в Республике Коми.
В 2014 году в рамках проекта «Центр ЖКХ контроль» Общественная
палата подключилась еще к одному российскому проекту – «Прожектор
общественности». Проект создан в рамках сотрудничества российского Фонда
реформирования ЖКХ и Национального центра «ЖКХ Контроль». Эта работа
стала дополнительным механизмом общественного контроля за строительством
многоквартирных домов под переселение в них жителей Республики,
проживающих в аварийном жилье в 15 муниципальных образованиях. В
настоящее время информация о ходе строительства многоквартирных домов
под переселение из аварийного жилья размещается на сайте фонда
реформирования ЖКХ РФ в разделе «Прожектор общественности». Каждый
житель Республики Коми имеет возможность оперативно получить
информацию.
С помощью Общественной палаты Республики Коми сформированы
общественные советы при органах исполнительной власти, сегодня они
работают в 25 министерствах и ведомствах Республики Коми220. Пока нельзя
сказать, что общественные советы полноценно реализуют свои функции. На
данном этапе их нередко называют «карманными» из-за высокого уровня
лояльности власти. Проведенный в 2014 году мониторинг деятельности
общественных советов органов исполнительной власти Республики Коми

219
Доклад Общественной палаты Республики Коми «О состоянии гражданского
общества в Республике Коми и итогах работы Общественной палаты Республики Коми».
URL: http://rudocs.exdat.com/docs/index-358155.html#1
220
Об утверждении Порядка образования общественных советов при органах
исполнительной власти Республики Коми, а также Перечня органов исполнительной власти
Республики Коми, при которых образуются общественные советы: постановление
Правительства Республики Коми от 28.06.2013 № 237. URL:
http://law.rkomi.ru/files/33/12803.pdf (дата обращения: 28.11.2013).
151
показал, что данные структуры пока не наладили должного взаимодействия с
представителями некоммерческого сектора по направлениям деятельности,
слабо участвуют в реализации проектов Общественной палаты Республики
Коми. Отраслевые общественные советы должны полнее доводить до власти
информацию о конкретных нуждах граждан, свежие идеи и предложения,
обеспечивать необходимую обратную связь, прозрачность деятельности
властных структур и конкретных должностных лиц. Можно сделать вывод, что
если первый этап – формирование отраслевых общественных советов – в
Республике Коми состоялся, то теперь актуален второй этап – полноценная
работа в соответствии с их целями и задачами.
При поддержке Главы Республики Коми Общественная палата
Республики Коми в числе немногих субъектов Российской Федерации
инициировала создание общественных советов в муниципальных образованиях,
прототипов «общественных палат» на местах. Советы муниципальных
образований принимают участие в реализации проектов Общественной палаты
Республики Коми «Спортивная площадка», «Дачники», «Общественный
прожектор», «Многодетные семьи». Эффективность работы муниципальных
общественных советов в разных муниципалитетах неодинакова. В некоторых –
общественным советам удалось стать партнерами органов местного
самоуправления по консолидации общественности на местах. Но в
большинстве случаев у органов местного самоуправления на местах до сих пор
не возникло понимания важности совместной работы с общественниками, о
чем публично заявила 9 декабря 2016 года председатель Общественной палаты
Республики Коми Галина Киселева221.
В активе Общественной палаты – разработка совместно с органами
власти программы поддержки социально ориентированных некоммерческих
организаций, меры, предпринятые по ограничению продажи спиртных
напитков (Общественная палата поддержала инициативу законодательного
221
Галина Киселева: «Если власть в районах не будет сотрудничать с общественными
советами, на нее окажут давление» (09.12.2016) // Бизнес-новости Коми. URL:
https://m.bnkomi.ru/56996
152
органа Республики Коми – Государственного Совета Республики Коми по
ограничению реализации спиртных напитков в розничной сети до 22.00).
В Общественной палате создано экспертное сообщество. Члены и
эксперты палаты активно привлекаются к участию в работе советов, различных
отраслевых комиссий, рабочих групп, оргкомитетов по самой разнообразной
проблематике. Общественная палата Республики Коми готовит экспертные
заключения на проекты наиболее актуальных и социально значимых
нормативных правовых актов Республики Коми.
Особое внимание общественников направлено на работу с обращениями
граждан. По тематике обращения в основном касаются отсутствия газификации
некоторых районов региона, правовых вопросов, развития инфраструктуры
поселков, предоставления услуг ЖКХ и др. За счет ресурсов, которыми
обладает Общественная палата – медийного, общественного, конструктивного
взаимодействия с органами власти, – многие вопросы удается решить.
Общественной палате Республики Коми удалось стать площадкой, где
жители региона имеют возможность поднимать социально значимые вопросы и
рассчитывать на их решение. Перспективы работы данной структуры: усиление
общественной оценки, более активная работа по общественному контролю,
право и полномочия на который даны в том числе Федеральным законом «Об
основах общественного контроля в Российской Федерации»222.
Общественники имеют поддержку своей работы со стороны руководства
республики, которое заняло следующую позицию: сделать работу министерств
и ведомств эффективной возможно только привлекая общественность, причем
на начальном этапе планирования этой работы. Авторитет, знания и опыт
общественников крайне необходимы для того, чтобы работа министерств и
ведомств стала контролируемой и понятной для жителей республики.
Учитывая вышеизложенное, можно говорить о том, что Общественная
палата Республики Коми заработала достаточный авторитет в Республике

222
Об основах общественного контроля в Российской Федерации: федеральный закон
от 21.07.2014 № 212-ФЗ. URL: https://rg.ru/2014/07/23/zakon-dok.html
153
Коми и стала действующим инструментом для решения текущих социальных
проблем, а также площадкой по взаимодействию власти и общественных
организаций.
Обратная связь является неотъемлемым элементом любого
коммуникативного процесса. Получение отклика от населения органами власти
Республики Коми выстроено с помощью различных способов и технологий:
анализа обращений граждан в органы исполнительной и законодательной
власти, муниципальные филиалы Общественной приемной Главы Республики
Коми, Общественную палату Республики Коми, мониторинга средств массовой
информации, встреч с населением, представителями общественных
объединений, во время личных приемов.
В целях реализации государственной информационной политики, а также
улучшения работы с обращениями граждан в регионе с 2002 года работает
Общественная приемная Главы Республики Коми, итоги деятельности которой
дают обширный материал для обеспечения обратной связи с населением223.
Общественная приемная проводит личные приемы, «прямые линии» по
актуальным для населения темам, принимает обращения граждан. На базе
приемной действует «Юридическая клиника», в рамках которой любой житель
региона может получить бесплатную юридическую помощь. Проблемы, с
которыми граждане обращаются к специалистам, также являются
определенным срезом общественного мнения, необходимого для принятия
управленческих решений органами власти.
Как показал анализ обращений, прежде всего жителей региона волнуют
проблемы ЖКХ, водо-, тепло-, электроснабжения, газификации, тарифов,
начислений, расчетов, корректировок, качества работы управляющих
компаний, уборки и благоустройства дворовых территорий, благоустройства
прилегающих территорий и мест массового отдыха жителей населенного

223
О создании государственного учреждения Республики Коми «Республиканская
общественная приемная Главы Республики Коми»: постановление Правительства
Республики Коми от 16.04.2002 № 41. URL: http://law.rkomi.ru/files/8/2954.pdf (дата
обращения: 28.11.2013).
154
пункта. На втором месте – вопросы здравоохранения: качества и доступности
медицинской помощи, организации работы лечебных учреждений, обеспечения
лечебно-профилактических учреждений кадрами, оборудованием, льготного
лекарственного обеспечения.
Среди наиболее актуальных тем, по которым понадобилась бесплатная
юридическая консультация, – назначение и выплата пенсий и компенсаций,
устройство детей в дошкольные образовательные учреждения, соцгарантии,
льготы и выплаты, социальное обслуживание, вопросы опеки и попечительства,
обращения за благотворительной помощью, маршруты движения пассажирских
автобусов, вопросы и проблемы трудовых отношений и занятости населения,
проблемы и вопросы власти на муниципальном уровне, поддержка малого и
среднего бизнеса.
Юридические консультации проводятся не только в форме
индивидуальных личных встреч, но и в рамках «прямых линий», консультаций
по телефону. Всего за бесплатной юридической помощью в общественную
приемную Главы Республики Коми с 2012 по 2016 годы обратились около 10
тысяч человек.
На базе Общественной приемной Главы Республики Коми в 2013 году
запущен проект по мониторингу качества государственных и муниципальных
услуг «Главконтроль». Его основные задачи – повышение эффективности
предоставления социально значимых услуг, снижение существующих
административных барьеров и обеспечение участия жителей Республики Коми
в гражданском контроле. Главным критерием его реализации должно стать
повышение качества услуг, предоставляемых государством населению. На
площадке Общественной приемной проект объединил представителей
общественных организаций и активных жителей республики, желающих
принять участие в гражданском контроле. Таким образом, общественный
контроль на примере Республики Коми, как пример партиципаторного
механизма легитимации региональной власти, стал реальным действующим

155
инструментом, позволяющим решать социально значимые проблемы
территории.
Общественная приемная имеет филиалы во всех муниципальных
образованиях республики, сотрудники которых оперативно информируют
руководство региона о проблемах на местах. Ежегодно через филиалы
приемной проходят десятки тысяч человек, и, чем сложнее социально-
экономическая ситуация, тем больше людей.
Общественная палата и Общественная приемная Главы республики и ее
филиалы стали одними из важнейших элементов системы коммуникации
власти и общественности, которая сложилась сегодня в регионе.
При оценке обратной связи власти и населения в регионе рекомендуется
также опираться на результаты работы с обращениями граждан. Этот
критерий – показатель, который очень чутко реагирует на любые социально-
экономические или политические кризисы в регионе. По нему можно напрямую
судить, насколько благополучна ситуация в республике, доверяет ли население
власти, обращается ли за решением своих вопросов к муниципальным или
региональным руководителям или не верит в их эффективность и предпочитает
писать сразу Президенту страны.
Как показывает анализ, проведенный в Республике Коми в 2014-2017
годах, самыми актуальными темами из года в год остаются вопросы жилья,
коммунально-бытового обслуживания, социальной сферы. Количество
обращений граждан из года в год неуклонно растет. Рост количества
обращений граждан может говорить о том, что у населения увеличивается
количество проблем, для решения которых оно обращается к власти. С другой
стороны, обращаясь к представителям власти разного уровня, люди
предполагают и надеются, что их проблемы будут решены, помощь – оказана.
Кроме того, увеличение количество писем и звонков в органы власти
наблюдается в связи с тем, что у граждан появляется больше возможностей
обратиться – через Интернет-приемную, через официальные страницы в
социальных сетях, в рамках личных приемов. Следует отметить, что число

156
обращений через Интернет-приемную и социальную сеть ВКонтакте с каждым
годом увеличивается.
По нашему мнению, при определении уровня легитимности региональной
власти и политического доверия можно использовать такой показатель, как
доля обращений граждан, направляемых на федеральный уровень, но
касающихся решения вопросов регионального и муниципального уровня.
Обращения направляются тем представителям власти, кому доверяют, от кого
ждут решения проблемы. Конечно, в целом уровень доверия Президенту
страны всегда был и будет выше, чем к руководителям региона или
муниципалитета. Но, если по вопросам местного значения люди, условно
говоря, все больше «пишут Путину», это свидетельствует о невысоком уровне
авторитета местной и региональной власти у населения и может косвенно
указывать на уровень доверия к ней.
В Республике Коми, согласно проведенному нами анализу, до 2015 года
наблюдалась тенденция к снижению доли обращений на федеральный уровень
по вопросам местного или регионального значения. То есть люди обращались в
органы власти чаще и предпочитают делать это напрямую – к Главе
Республики Коми. В 2015 году ситуация изменилась – количество обращений
граждан выросло на 50 % (в связи с появлением нового руководителя региона),
но и объем обращений на имя Президента РФ также увеличился, что
свидетельствует о падении уровня авторитета региональной власти в целом,
причиной чему стал громкий коррупционный скандал в Республике Коми и
делегитимация на всех уровнях власти.
Еще одним инструментом для взаимодействия власти и населения
региона в 2016 году стал портал «Активный регион». Он позволяет жителям
республики принимать активное участие в процессе по улучшению качества
жизни за счет интерактивных возможностей портала. С его помощью налажено
взаимодействие населения Коми и органов власти как регионального, так и
муниципального уровня. Работать с порталом могут жители всех городов и

157
районов республики. Любой может отправить на портал сигнал о
существующей проблеме или, наоборот, предложить решение вопроса.
За полтора года работы портала в конце 2017 года на «Активном
регионе» было зарегистрировано около 5000 пользователей, от которых
поступило более 2000 обращений, на 1909 из которых подготовлены и
размещены ответы. Большинство вопросов касаются благоустройства
территории населенных пунктов, состояния дворовых территорий, состояния
автомобильных дорог регионального и муниципального значения,
здравоохранения. Несомненно, такие и им подобные практики являются
хорошим инструментом для налаживания взаимодействия между обществом и
властью, имеют легитимирующий эффект.
Для полноценной обратной связи с общественностью в органах власти
должна быть налажена ежедневная аналитическая работа, с помощью которой
руководство субъекта Российской Федерации извещается обо всех негативных
«сигналах» из городов и районов региона для максимально оперативного
решения проблемных вопросов. Кроме данных Общественной приемной Главы
и портала «Активный регион», анализ актуальной проблематики
осуществляется также и на основе ежедневного мониторинга средств массовой
информации и социальных сетей.
Так, ежегодно в федеральных, республиканских и муниципальных
средствах массовой информации выходит около 10 тысяч материалов о Главе и
Правительстве Республики Коми. Около 70 % носят положительный характер,
около 20 % – нейтральный, примерно 10 % являются негативными (исключение
– также конец 2015 и 2016 год, когда обвинения в коррупции должностным
лицам Коми предъявляются по несколько раз в месяц) (Приложение I).
При формировании политической повестки обязательно учитывается
анализ обратной связи, один из примеров – формирование Программы
возрождения Республики Коми в 2016 году, стратегического документа
региона. В обсуждении этого документа в течение полугода приняли участие
свыше 230 тысяч жителей республики, депутаты всех уровней, общественные

158
организации и трудовые коллективы. Программа представляет собой
идеологический документ, в котором отражена программа социально-
экономического развития как республики в целом, так и каждого из 20
муниципалитетов региона в частности.
Активно применяются возможности средств массовой информации и
современных Интернет-технологий. Например, с 2014 года в регионе в эфире
Коми республиканского телеканала «Юрган» выходит программа «Личный
прием», в которой министры и руководители муниципальных администраций
общаются с населением в прямом телевизионном эфире. За 2014–2017 годы
вышло более 150 программ. Героям «Личного приема» за четыре года было
задано более 5 тысяч вопросов, на которые им пришлось ответить.
Формат проекта позволяет сделать ответственных лиц очень доступными
для жителей республики, не стоять годами на личный прием к чиновнику.
Иногда министры или руководители администраций узнавали с помощью этой
программы новые для себя вещи о том, каково истинное положение дел в
подведомственной им отрасли или в муниципальном образовании. Некоторые
вопросы удается решать очень оперативно. Иногда проблемы невозможно
решить сразу, иногда невозможно решить вообще, но тогда надо внятно
разъяснить человеку, что к чему, так как людей раздражает отсутствие прямого
диалога с представителями власти. Несмотря на то, что это проблемы
локального характера, но от решения подобных вопросов зависит качество
жизни людей, их социальное самочувствие и, в конечном итоге, легитимность
региональной власти.
Результаты социологических исследований позволяют дополнить картину
об уровне авторитета власти, ее влияния в обществе, эффективности работы
государственного управления и удовлетворенности населения этой
деятельностью.
Как свидетельствуют исследования ВЦИОМ, проведенные в октябре 2011
года, в целом деятельность главы региона получила положительные оценки:
54 % жителей считали, что он работает хорошо, 19 % – что плохо.

159
Руководителям федерального уровня – Президенту РФ Д. Медведеву и
Премьер-министру РФ В. Путину – население Республики Коми также
демонстрировало высокий уровень доверия (66 % и 71 %, соответственно,
одобряли их работу)224.
Согласно результатам социологических опросов 2013 и 2014 годов,
проведенных Фондом развития гражданского общества, социальное
самочувствие жителей Республики Коми находится на высоком уровне.
Согласно результатам рейтинга регионов России, данная территория набрала 66
и 68 баллов, соответственно, став лидером в списке субъектов с высокими
показателями, что является результатом, по мнению экспертов, грамотно
выстроенного сотрудничества власти и населения225.
Ситуация резко ухудшилась в 2015 году, когда на фоне самого крупного
коррупционного скандала в новейшей истории России доверие к региональной
власти резко упало, о чем мы писали в предыдущем параграфе.
Обширные возможности для получения обратной связи от населения
сегодня дают современные коммуникационные технологии. Один из примеров
интерактивного взаимодействия власти и общества: ежегодный интернет-опрос
граждан об эффективности работы руководителей органов местного
самоуправления. Жителям региона предлагается оценить качество
автомобильных дорог, транспортного обслуживания и предоставления услуг
ЖКХ в своем городе или районе. По результатам опроса разрабатывается
комплекс мер по решению выявленных проблем и улучшению ситуации в
соответствующих сферах жизни муниципалитетов.
Можно сделать вывод, что все вышеперечисленные механизмы
получения обратной связи от населения и взаимодействия с различными

224
Около половины жителей Республики Коми хотели бы покинуть регион
(02.02.2013) // Красное знамя. URL: www.komikz.ru/news/society/?id=9168 (дата обращения:
10.11.2013).
225
В Коми живут оптимисты (25.06.2014) // Фонд развития гражданского общества.
URL: http://civilfund.ru/article/8368

160
сегментами общественности сложились в полную и достаточно
эффективную систему, которая работает сегодня в Республике Коми.
Территориальное общественное самоуправление. О легитимности
региональной власти можно судить и по уровню самоорганизации населения:
есть ли готовность объединяться во имя общих целей, решать коллективные
задачи, насколько люди верят в то, что власть пойдет им навстречу в
реализации их инициатив.
В сегодняшних реалиях одним из индикаторов для определения уровня
самоорганизации населения можно считать развитие органов территориального
общественного самоуправления (ТОС). Сегодня это один из основных
элементов системы МСУ, имеющий силы обеспечить необходимую связь
между властью и обществом, без которой невозможно преодолеть недоверие
власти и даже отчуждение ее от общества.
Президент России В.В. Путин поставил задачу создать сильную,
самостоятельную, ответственную власть на местах, обеспечить реальную, а не
гипотетическую возможность для участия граждан в управлении своей
территорией, населенным пунктом, решения повседневных проблем местного
сообщества, от чего напрямую зависит качество жизни людей. ТОС при его
эффективном функционировании может стать связующим граждан и местную
власть звеном, отсутствие, недостаточное развитие или имитация которого
делает неустойчивой всю систему управления в регионе.
ТОСы имеют возможность финансирования работ по благоустройству
своих территорий: озеленению, устройству детских и контейнерных площадок,
ремонту внутриквартальных дорог, освещению, установке малых архи-
тектурных форм, закладных камней, урн и лавочек, обустройству цветочных
клумб и т.д. из собственных средств.
Сегодня в России самой развитой в стране с точки зрения сельских
ТОСов считается Волгоградская область, которая сама позиционирует себя как
уникальная территория, где ТОСы стали неотъемлемым звеном местного
самоуправления. Организованный в Волгограде в 2010 году Всероссийский

161
семинар «ТОС: роль и место в реализации МСУ и формировании гражданского
общества» стал первым мероприятием российского уровня, где вопросы
развития ТОС были официально представлены, подробно обсуждены, получили
полное одобрение и были рекомендованы к внедрению во всех регионах
России. Сейчас в Волгоградской области функционирует более 2 тысяч ТОСов,
объединяющих более 1 млн жителей. При них развернулись сотни клубов по
интересам, молодежных объединений, спортивных секций, детских и
спортивных площадок226.
Республика Коми значительно прогрессировала в развитии органов ТОС с
2012 года. К началу 2015 года в Коми функционировали уже более 70 ТОСов в
статусе юридического лица, и еще 30 находятся в стадии формирования без
статуса юридического лица. Республику Коми на федеральном уровне
сравнивают с одним из передовых в этом направлении регионов –
Архангельской областью. Только за 2014 год ТОСы смогли привлечь 19 млн
рублей – деньги из республиканского и федерального бюджетов. Иными
словами, ТОСы – кроме эффективного механизма легитимации региональной
власти, являются еще и очень перспективным способом привлечения средств в
регион.
Связи с общественностью. Взаимодействие со СМИ. Очевидно, что на
отношение населения к органам власти значительное влияние оказывает то, как
их деятельность представлена в средствах массовой информации и социальных
сетях, насколько грамотно формируется их имидж. На сегодня в Республике
Коми налажена систематическая работа по освещению деятельности органов
исполнительной власти в СМИ с использованием наиболее эффективных
коммуникационных каналов. Информационная повестка органов
исполнительной власти формируется, прежде всего, на основе социальных
запросов общественности, перечень которых сформирован по результатам
социологических исследований, мониторинга материалов СМИ, анализа
226
Территориальное общественное самоуправление. Текущее состояние и примеры
успешных практик из регионов России (2014). URL: http://www.fund-sd.ru/TOC/TOC-book-
2014-web.pdf
162
обращений граждан, поступивших в органы исполнительной власти
республики.
Сегодня проблема оперативного взаимодействия органов власти и
общественности, своевременного получения необходимой информации
решается, в том числе, с помощью официального портала в сети Интернет, где
оперативно размещается вся необходимая информация о деятельности
исполнительных органов власти и предоставляются возможности для
интерактивного общения.
По уровню информационной открытости портал Республики Коми в 2015
году занимал далеко не самые высокие позиции: 65 место в рейтинге
автоматизированной информационной системы «Мониторинг государственных
сайтов»227. В 2012 и 2013 годах эти позиции были выше: 45 и 44 места,
соответственно. Согласно данным рейтинга, у портала много перспектив
развития: от технических параметров до размещения информации: сведений о
вакансиях, результатах проведения конкурсов по государственным закупкам,
результатах проверок, проведенных в высшем исполнительном органе
государственной власти, перечне услуг, предоставляемых органами
исполнительной власти.
Следует особо подчеркнуть, что сегодня субъекты власти различного
уровня для повышения своей легитимности активно используют средства
массовой коммуникации (СМК). Особенно тенденция на использование
технологических приемов своей легитимации заметна в период кризисов – в
отсутствие других ресурсов.
СМК помогают власти интерпретировать события в нужном русле,
управлять общественным настроением, создавать положительный имидж
политических лидеров и органов государственной власти. И социальные сети

227
Автоматизированная информационная система «Мониторинг государственных
сайтов». URL: http://gosmonitor.ru/node/309 (дата обращения: 01.11.2013). [Система
разработана Министерством экономического развития Российской Федерации в 2011 году и
предназначена для оценки открытости информации о деятельности органов государственной
власти и доступности государственных информационных ресурсов для граждан.]
163
играют в этом процессе все большую роль, трансформируясь в центр
социальных связей, способный регулировать коммуникативные процессы в
социальных системах. Социальные сети по функциям похожи на СМИ, но
сегодня они имеют гораздо бóльшую массовость, а значит, и эффективность.
Выше мы уже отмечали значимость социальных сетей в электоральном
процессе: органам власти сегодня необходимо использовать обширные
возможности социальных сетей для выстраивания эффективной
коммуникации с населением. Это очень существенный инструмент в процессе
легитимации власти любого уровня.
Анализ республиканской аудитории сети ВКонтакте показывает, что в
Республике Коми (по состоянию на 30 апреля 2015 г.) зарегистрировано более
535 тысяч пользователей, что составляет 61,3 % от общего официального
количества жителей, зарегистрированных в регионе. При этом традиционно
большое количество пользователей ВКонтакте зарегистрировано в городах.
Сохраняя общероссийскую тенденцию, в Республике Коми сеть ВКонтакте
имеет наибольшую популярность среди пользователей в возрасте от 25 до 34
лет. Грамотно управляя данным ресурсом, региональная власть может
использовать его для повышения своей легитимности.
Социальные сети сегодня являются важной информационной площадкой
для организации неформального общения органа государственной власти или
должностного лица со всеми гражданами, а не только с пользователями
электронных ресурсов ведомства. Особого внимания заслуживает практический
опыт органов государственной власти по использованию возможностей
социальных сетей как технологии взаимодействия с различными целевыми
аудиториями общественности.
В Республике Коми органы исполнительной власти появились в
социальных сетях в 2010 году: сначала был создан личный аккаунт Главы
Республики Коми ВКонтакте, затем зарегистрирована группа «Республика
Коми. Официально» – публичная страница пресс-службы Главы Республики

164
Коми и Правительства Республики Коми. В 2012 году свои группы ВКонтакте
появились у всех органов исполнительной власти региона.
С целью изучить, на каком уровне находится работа по интеграции
официальной информации в социальные сети, нами были проанализированы
имеющиеся группы и страницы 22 органов исполнительной власти.
Исследование проведено в период с мая по июль 2014 года, а затем повторно в
период с марта по май 2015 года. Для исследования был определен ряд
количественных и качественных критериев.
Проанализировав результаты исследования, мы пришли к выводу:
большинство страниц и групп органов исполнительной власти применяются
только для одностороннего информирования населения. То есть главную
коммуникативную возможность социальных сетей – взаимодействие,
интерактивность – органы власти стараются не использовать. Зачастую
информация не соответствует свободному формату социальных сетей, выдается
в официозном нечитабельном виде.
Основная рекомендация группам и страницам остальных органов
исполнительной власти – переформатировать из информационных в
дискуссионные, для того чтобы получать обратную связь от населения, мнение
граждан по различным событиям, процессам, проектам и т.д. Это позволит не
только скорректировать планы органа исполнительной власти, вовремя выявить
проблемные моменты, спрогнозировать всплески протестной активности, но и
продемонстрировать свою открытость для общественности и желание
действовать сообща, что положительно влияет на формирование политического
доверия в обществе.
Особого внимания заслуживает работа по ведению личных аккаунтов в
социальных сетях руководителей органов исполнительной власти. Таковых в
республике единицы, и это является перспективой для дальнейшей работы.
Политический лидер, открытый для населения, в том числе и в соцсетях,
пользуется гораздо большей симпатией у населения, имеет имидж
демократичного руководителя.

165
 Следует отметить, что органы власти развивают коммуникации в данном
направлении. Повторное исследование, проведенное в 2015 году, показало, что
ведомства в качестве инструментов обратной связи начинают использовать
формы голосования, Интернет-приемной. В целом интерес органов
исполнительной власти Республики Коми к методам работы в соцсетях
становится более выраженным.
Признавая огромный ресурс влияния социальных сетей на общество,
нельзя не отметить их большие возможности в качестве канала протестной
мобилизации. Например, в Республике Коми на протяжении пяти лет (2010–
2015 гг.) наблюдалось формирование нового поколения граждан, которые
посредством Интернет-коммуникаций не только участвовали в развитии
гражданского общества, но и проявляли достаточно агрессивную
оппозиционную активность.
Первая значимая роль социальной сети в Республике Коми проявилась в
конце 2010 года, когда после выборов в Государственную Думу РФ по всей
стране прокатилась волна протестных акций. Российская объединенная
оппозиция настаивала на том, что выборы в декабре 2010 года были
сфальсифицированы, и призывала людей выходить на митинги и устраивать
акции протеста. Вот тогда в качестве коммуникативных технологий и были
использованы социальные сети. В крупных городах (Москве и Санкт-
Петербурге) это были Twitter и Facebook, в Республике Коми – ВКонтакте. Так
впервые в Республике Коми социальная сеть послужила мощным
коммуникационным ресурсом и собрала реальное количество активно
настроенных граждан.
Очевидно, что пренебрегать социальными сетями сегодня совершенно
недопустимо, как органам государственной власти, так и отдельным
политическим субъектам. Социальные сети представляют собой
универсальный механизм, который способен напрямую влиять на
формирование современного коммуникативного пространства, выстраивать
эффективные взаимоотношения между властью и различными целевыми

166
аудиториями общественности и, в конечном итоге, повышать уровень
легитимности региональной власти и политического доверия в обществе.
Профессиональный опыт диссертанта позволяет обобщить не только
региональные практики по повышению легитимности исполнительной власти
региона, но и законодательной – Государственного Совета Республики Коми.
Госсовет региона уделяет пристальное внимание различным формам
взаимодействия с общественностью, населением, и как способам получения
обратной связи от населения, и как источнику формирования социального
заказа на принятие тех или иных политических решений, разработки
законопроектов, законодательных инициатив. Среди них такие направления,
как работа с обращениями граждан, публичное обсуждение проектов
республиканских и федеральных законопроектов, социально значимых для
общественности тем, а также взаимодействие с Общественной палатой
Республики Коми.
Обращения от граждан так же, как и у исполнительной власти,
принимаются не только в письменной форме, но и в ходе личных приемов и
«прямых линий». Внедряются современные информационно-коммуникативные
технологии, которые значительно упрощают процедуру обращения в
государственный орган и обеспечивают ее оперативность. С 2009 года на сайте
Госсовета РК действует «Интернет-приемная», число обращений в которую
ежегодно растет.
Обращения жителей региона стали существенным источником
информации, необходимым для принятия законодательных решений по
вопросам социального и экономического развития. Учет предложений
граждан при разработке и корректировке нормативных актов является одним
из критериев эффективности депутатского корпуса. C 2007 по 2011 годы от
граждан поступило 199 законодательных предложений, которые впоследствии
стали законами (6 % от числа обращений). В 2014 году относительный
показатель результативности законотворческой инициативы граждан и
общественных организаций в Госсовете республики уже составил 56 %, в 2015

167
году – 38 %. Так, результативность законотворческой инициативы населения и
общественных организаций выросла в несколько раз.
Неоднократно обращения граждан становились поводом для проведения
различных контрольных мероприятий Государственного Совета, благодаря
чему удалось решить немало конкретных проблем избирателей. В целях
привлечения общественности к проведению экспертизы законопроектов в
рамках выстраивания равноправного диалога между органом власти и
населением Госсовет организует публичное обсуждение проектов
республиканских и федеральных законов, а также социально значимых для
общественности тем (с перспективой для законодательной работы).
Например, с целью вовлечения граждан в законодательный процесс и
получения материла, который может стать основой для законотворческой
деятельности, Государственный Совет в 2012 году начал реализацию проекта
на тему «Профилактика алкоголизма и ограничение продажи спиртных
напитков среди населения Республики Коми». Целью проекта явилась
разработка законодательных мер с учетом мнения избирателей в области
ограничения продажи спиртных напитков и профилактики алкоголизма среди
населения Республики Коми.
Для реализации проекта были выбраны различные формы работы:
контрольные мероприятия с участием депутатов в муниципальных
образованиях республики, встречи с активом районов, поселений, городов,
рейды, «круглые столы», совещания, рабочие группы, заседания комитетов
Госсовета, экспертные группы, парламентские слушания, конференции,
«парламентские уроки» в школах региона, опросы в сети Интернет. То есть,
тема должна была пройти максимально широкую общественную экспертизу и
выявить мнение всех социальных групп среди жителей республики. В итоге в
Госсовет поступило более 120 предложений от граждан республики по
ужесточению антиалкогольного законодательства, большинство из которых
были реализованы. Проект по профилактике алкоголизма позволил охватить
очень широкий круг общественности республики, сделать социальный срез

168
мнения жителей республики по данной теме и выработать ряд управленческих
решений по дальнейшей разработке законодательных мер в этой области.
Примером использования экспертного потенциала институтов
гражданского общества в парламентской деятельности является
взаимодействие Госсовета с Общественной палатой Республики Коми.
К сожалению, Общественная палата республики не сразу смогла использовать
предоставленные ей полномочия, и только в 2012 году этот общественный
институт активизировал экспертную работу: в Госсовет поступили первые
отзывы на проекты региональных законов. Госсовет также привлекает
Общественную палату республики к экспертизе федеральных законопроектов,
мониторингу правоприменительной практики, проведению совместных
мероприятий для обсуждения актуальных для населения региона тем.
Описанные выше направления работы позволяют наладить эффективное
посредничество между властью и населением, вовлечь жителей и
общественность региона в процесс принятия управленческих решений,
законотворческой работы. Есть все предпосылки считать, что разработка и
принятие законов на основе инициативы граждан, с учетом мнения
общественности – залог того, что данные правовые нормы будут действовать
более эффективно. В конечном итоге, данные формы взаимодействия с
общественностью способствуют укреплению роли законодательной власти на
уровне региона и повышению ее легитимности. Хотя мы вынуждены
констатировать, что на практике законодательная власть располагает еще
меньшими ресурсами для своей легитимации, чем исполнительная, вкупе с еще
более низким уровнем доверия населения. В данном контексте ценность
реализуемых законодательным органом практик становится еще выше.
Выводы по параграфу. Проблема низкого уровня легитимности
зачастую заключается в недостаточном применении партиципаторных
механизмов легитимации региональной власти.
Важную роль в вовлечении общественности в процесс управления
регионом играет система общественных советов – при органах исполнительной

169
власти, в муниципальных образованиях. Пока нельзя сказать, что
общественные советы полноценно реализуют свои функции, это задача на
перспективу. Основные причины: излишняя лояльность общественников к
органам исполнительной власти либо отсутствие понимания важности
совместной работы.
Общественная палата Республики Коми заработала достаточный
авторитет в регионе и стала действующим инструментом для решения текущих
социальных проблем, а также площадкой по взаимодействию власти и
общественных организаций. Общественный контроль в Республике Коми, как
пример партиципаторного механизма легитимации региональной власти, стал
реальным действующим инструментом, позволяющим решать социально
значимые проблемы территории. Эффективным инструментом для
аккумулирования и канализации проблемных вопросов, возникающих у
жителей региона, стала Общественная приемная Главы Республики Коми.
При определении уровня легитимности региональной власти и
политического доверия можно использовать такой показатель, как доля
обращений граждан, направляемых на федеральный уровень, но касающихся
решения вопросов регионального и муниципального уровня.
Эффективным инструментом для взаимодействия власти и населения
региона в 2016 году стал портал «Активный регион». Он позволяет жителям
республики принимать активное участие в процессе по улучшению качества
жизни за счет интерактивных возможностей портала.
Органы государственной власти пока слабо представлены в социальных
сетях, одном из перспективных каналов коммуникации с населением. Основная
рекомендация: переформатировать группы и аккаунты из информационных в
дискуссионные, для того чтобы получать обратную связь от населения,
развивать представительство в соцсетях руководителей региона. Это позволит
не только скорректировать планы органов власти, вовремя выявить проблемные
моменты, спрогнозировать всплески протестной активности, но и
продемонстрировать свою открытость для общественности и желание

170
действовать сообща, что положительно влияет на формирование политического
доверия в обществе и повысит уровень легитимности власти региона.
Подводя итоги третьей главы, необходимо сделать следующие выводы и
обобщения.
Во-первых, выделены основные периоды легитимации региональной
власти, проанализированы основные кризисы легитимности в новейшей
истории России:
1) этап сепаратизма и «парада суверенитетов» (1991–2000 гг.);
2) этап централизации и выстраивания «вертикали власти» (2000–
2012 гг.);
3) этап персонифицированной легитимации (2012 г. – по настоящее
время), в течение которого главным «политическим героем» и основным
ресурсом легитимности (и федеральной, и региональной) является лично
В.В. Путин.
Возможен новый этап – нарастания противоречий в связи с
перекладыванием на регионы ответственности за ухудшение социально-
экономической ситуации и коррупционными скандалами. Может начать давать
сбои модель губернаторов, назначаемых Центром. Неизбежно усиление
существующих и проявление новых конфликтов внутри региональной элиты.
Во всех конфликтах усилится роль силовиков, которые получили сегодня
большее влияние.
Во-вторых, несмотря на кризисы, доверие населения к федеральной
власти (в лице В.В. Путина) выше, чем к региональной, в отличие от
ельцинского периода, когда авторитет губернатора увеличивался
пропорционально уменьшению легитимности Центра. Региональная
легитимация, как и федеральная, имеет ярко выраженный
персонифицированный характер. Кризис легитимности может быть преодолен
путем исправления данной ситуации: восстановления баланса между уровнями
(субъекты) и ветвями (законодательная, исполнительная, судебная) власти,
повышения авторитета общественных институтов. Законодательной власти

171
необходимо более активно повышать свой авторитет, в том числе за счет
механизмов и технологий взаимодействия с населением.
В-третьих, сегодня регионы в полной мере разделяют с федеральным
Центром все последствия внешнеполитических событий, введения санкций
против РФ, экономического кризиса. Возможности регионов для легитимации
местной власти крайне ограничены. Региональные власти избрали
антикризисную легитимационную тактику. Крайне негативно отражаются на
уровне политического доверия коррупционные скандалы, произошедшие с
губернаторами ряда регионов.
В-четвертых, в 2010–2012 гг. на регионах были впервые массово опробованы
новые «технологии протеста» – делегитимации власти с помощью сети Интернет и
социальных сетей. При снижении влияния традиционных СМИ (телевидения,
проводного радио, печатных изданий) сегодня это самый перспективный канал для
взаимодействия с населением молодого и среднего возраста, а также самый быстрый
канал мобилизации, в том числе и протестной. Пока органы власти слабо
представлены в данном сегменте, не полностью используют огромный
коммуникационный потенциал и инструментарий соцсетей, что подтверждают
результаты исследований, проведенных в Республике Коми. Это направление является
одним из самых перспективных для наращивания потенциала легитимности в период
кризиса. Крайне востребованными станут навыки публичного политика у
губернаторов, умение наладить взаимодействие с протестной аудиторией, которая с
каждым годом совершенствует свои методы и приемы.
В-пятых, легитимационные практики регионов РФ отличаются
индивидуальностью в зависимости от социально-экономического положения и
этнополитических и конфессиональных особенностей субъектов. Их обобщение,
сопоставление и анализ способствуют аккумулированию опыта и распространению
его в зависимости от условий в различных регионах страны.
Опыт Республики Коми вовлечения граждан в общественные процессы,
развития партиципаторных механизмов легитимации в регионах показал
эффективность таких мер, как: формирование системы общественных советов (при

172
органах исполнительной власти и органах местного самоуправления), интерактивные
проекты Общественной палаты и Общественной приемной Главы Республики Коми,
возрастание роли общественного контроля, деятельность портала «Активный регион»,
«народное законотворчество» – использование законотворческого потенциала
граждан для разработки соответствующей нормативной правовой базы.
Можно сделать вывод, что все вышеперечисленные механизмы получения
обратной связи от населения и взаимодействия с различными сегментами
общественности сложились в полную и достаточно эффективную систему, которая
работает сегодня в Республике Коми и помогает поддерживать необходимый
уровень легитимности региональной власти.

173
 ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проблема легитимности органов государственной власти в регионах

приобретает все большую актуальность в последние годы. От ситуации в
субъектах зависят стабильность и территориальная целостность страны в
целом. Сегодня регионы в полной мере разделяют с федеральным Центром
тяжесть последствий негативных внешнеполитических факторов, санкций в
отношении РФ со стороны западных стран. Вопрос легитимности власти
приобретает все большую остроту в связи с экономическими кризисами,
дефицитом финансовых ресурсов, политической нестабильностью – эти
общефедеральные проблемы неизбежно отражаются на жизни в регионах и
превращаются в задачи, которые необходимо решать губернаторам российских
регионов. При более высоком уровне доверия к федеральной власти (а именно в
лице Президента РФ В.В. Путина) именно региональную власть население, в
большей степени, склонно обвинять в существующих проблемах, несмотря на
причины их возникновения.
В ходе исследования сформулировано следующее определение
легитимности – это признание власти населением, сформированное на основе
ее законности и политического доверия со стороны масс. Легитимация,
динамическое проявление легитимности, понимается как процесс
формирования, репродуцирования и поддержания политического доверия,
уверенности населения в способности действующей власти и ее публичных
представителей обеспечивать стабильность в обществе и социально-
экономическое развитие. Уточнены различия и взаимосвязь концепта
легитимности с такими схожими понятиями, как легальность власти,
легализация, легитимация, политическое доверие, имидж, репутация.
Выявлено, что основой легитимности является политическое доверие.
Установлено, что в отличие от легитимности федеральной власти,
региональная легитимность обусловлена особым положением субъектов в
структуре федеративного государства, имеет различные ресурсы и основания,

174
подвержена влиянию дополнительных легитимирующих/делегитимирующих
факторов в зависимости от социально-экономического и политического
положения в регионе, этнического и конфессионального состава населения.
Следовательно, легитимность региональной власти – это признание
власти региона населением как законной и заслуживающей доверия,
сформированное в контексте федеративных взаимосвязей, под влиянием
общефедеральных тенденций, региональных социально-экономических,
политических и этнических факторов. Легитимация региональной власти –
процесс формирования и поддержания политического доверия в обществе,
уверенности населения региона в способности власти обеспечивать
эффективное управление и справедливый социальный порядок на данной
территории. Для реализации процесса легитимации могут быть использованы
соответствующие политические механизмы и технологии.
В исследовании подчеркивается, что специфика региональных
легитимационных процессов напрямую зависит от общей ситуации в стране,
эти факторы неотделимы друг от друга. Под кризисом региональной
легитимности авторы понимают падение доверия населения к институтам
государственной власти субъекта, которое ставит под угрозу существование
действующей политической власти, может привести к ее смене.
Приведены актуальные доказательства зависимости уровня легитимности
от видов власти (исполнительная, законодательная) и ее уровней (федеральный,
региональный и муниципальный). Исполнительной доверяют больше, чем
законодательной, федеральной – больше, чем региональной и муниципальной.
Власть на всех уровнях носит персонифицированный характер, основывается
на доверии конкретному политическому лидеру (на уровне федеральной власти
– Президенту страны В.В. Путину, на уровне региона – как правило,
губернатору). Данный фактор представляет угрозу легитимности в ситуации
смены политических элит в регионе. Выходом из данной ситуации может быть
восстановление баланса между уровнями и ветвями власти, повышение
авторитета общественных институтов.

175
 Сделан вывод, что процесс легитимации власти существенно усложнился
за счет появления новых социальных и политических институтов –
электронных СМИ, социальных сетей. Сегодня это самый перспективный
способ для взаимодействия с населением молодого и среднего возраста, а также
самый быстрый канал мобилизации, в том числе и протестной (в 2010–2012
годах на регионах были впервые массово опробованы новые «технологии
протеста»). Пока органы власти регионов слабо представлены в данном
сегменте, не полностью используют коммуникационный потенциал и
инструментарий социальных сетей, особенно актуальный в период кризисов
легитимности региональной власти, но положительная динамика отмечается на
уровне органов исполнительной власти и органов местного самоуправления.
Авторы отмечают изменение факторов, влияющих на региональную
легитимацию и основания этого процесса. Одним из ключевых факторов
являются новые условия и «предлагаемые обстоятельства» от федерального
центра регионам. Основными функциями легитимации региональной власти
являются признание системы, ее конституирование и воспроизводство.
К функциям легитимности политической власти в регионах отнесены:
обеспечение согласия большинства по поводу политики данной власти;
признание власти; обеспечение оправдания; обеспечение веры и доверия со
стороны большинства; обеспечение повиновения; обеспечение участия;
обеспечение влияния; обеспечение авторитета власти, обеспечение лояльности
региональных элит, легитимация общефедерального политического режима в
регионах и легитимация центральной политики среди представителей
титульной нации, что особенно актуально в национальных республиках.
Рассмотрены различные модели легитимации. По направленности
процесса легитимации различают восходящий (признание власти населением) и
нисходящий (воздействие власти на население с целью завоевания доверия)
характер легитимации. Легитимация публичной власти может быть внутренней
и внешней. Применяя эту типологию на систему «Центр-регионы», сделан
вывод, что региональная власть, не получившая поддержки от жителей

176
субъекта РФ и опирающаяся только на поддержку федерального центра, не
может рассчитывать на доверие и признание со стороны жителей региона.
Данный фактор приобретает особое значение в контексте волны назначений
губернаторов 2016–2017 годов.
Под политическими механизмами легитимации региональной власти
подразумеваются модели взаимодействия элементов структуры легитимности
власти субъектов страны, задачей которого является завоевание и сохранение
власти региональными субъектами легитимности. Политическими
технологиями повышения легитимности региональной власти является
совокупность методов, способов, приемов, процедур, используемых
политическими субъектами для наиболее эффективного воздействия на
жителей определенного региона страны с целью моделирования их
политического поведения и решения политических управленческих задач. Если
цель механизмов легитимации политической власти – завоевать и удержать
власть в регионе, то цель технологий – оптимизировать этот процесс с
помощью рациональных средств, очередности действий, выработки
соответствующего алгоритма поведения, оптимального для конкретного
субъекта РФ с учетом его социально-экономических, этнических и
конфессиональных особенностей.
Переосмыслив модель Г.И. Грищенко, предлагается следующая схема
процесса легитимации региональной власти: «легитимность» – «легитимация»
– «механизмы легитимации» – «технологии легитимации».
Обобщены и проанализированы различные типологии и классификации
механизмов и технологий легитимации: рациональные и иррациональные;
императивные и диспозитивные; методы одобрения и недоверия;
формализованные и неформализованные; институциональные и
неинституциональные; естественные и искусственные; демократические,
социокультурные, социально-исторические, конфессиональные, силовые;
средства делятся на идеологические, технократические и социотехнические. В
данном исследовании за основу взята типология политических механизмов,

177
предложенная А.В. Скиперских, который выделяет психологические,
партиципаторные, технократические и технологические механизмы
легитимации политической власти. Классификация дополнена и продолжена за
счет понимания под технологическими механизмами политических технологий
и разделения их на избирательные и политико-управленческие.
Выявлено, что при потере популярности традиционных СМИ – печатных
изданий, проводного радио, отчасти и телеканалов – наблюдается резкий рост
влияния Интернет-СМИ и социальных сетей. К наиболее актуальным
технологиям легитимации региональной власти отнесены следующие:
политический перфоманс (особенно в форме флешмобов), использование
личных качеств субъекта легитимации (навыков, опыта, профессионализма,
компетенций, знаний, а также когнитивный комплекс, используемый для
идентификации политического лидера). Повысилась роль религиозной
идентификации. Сохраняют свое влияние сакрализация власти (мифы, культы,
обряды, ритуалы), политическая реклама, электоральные технологии.
Россия – один из основных политических субъектов мирового
сообщества. Поэтому тенденции в странах Запада в части легитимационных
процессов имеют для нашей страны особое значение, в том числе и для
прогнозирования возможных рисков и нивелирования различных негативных
последствий. В связи с этим рассмотрены основные легитимационные
тенденции региональной власти в странах Европы и США, так как зарубежный
опыт необходим для системного изучения данного вопроса.
Авторы делают вывод, что в Европе наблюдается тенденция к снижению
уровня политического участия в выборах (и в других формах политического
участия) федерального уровня, больший интерес представляют региональный и
муниципальный уровни как более близкие к человеку и его насущным
потребностям, где есть возможность действительно повлиять на решение
вопросов. Среди электоральных тенденций, характерных для США, выделены
следующие: ослабление партийной идентификации в пользу политического
перфоманса и политической рекламы, яркого имиджевого позиционирования,

178
персонифицированной легитимации. Рост числа «неустойчивых» избирателей в
штатах – следствие этой тенденции. В избирательном процессе стран Европы в
большей степени делается акцент на образ партий и разъяснение их программ,
чем на имидж кандидатов.
В регионах Европы и США наметились новые тенденции в принятии
гражданами ключевых политических событий по легитимации политической
власти. В 2016 году США охватили протестные акции (как реакция на
результаты выборов Президента), что свидетельствует об изменении
отношения населения к устоявшимся, традиционным и законным механизмам
легитимации политической власти. В Европе особую специфику формам
политического участия (вплоть до неконвенциональных форм) придают
демографические процессы, особенно иммиграционный кризис 2015–2016
годов.
Среди тенденций, влияющих на региональную легитимность власти в
США и странах Европы, можно отметить снижение доверия населения власти,
рост популизма и протестной активности, неприятие действий властей
значительной частью общества, (вплоть до разделения надвое, как в случае с
голосованием за Д. Трампа в США или за Brexit в Великобритании),
перспектива развития центробежных и регионалистских настроений. Ситуацию
усложняют повышение мобильности населения, глобализация общемировых
политических процессов, активное использование Интернет-технологий для
решения политических задач. Изучение и учет данных тенденций имеют
большое значение для системы государственного управления РФ, чтобы
избежать повторения аналогичных тенденций на своей территории.
Проанализировав различные этапы формирования губернаторского
корпуса в России, авторы делают вывод о том, что власть сегодня остановилась
на достаточно гибкой модели, позволяющей учитывать социально-
экономические и этнические особенности субъектов, смешанной модели:
руководители одних регионов избираются, других – назначаются. Отмечено,
что уровень доверия к выборам в российских регионах по различным причинам

179
продолжает оставаться невысоким. После электорального этапа должна
состояться дополнительная легитимация, чтобы население субъекта
действительно признало власть.
Выделены основные периоды легитимации региональной власти в
новейшей истории России: 1) этап сепаратизма и «парада суверенитетов»
(1991–2000 гг.); 2) этап централизации и выстраивания «вертикали власти»
(2000–2012 гг.); 3) этап персонифицированной легитимации (2012 г. – по
настоящее время). Авторы предполагают возможность нового этапа –
нарастания противоречий в связи с перекладыванием на регионы
ответственности за ухудшение социально-экономической ситуации и
коррупционными скандалами. Может начать давать сбои модель губернаторов,
назначаемых Центром. Неизбежно усиление существующих и проявление
новых конфликтов внутри региональной элиты, бывших до сих пор
латентными, что уже подтверждается на примере некоторых регионов-доноров
(например, Татарстана). Во всех конфликтах усилится роль силовиков, которые
получили сегодня большее влияние.
Обобщен и проанализирован опыт легитимационных практик в
Республике Коми. Сделан вывод о том, какие практики способны
положительно повлиять на уровень легитимности региональной власти.
Например, формирование системы общественных советов при органах
государственной власти и органах МСУ. По различным причинам пока они не
реализуют свои функции полностью, это задача на перспективу.
Общественная палата и Общественная приемная Главы Республики Коми
заработали достаточный авторитет в регионе, стали действующим
инструментом для решения текущих социальных проблем, эффективным
способом для аккумулирования и канализации проблемных вопросов у жителей
региона. Отмечается усиление роли общественного контроля как примера
партиципаторного механизма легитимации региональной власти.
Одним из критериев, свидетельствующих о доверии к региональной
власти, предлагается считать долю обращений на федеральный уровень по

180
вопросам местного значения. Если люди предпочитают, условно говоря,
«писать Путину» для решения вопросов уровня субъекта, авторитет
региональной власти не является высоким.
В качестве примера эффективного инструмента для взаимодействия
власти и населения региона в 2016 году приводится портал «Активный регион».
Он позволяет жителям республики принимать активное участие в процессе
улучшения качества жизни за счет интерактивных возможностей портала.
Среди легитимационных практик законодательного органа власти Республики
Коми особо отмечено «народное законотворчество» – использование
законотворческого потенциала граждан для разработки соответствующей
нормативной правовой базы.
Одним из актуальных направлений в сфере формирования и поддержания
легитимности региональной власти на ближайшую перспективу будет являться
поиск новых эффективных механизмов и технологий легитимации. Особенно
это касается технологий с использованием возможностей сети Интернет,
социальных сетей. Получат еще большее распространение форматы,
использованные в США (в частности, в ходе предвыборных кампаний
Б. Обамы) и в странах Евросоюза. В период кризиса в регионах особую
ценность будут иметь низкобюджетные способы легитимации.
Органам государственной власти в регионах необходимо будет активно
использовать современные коммуникативные технологии не только для
реализации информационной функции, но и для аналитической. В частности,
большое значение будет иметь мониторинг социальных сетей, блогов и
активная работа в них для получения представления о реальном уровне и
очагах протестных настроений в обществе, для нивелирования негативных
тенденций.
Особое значение приобретет легитимация «губернаторов Путина»
(направленных в регионы в конце 2016 и начале 2017 годов), так называемых
«молодых технократов». Новые руководители субъектов должны будут
завоевать доверие жителей своего региона, победив на выборах,

181
интегрироваться в местные политические элиты, найти общий язык с
общественниками, что невозможно без применения легитимационных
механизмов и технологий. Таким образом, роль и значение данных практик
вырастет еще больше. Также важным направлением останется поиск и
применение технологий, нацеленных на повышение электоральной активности
на предстоящих выборах регионального и федерального уровня (Президента
РФ).
Крайне востребованными станут навыки публичного политика у
губернаторов, умение наладить взаимодействие с протестно настроенной
частью общества, которая с каждым годом активизируется и совершенствует
методы организации антиправительственных акций. Для снижения гражданской
напряженности населения органам власти регионального и муниципального
уровня рекомендуется избегать типовых неэффективных решений, активнее
использовать различные согласительные процедуры и инструменты,
объективно и безупречно отвечать на резолюции и обращения протестующих
граждан.
Исследования, связанные с вышеперечисленными аспектами, являются
перспективными направлениями в сфере изучения вопросов легитимации
региональных институтов власти, их механизмов и технологий формирования.
Легитимационные ресурсы субъектов в настоящее время, особенно в
период кризиса, крайне ограничены. И тем более важно в сложившейся
ситуации грамотно распорядиться имеющимися средствами для повышения
авторитета власти, доверия населения, накопления и сохранения «запаса
прочности» – легитимности, наличие которой помогает власти сохранять
стабильность и устойчивость в непростые времена. Ведь от ситуации в
регионах в конечном счете зависят территориальная целостность и социальное
самочувствие всей страны.

182
 БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Монографии и научные труды

1. Андерсон, Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и
распространении национализма / Б. Андерсон; пер. с англ. – М.: Канон-Пресс-
Ц, Кучково поле, 2001. – 288 с.
2. Андрющенко, Е.Г. Общественное мнение и гласность в системе
управления обществом / Е.Г. Андрющенко. – М., 1988. – 43 с.
3. Арендт, X. Vitaactiva или о деятельной жизни / Х. Арендт. – СПб.:
Алетейя, 2000. – 437 с.
4. Аристотель. Афинская полития / Аристотель. – М.: Тривола, 1996. – 96
с.
5. Аристотель. Политика / Аристотель // Сочинения: в 4 т. – М.: Мысль,
1984. – Т.4. – С.376–644.
6. Ачкасов, В.А. Легитимация власти в постсоциалистическом
российском обществе / В.А. Ачкасов, С.М. Елисеев, С.А. Ланцов. – М.: Аспект
Пресс, 1996. – 127 с.
7. Бакли, Н. Политэкономия выборов и назначений губернаторов в России
/ Н. Бакли, Г. Гарифуллина, Дж. Рейтер, Т. Фрай. – М., 2003. – 36 с.
8. Бурдье, П. Социология политики / П. Бурдье; пер. с франц.; сост., общ.
ред. и предисл. Н.А. Шматко. – М.: Socio-Logos, 1993. – 336 с.
9. Вебер, М. Избранные произведения / М. Вебер; пер. с нем. – М.:
Прогресс, 1990. – 808 с.
10. Вебер, М. Политика как призвание и профессия / М. Вебер //
Избранные произведения / пер. с нем. – М.: Прогресс, 1990. – 808 с.
11. Вебер, М. Типы легитимного порядка: условность и право //
Избранные произведения / пер. с нем. – М.: Прогресс, 1990. – 808 с.
12. Вебер, М. Хозяйство и общество: очерки понимающей социологии: в
4 т. / пер. с нем. под ред. Л.Г. Ионина. М.: Изд. дом Высшей школы экономики,
2016. – 448 с.

183
 13. Вебер, М. Избранное: Протестантская этика и дух капитализма. М.,
СПб.: Центр гражданских инициатив, 2012. – 656 с.
14. Вилков, А.А. Сакральные основания власти в политической жизни
России / А.А. Вилков, Т.И. Захарова. – Саратов: Наука, 2010. – 200 с.
15. Волков, Ю.Г. Легитимность политической власти (методологические
проблемы и реалии) / Ю.Г. Волков, А.В. Лубский, В.П. Макаренко, Е.М.
Харитонов. – М., 1996. – 248 с.
16. Гавра, Д.П. Общественное мнение как социологическая категория и
как социальный институт / Д.П. Гавра. – СПб., 1995. – 420 с.
17. Герасимов Г. И. История современной России: поиск и обретение
свободы. 1985–2008 годы. М.: Институт общественного проектирования, 2008.
– 408 с.
18. Гоббс, Т. Левиафан / Т. Гоббс // Сочинения: в 2 т. – М.: Мысль, 1991. –
Т.2. – 736 с.
19. Государственная служба России: диалог с обществом / под ред.
В.С. Комаровского. – М., 1999. – 209 с.
20. Грушин, Б.А. Мнение о мире и мир мнений: Проблемы методологии и
исследования общественного мнения / Б.А. Грушин. – М., 1967. – 400 с.
21. Данкин, Д.М. Доверие: политологический аспект / Д.М. Данкин. – М.:
ИнтелТех, 1999. – 178 с.
22. Дибиров, А.Н.З. Легитимная региональная политика в условиях
Дагестана / А.Н.З. Дибиров // Региональные проблемы преобразования
экономики: интеграционные процессы и механизмы формирования и
реализации социально-экономической политики устойчивого развития:
материалы V Всероссийской науч.-практ. конф. ИСЭИ ДНЦ РАН (Махачкала,
14–15 октября 2014 г.) / под общ. ред. С.В. Дохоляна. – Махачкала, 2014. –
С.197–204.
23. Елисеев, С.М. Легитимность власти: Концепции и проблемы развития
в посткоммунистическом обществе / С.М. Елисеев. – СПб.:
Полиграфстройсервис, 1996. – 220 с.

184
 24. Ильин М.В. Очерки хронополитической типологии. Проблемы и
возможности типологического анализа политических систем. Часть 1:
Основания хронополитики. – М., 1995. – 138 с.
25. Ильин, М.В. Философия политики / М.В. Ильин, А.С. Панарин. – М.:
МГУ, 1994. – 284 с.
26. Истон, Д. Системный анализ политической жизни (1965) / Д. Истон //
Политология: хрестоматия / сост. М.А. Василик, М.С. Вершинин. – М., 2000. –
С.319–331.
27. Камкия Б.А. Политический контекст и проблема бюрократии:
концептологический анализ / Б.А. Камкия ; ЮФУ. – Ростов-на-Дону:
Издательство ЮФУ, 2015. – 136 с.
28. Кара-Мурза, С.Г. Манипуляция сознанием – 2 / С.Г. Кара-Мурза. – М.,
2009. – 528 с.
29. Кара-Мурза, С.Г. Экспорт революции. Ющенко, Саакашвили… / С.Г.
Кара-Мурза. – М., 2005. – 528 с.
30. Коноплин, Ю.С. Инверсионность отечественного политического
развития и новые пути ее преодоления / Ю.С. Коноплин, С.И. Тихомиров //
Социально-гуманитарные науки на рубеже XXI века: сб. науч. трудов МПГУ. –
М., 2000. – С.84–90.
31. Лиотар, Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж.-Ф. Лиотар. – СПб.:
Алетейя, 2001. – 160 с.
32. Локк, Дж. Сочинения: в 3 т. / Дж. Локк. – М., 1988. – Т.3. – 668 с.
33. Луман, Н. Власть / Н. Луман; пер. с нем. А.Ю. Антоновского. – М.:
Праксис, 2001. – 256 с.
34. Луцина, Т.Ю. Политические технологии и политический миф //
Конвенциональные и неконвенциональные технологии политической
деятельности в условиях глобализации: материалы Международной науч.-
практ. конф. (Москва, 23 сентября 2011 г.) / под общ. ред. В.И. Камышанова,
О.Е. Гришина. – М.: Федерация мира и согласия, 2011. – С.147–150.

185
 35. Макаренко В.П. Аналитическая политическая философия: очерки
политической концептологии / В.П. Макаренко. – М.: Праксис. 2002.
36. Макаренко, В.П. Аналитическая политическая философия: очерки
политической концептологии / В.П. Макаренко. – М., Праксис, 2002. – 416 с.
37. Макаренко В. П. Бюрократия и государство / В.П. Макаренко. –
Ростов-н/Д. 1987. 192 с.
38. Макаренко, В.П. Вера, власть и бюрократия: критика социологии М.
Вебера / / В.П. Макаренко. – Ростов-на-Дону, 1988. – 304 с.
39. Макаренко, В.П. Политическая концептология: учебное пособие /
В.П. Макаренко. — Ростов-на- Дону: Изд. ЮФУ. 2011.
40. Макаренко, В.П. Политическая концептология: обзор повестки дня /
В.П. Макаренко. – М., 2005.
41. Макаренко В.П. Политическая философия / В.П. Макаренко. –
Ростов-на-Дону, 1992.
42. Макаренко, В.П. Русская власть и бюрократическое государство,
часть 1: монография / В. П. Макаренко. – Ростов-на-Дону : Издательство ЮФУ,
2016. – 642 с.
43. Макаренко, В.П. Теория бюрократии, политической оппозиции и
проблема легитимности / В.П. Макаренко. — СПб.: СПбГУ, 1996. 346 с.
44. Макиавелли, H. Государь. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия.
О военном искусстве / Н. Макиавелли. – М.: Мысль, 1996. – 672 с.
45. Маркузе, Г. Одномерный человек / Г. Маркузе. – М., 1994. – 368 с.
46. Мишина Н.В., Шпак А.В., Шпак В.Ю. Политический процесс / Н.В.
Мишина, А.В. Шпак, В.Ю. Шпак. – Ростов-на-Дону, 2015. – 260 с.
47. Оболонский, А.В. Этика публичной сферы и реалии политической
жизни / А.В. Оболонский. – М.: Мысль, 2016. 448 с.
48. Платон. Государство / Платон // Сочинения: в 3 т. / пер. с древнегреч.;
под общ. ред. А.Ф. Лосева, В.Ф. Асмуса. – М.: Мысль, 1971. – Т.3. – 685 с.
49. Платон. Диалоги / Платон. – Харьков: Фолио, 1999. – 383 с.

186
 50. Платон. Политик // Сочинения: в 3 т. / пер. с древнегреч.; под общ.
ред. А.Ф. Лосева, В.Ф. Асмуса. – М.: Мысль, 1971. – Т.3. – С.10–82.
51. Понеделков, А.В. Политическая элита и парадигмы управления / А.В.
Понеделков, A.M. Старостин, Л.Г. Швец // Рациональность и государственное
управление. – Ростов н/Д, 1995. – 351 с.
52. Росенко, М.И. Абсентеизм как фактор влияния на легитимность
органов государственной власти / М.И. Росенко // Проблемы и перспективы
социально-экономического реформирования современного государства и
общества материалы XVIII международной научно-практической конференции.
Научно-информационный издательский центр «Институт стратегических
исследований». – Севастополь, 2015. – С. 200-215.
53. Руссо, Ж.-Ж. Об общественном договоре. Трактаты / Ж.-Ж. Руссо. –
М.: Канон-ПРЕСС, 1998. – 416 с.
54. Семченков, А.С. Политическая стабильность и актуальные
направления еѐ обеспечения в России / А.С. Семченков // Конвенциональные и
неконвенциональные технологии политической деятельности в условиях
глобализации: материалы Международной науч.-практ. конф. (Москва,
23 сентября 2011 г.) / род общ. ред. В.И. Камышанова, О.Е. Гришина. – М.:
Федерация мира и согласия, 2011. – С.226–227.
55. Скиперских, А.В. Легитимация и делегитимация постсоветских
политических режимов / А.В. Скиперских. – Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2006.
– 142 с.
56. Смолин, О.Н. Политический процесс в современной России: Учеб.
пособие. М.: Изд-во «Проспект», 2006. – 336 с.
57. Сморгунов, Л.В. Легитимность власти в федеративном государстве /
Л.В. Сморгунов // Легитимность и легитимация власти в России. – СПб., 1995. –
С.46–61.
58. Согрин, В.В. Политическая история современной России. 1982–2001:
от Горбачева до Путина. М.: Изд-во «Весь мир», 2001. – 272 с.

187
 59. Уледов, А.К. Общественное мнение советского общества: монография
/ А.К. Уледов. – М., 1963. – 392 с.
60. Федорченко С.Н., Федорченко Л.В. «Облачные» технологии и новые
возможности для легитимности власти / С.Н. Федорченко, Л.В. Федорченко //
Концептуал. – Москва, 2016. – С. 484-494.
61. Фуко, М. Интеллектуалы и власть / М. Фуко // Избранные
политические статьи, выступления, интервью. – М., 2005. – Ч.2. – С.7–40.
62. Фуко, М. История безумия в классическую эпоху / М. Фуко. – СПб.,
1997. – 576 с.
63. Фукуяма, Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию
/ Ф. Фукуяма. – М., 2008. – 730 с.
64. Хабермас, Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории / Ю.
Хабермас; пер. с нем. Ю.С. Медведева; под ред. Д.А. Скляднева. – СПб.: Наука,
2001. – 417 с.
65. Хабермас, Ю. Демократия. Разум. Нравственность. Московские
лекции и интервью / Ю. Хабермас. – М.: Academia, 1995. – 252 с.
66. Хантингтон, С. Третья волна: демократизация в конце ХХ века /
С. Хантингтон. – М.: Росспэн, 2003. – 183 с.
67. Хелд, Д. Глобальные трансформации. Политика, экономика, культура
/ Хелд Д., Гольдблатт Д. и др.; пер. с англ. В.В. Сапова и др. – М.: Праксис,
2004. – 576 с.
68. Хоркхаймер, М. Диалектика просвещения. Философские фрагменты /
М. Хоркхаймер, Т. Адорно; пер. с нем. М. Кузнецова. – СПб.: Медиум, Ювента,
1997. – 312 с.
69. Цуладзе, А.М. Политическая мифология / А.М. Цуладзе. – М.: Эксмо,
2003. – 384 с.
70. Чумиков, А.Н. Связи с общественностью: теория и практика /
А.Н. Чумиков, М.П. Бочаров. – М., 2006. – 375 с.
71. Шабров, О.Ф. Политическое управление: проблема стабильности и
развития / О.Ф. Шабров. – М., 1997. – 200 с.

188
 72. Ядов, В.А. Стратегия социологического исследования / В.А. Ядов. –
М., 2003. – 596 с.
73. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс: пер. с нем. – М.,
1991. – 527 с.

Диссертации и авторефераты диссертаций

74. Авдийский, В.И. Механизм легитимации государственной власти
(историко-теоретическое исследование): дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.01 /
Авдийский Владимир Иванович. – СПб., 2002. – 342 c.
75. Аврутина, Л.Г. Легитимация политической власти в России: анализ,
проблемы, приоритеты: дис. ... канд. полит. наук / Аврутина Лариса
Генриховна. – М., 2001. – 186 с.
76. Алексеев, О.Ю. Роль политических коммуникации в легитимации
российской власти в условиях современного демократического транзита: дис. ...
канд. полит. наук: 23.00.02 / Алексеев Олег Юрьевич. – СПб, 2009. – 179 с.
77. Арканникова, М.С. Самозванчество как проявление кризиса
легитимности власти в России: дис. ... канд. полит. наук: 23.00.02 /
Арканникова Марина Сергеевна, – СПб., 2005. – 220 c.
78. Бухарбаева, А.Р. Политическая коммуникация в условиях
легитимации и делегитимации власти в современной России : автореф. дис. …
канд. полит. наук: 23.00.02 / Бухарбаева Асия Радолевна. – М., 2013. – 21 с.
79. Вайнберг, A.B. Легитимация и делегитимация выборной
государственной власти в современной России: дис. канд. юрид. наук: 12.00.01 /
Вайнберг Александр Владеленович. – Н. Новгород, 2003. – 168 с.
80. Воробьева, Ю.И. Политический медиадискурс и легитимность власти:
автореф. дис. ... канд. полит. наук: 23.00.01 / Воробьева Юлия Игоревна. – М.,
2013. – 151 с.
81. Гаман-Голутвина, О.В. Политические элиты России: процессы
формирования и тенденции развития: Историко-политологический анализ:

189
автореф. дис. ... д-ра полит. наук: 23.00.02 / Гаман-Голутвина Оксана
Викторовна.
82. Генон, Р. Кризис современного мира. М., 1991.
83. Гришин, О.Е. Технологии политической деятельности: сущность и
потенциал применения: автореф. дис. … канд. полит. наук: 23.00.02 / Гришин
Олег Евгеньевич. – М., 2001. – 24 с.
84. Грищенко, Г.А. Механизм легитимации государственной власти в
современной России: теоретико-правовой аспект: дис. ... канд. юрид. наук:
12.00.01 / Грищенко Галина Андреевна. – М., 2012. – 182 с.
85. Губин, М.А. Информационная легитимация власти в современной
России: состояние, тенденции и развитие: автореф. дис. ... канд. полит. наук:
23.00.02 / Губин Михаил Алексеевич. – Тула, 2011. – 23 с.
86. Данкин, Д.М. Проблема политического доверия в международных
отношениях: дис. … д-ра полит. наук: 23.00.04 / Данкин Дмитрий Михайлович.
– М., 2000. – 39 с.
87. Деркачев, Г.И. Социокультурный аспект легитимации власти в
современном обществе: дис. … канд. филос. наук: 09.00.11 / Деркачев Григорий
Иванович. – Невинномысск, 2011. – 178 с.
88. Жемчугов А.А. Идейно-символический подход к анализу взаимосвязи
легитимности власти и характера политической картины мира: автореф. дис. ...
канд. полит. наук : 23.00.01 / Анатолий Александрович Жемчугов. – Москва,
2014. – 23 с.
89. Керимов, А.А. Парламентаризм как фактор легитимности
политической власти в современной России: автореф. дис. ... д-ра полит. наук:
23.00.02 / Керимов Александр Алиевич. – Екатеринбург, 2015. – 38 с.
90. Кисляков, М.М. Региональный политический маркетинг в
современной России: состояние и тенденции развития на материале регионов
Сибири: дис. ... д-ра полит. наук: 23.00.02 / Кисляков Михаил Михайлович. –
Кемерово, 2013. – 374 с.

190
 91. Князев, Д.В. Социально-управленческие механизмы формирования
доверия населения к институтам государственной власти: дис. ... канд. социол.
наук: 22.00.08 / Князев Денис Владиславович. – М., 2009. – 175 с.
92. Крамник, В.В. Технология власти: Политико-психологические
механизмы: дис. ... д-ра полит. наук: 23.00.01 / Крамник Валерий Викторович. –
СПб., 1995. – 340 с.
93. Куринов, С.А. Проблема легитимности политической власти в
истории и теории политической науки: дис. … канд. полит. наук: 23.00.01 /
Куринов Сергей Александрович. – М. 2003. – 159 с.
94. Лапкин, В.В. Куда идет Россия? Кризис институциональных систем:
Век, десятилетие, год / Под общ. ред. Т.И. Заславской. М.: Логос, 1999.
95. Лашин, Д.В. Выборы в процессах и механизмах легитимации
региональной власти: на примере Республики Мордовия: дис. … канд. социол.
наук: 23.00.02 / Лашин Денис Владимирович. – М., 2009. – 160 с.
96. Ломов, В.Н. Изменение оснований легитимации региональной власти
в 1990–2005 гг. (На примере Астраханской области): дис. ... канд. полит. наук:
23.00.02 / Ломов Владимир Николаевич. – Ставрополь, 2006. – 160 с.
97. Макаренко, В.П. Теория бюрократии, политическая оппозиция и
проблема легитимности: дис. … д-ра полит. наук / Виктор Павлович
Макаренко. – СПб., 1996. – 467 с.
98. Паин, Э.А., Федюнин С.Ю. Россия в плену имперского синдрома: о
природе политической инерции // Интернет и идеологические движения в
России: Коллективная монография / Сост. Г. Никипорец-Такигава, Э. Паин. М.:
Новое литературное обозрение, 2016. С. 387-447.
99. Пляйс, Я.А. Политическая наука в современной России в контексте
системной трансформации общества и государства: автореф. дис. ... д-ра полит.
наук: 23.00.01 / Пляйс Яков Андреевич. – М., 2009. – 61 с.
100. Подобный, В.В. Эволюция легитимности политической власти в
постсоветской России: особенности, факторы, модели: дис. … канд. полит.
наук: 23.00.02 / Подобный Виктор Викторович. – М., 2016. – 186 с.

191
 101. Попова, А.А. Легитимация современного политического
управления : технологический аспект : автореф. дис. ... канд. полит. наук:
23.00.02 / Попова Аксана Александровна. – Ростов-на-Дону, 2015. – 30 с.
102. Постриганова, А.В. Выборы как механизм легитимации
государственной власти в современной России: дис. ... канд. полит. наук:
23.00.02 / Постриганова Анастасия Владимировна. – М., 2005. – 173 c.
103. Серов, C.B. Легитимация политической власти в условиях нового
порядка избрания глав администраций субъектов Российской Федерации:
автореф. дис. … канд. полит. наук: 23.00.02 / Серов Сергей Викторович. – М.,
2007. – 183 с.
104. Уфимцев, А.В. Особенности легитимации политической власти в
современной России : дис. ... канд. полит. наук: 23.00.02 / Уфимцев Андрей
Викторович. – М., 2008. – 174 с.
105. Федорова, A.M. Легитимация политической власти в России: дис.
… канд. полит. наук: 23.00.02 / Федорова Анастасия Михайловна. – Саранск,
1998. – 180 с.
106. Холодилин, М.С. Проблемы становления политико-избирательного
маркетинга в России: региональный аспект: дис. ... канд. полит. наук: 23.00.02 /
Холодилин Максим Станиславович. – Уфа, 2007. – 182 с.
107. Чумикова, С.Ю. Политическая коммуникация как ресурс
легитимности законодательной власти субъекта Российской Федерации: дис. …
канд. полит, наук: 23.00.02 / Чумикова Светлана Юрьевна. – М., 2007. – 178 с.

Периодические издания и журналы

108. Адорно, Т. Типы и синдромы . Методологический подход
(фрагменты из «Авторитарной личности ») / Т. Адорно // Социологические
исследования. – 1993. – № 3. – С.75–85.
109. Алексеева, Т.А. Власть и легитимность (эволюция немарксистских
подходов в современной английской политической философии) /
Т.А. Алексеева // Власть: философско-политологические аспекты. – С.110–133.

192
 110. Алмонд, Г. Гражданская культура и стабильность демократии /
Г. Алмонд, С. Верба // Политические исследования. – 1992. – № 4. – С.122–134.
111. Арбатская, М.Н. Формула «догоняющего» сравнения. Особенности
электоральной активности субъектов федерации в США и РФ / М.Н. Арбатская
// Политическая экспертиза. – 2011. – Т.7. – № 3. – С.23–37.
112. Арендт, X. Массы и тоталитаризм / Х. Арендт // Вопросы
социологии. – 1992. – № 2. – С.24–31.
113. Арендт, X. Ситуация человека. Разделы 24–26 главы V / Х. Арендт
// Вопросы философии. – 1995. – № 11. – С.131–141.
114. Афанасьев, М. В России сформировались представления собрания
правящих региональных групп / М. Афанасьев // Власть. – 1998. – № 2. – С.43–
46.
115. Ахметов, А.А. Кризис легитимности власти как ключевой фактор
актуализации сепаратизма в России в 90-е гг . XX в. / А.А. Ахметов //
Электронный журнал «Вестник Московского государственного областного
университета». Политология. – 2011. – № 3. – С.98–102.
116. Бабаева, Л. Политические ориентации региональных элит /
Л. Бабаева, А. Чирикова // Бизнес и политика. – 1996. – № 3. – С.11–16.
117. Бадовский, Д. Политический процесс в Орловской области /
Д. Бадовский // Кентавр. – 1995. – № 2. – С.65–71.
118. Барабашев, А.Г., Зайцева, Т.В., Краснов, М.А., Оболонский, А.В.
Риски реформирования государственной службы России // Вопросы
государственного и муниципального управления. 2007. № 2-3. С. 91-124.
119. Баранов, Н.А. Зигзаги постсоветской российской государственности
// Электронный журнал «Политеэкс». 2010, № 1. URL:
http://www.politex.info/content/view/663/30/ (дата обращения: 2.10.2017).
120. Баранов, П.П. Современный политический режим России, его
конституционная легализация, легитимация и легитимность / П.П. Баранов //
Северо-Кавказский юридический вестник. – 2017. – № 1. – С.121–128.

193
 121. Барзилов, С.И. Провинция: элита, номенклатура, интеллигенция /
С.И. Барзилов, А.Г. Чернышов // Свободная мысль, 1996. – № 1. – С.44–56.
122. Башмаков, И.С. Региональная мифология как инструмент
символической политики в формировании территориальной общности
Краснодарского края / И.С. Башмаков // Теория и практика общественного
развития. – 2011. – № 2. – С.183–186.
123. Бедерсон, В.Д. Персонифицированные образы как ресурс политики
идентичности в субъектах РФ: Стратегии региональных политических элит /
В.Д. Бедерсон // Вестник Пермского университета. Серия «Политология». –
2015. – № 2. – С.87–98.
124. Беспарточный, Д.Б. Доверие как фактор социально-экономического
развития региона / Д.Б. Беспарточный // Ученые записки РГСУ. – 2011. – № 4. –
С.104–110.
125. Бовин, А.В. Изменение факторов легитимации региональной власти
в условиях кризиса / А.В. Бовин // Государственное и муниципальное
управление в XXI веке: теория, методология, практика. – 2016. – № 22. – С.95–
102.
126. Бовин, А.В. Изменение факторов легитимации региональной власти
в условиях кризиса / А.В. Бовин // Государственное и муниципальное
управление в XXI веке: теория, методология, практика. – 2016. – № 22. – С.95–
102.
127. Васильева, Т.А. Политические технологии избирательных
кампаний: анализ категории / Т.А. Васильева // Вестник Забайкальского
государственного университета. – 2007. – № 3. – С.44–46.
128. Володенков, С.В. Практика и особенности использования онлайн-
ресурсов в современных политических кампаниях в США / С.В. Володенков //
Политическая экспертиза. – 2012. – Т.8. – № 1. – С.155–163.
129. Воробьев, Ю.Л. Политико-правовые аспекты гражданского
контроля коммуникативных действий в процессе формирования и легитимации
выборных институтов власти: методология, технологии, инструментарий / Ю.Л.

194
Воробьев, А.В. Доскальчук // Сибирский юридический вестник. – 2007. – № 1. –
С.18–24.
130. Гаджиев, К.С. Тоталитаризм как феномен XX века / К.С. Гаджиев //
Вопросы философии. – 1992. – № 2. – С.3–25.
131. Гараев, О.М. Доверие граждан как фактор укрепления
политической власти в современной России / О.М. Гараев // Вестник
Башкирского университета. – 2014. – Т.19. – № 4. – С.1509–1515.
132. Гасратова, Ф.М. Особенности легитимации власти в республиках
Северного Кавказа /Ф.М. Гасратова // Власть. – 2016. – № 1. – С.84–88.
133. Гельман, В. Региональные режимы: завершение трансформации? /
В. Гельман // Свободная мысль. – 1996. – № 9. – С.13–22.
134. Гришин, О.Е. Политическое шоу как технология коммуникации /
О.Е. Гришин, А.Д. Митрофанова // PolitBook. – 2015. – № 3. – С.117–133.
135. Давыборец, Е.Н. Манипулятивные имиджевые технологии в
предвыборных кампаниях России и США / Е.Н. Давыборец // Новая наука: от
идеи к результату. – 2015. – № 7-2. – С.35–38.
136. Дахин, А.В. Региональная политическая конкуренция в ситуации
изменения института легитимации глав исполнительной власти субъектов РФ
(на примере Нижегородской области) / А.В. Дахин // Политическая наука. –
2007. – № 2. – С.116–139.
137. Дибиров, A.H.З. Легитимность государственной власти и ее
основные типы / А.Н.З. Дибиров // Государственная служба. – 2002. – № 2. –
С.111–119.
138. Добронравов, А.В. Выборы как знаковый обряд, легитимирующий
процесс власти / А.В. Добронравов // Коммуникология. – 2016. – Т.4. – № 5. –
С.54–60.
139. Доган, М. Легитимность режимов и кризис доверия / М. Доган //
СоцИс. – 1994. – № 6. – С.147–156.

195
 140. Завадская, М.А. Выборы в Центральной и Восточной Европе:
фактор дестабилизации? / М.А. Завадская // Политическая экспертиза. – 2010. –
Т.6. – № 3. – С.215–231.
141. Завершинский, К.Ф. Легитимность: генезис, становление и развитие
концепта / К.Ф. Завершинский // ПолИс. – 2001. – № 2. – С.113–131.
142. Зарубина, Н.Н. Без протестантской этики: проблема
социокультурной легитимизации предпринимательства в модернизирующихся
обществах / Н.Н. Зарубина // Вопросы Философии. – 2001. – № 10. – С.45–56.
143. Засеева, А.С. Легитимность как особый вид отношений субъекта и
объекта власти / А.С. Засеева // Право и управление. XXI век. – 2014. – № 4
(33). – С.15–21.
144. Иванов, С.С. Легитимность как феномен политической культуры /
С.С. Иванов // Вестник Поволжского института управления. – 2014. – № 5 (44).
– С.12–19.
145. Иноземцев, В.Л. Природа и перспективы путинского режима / В.Л.
Иноземцев // Свободная мысль. – 2007. – № 2. – С.42–57.
146. Истон, Д. Дети в политической системе: основа политической
законности / Д. Истон, Дж. Денис // Вестник МГУ. Серия «Социология и
политология». – 2001. – № 3. – С.76–97.
147. Киреева, С.А. Понятие и механизмы легитимации политических
режимов: От тоталитаризма к демократии / С.А. Киреева // Правоведение. –
1996. – № 4. – С.25–30.
148. Клочухина, Ю.А. Институт губернаторства в контексте
политических, экономических и социокультурных детерминант /
Ю.А. Клочухина // Юридическая наука и практика: вестник Нижегородской
академии МВД России. – 2013. – № 25. – С.208–212.
149. Кокорев, В. Государственные гарантии: как разумное сделать
легитимным / В. Кокорев // Вопросы экономики. – 2001. – № 4. – С.52–64.
150. Колосов, В. Калмыкия – Хальм Тангч: экономика, партии, лидеры /
В. Колосов, В. Стрелецкий // Власть. – 1996. – № 1. – С.24–33.

196
 151. Коноплин, Ю.С. Инверсионность отечественного политического
развития и новые пути ее преодоления / Ю.С. Коноплин, С.И. Тихомиров //
Социально-гуманитарные науки на рубеже XXI века: сб. науч. трудов МПГУ. –
М., 2000. – С.84–90.
152. Красинский, В.В. Теоретико-правовые аспекты легитимации
избирательного процесса в интересах защиты конституционного строя /
В.В. Красинский // Современное право. – 2010. – № 3. – С.9–12.
153. Крыштановская, О.В. Региональная элита и выборы /
О.В. Крыштановская // Региональная элита в современной России. – М.: Фонд
«Либеральная миссия», 2005. – С.12–36.
154. Кувалдина, А.В. Этнические и расовые меньшинства США:
идеологическая ориентация, политические предпочтения, электоральная
активность / А.В. Кувалдина // ПолИс. – 2012. – № 6. – С.165–174.
155. Кучерова, Ю.В. Глобальные факторы протестного поведения
выходцев из иммигрантской среды в государствах Западной Европы /
Ю.В. Кучерова // Политическая экспертиза. – 2013. – Т.9. – № 4. – С.143–149.
156. Ларина, Е.А. Критерии легитимности государственной власти / Е.А.
Ларина // Таврический научный обозреватель. – 2015. – № 2-2. – С.53–55.
157. Макаренко, В. П. Кризис власти и политическая оппозиция //
Советское государство и право. – 1990. – № 10.
158. Макаренко, В.П. Политическое отчуждение и проблема доверия к
власти // Проблемы политической философии: переводы, комментарии,
полемика: коллективная монография / Под ред. В.П. Макаренко. Ростов-н/Д,
Издательство Ростиздат, – 2012. С.12–48.
159. Макаренко, В.П. Феномен достижений и успехов // Политическая
концептология: журнал метадисциплинарных исследований. – 2009. – № 3. –
С.5-22.
160. Мартьянов, В.С. «Человек политический»: модели оправдания
власти / В.С. Мартьянов // Человек. – 2009. – № 4. – С.82–90.

197
 161. Мельникова, М.В. Особенности PR деятельности по повышению
легитимности власти на региональном уровне / М.В. Мельникова // Вестник
Воронежского института высоких технологий. – 2010. – № 7. – С.198–203.
162. Морозов, С.И. Коммуникативные технологии легитимации
региональных органов исполнительной власти в Волгоградской области / С.И.
Морозов, Т.В. Порошина // Известия Тульского государственного
университета. Серия «Гуманитарные науки». – 2017. – № 1. – С.55–61.
163. Мухаметов, Р.С. Этапы формирования корпуса губернаторов в
России / Р.С. Мухаметов // Вопросы управления. – 2016. – № 2 (20). – С.44–48.
164. Нежданов, Д.В. Референдум легитимности – 2012: технологии
легитимации результатов выборов Президента России / Д.В. Нежданов //
Власть. – 2012. – Ч.1. – № 10. – С.37–39; Ч.2 // Власть. – 2012. – № 11. – С.52–
55.
165. Оболонский, А.В. Гражданское недоверие к власти как
предпосылка политического развития // Политическая концептология: журнал
метадисциплинарных исследований. Ростов-н/Дону, 2013. 34–44.
166. Омельченко, Н.А. Проблемы легитимации политической власти
в современной России: от теории к практике / Н.А. Омельченко,
Ф.М. Гасратова // PolitBook. – 2015. – № 4. – С.36–55.
167. Онук, О. Кризис и социальная мобилизация в государствах
переходного периода / О. Онук // Переходный период: вопросы развития. –
2009. – № 13. – С.19–27.
168. Орлинская, О.М. Основные концепции федерализма // Издательство
«Грамота». 2012. № 3 (17), ч.1. – С.133–137.
169. Пригожин, А.И. Феномен катастрофы (дилеммы кризисного
управления) // Общественные науки и современность. 1994. № 2. С. 114-126; –
М., 1998. – 56 с.
170. Пюрюна, Р.В. Региональная политическая культура и механизмы
легитимации политической власти в регионах России (на примере Республики
Тыва) / Р.В. Пюрюна // Право и политика. – 2010. – № 8. – С.1476–1479.

198
 171. Реутов, Е.В. Легитимация региональной власти в Российской
Федерации: структура и практики / Е.В. Реутов. – Белгород: БелГУ, 2007. – 228
с.
172. Роуз, Р. Становится ли Россия «нормальным обществом»? / Р. Роуз
// Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. – 2008. – № 2
(94). – С.8–15.
173. Румянцев П.А. Условия развития государства в переходный период,
влияющие на легитимность власти / П.А. Румянцев // Вестник Волжского
университета им. В.Н. Татищева. – 2015. – № 2 (82). – С. 30-35.
174. Салмин, A.M. Легальность, легитимность и правопреемство как
проблемы сегодняшней российской государственности: приглашение к
дискуссии / А.М. Салмин // Полития. – 1998. – № 1. – С.59–67.
175. Сатаров, Г.А. Доверие как объект политической социологии / Г.А.
Сатаров // ПолИс. – 2016. – Ч.I–II. – № 1. – С.121–138; № 2. – С.109–130.
176. Серов, К.Н. Кризис легитимности государственной власти в
контексте анализа социальной стабильности / К.Н. Серов // Социальное и
пенсионное право. – 2007. – № 2. – С.11–13.
177. Соловьев, Д.С. Институт всенародных выборов губернаторов как
фактор повышения легитимности региональной власти / Д.С. Соловьев //
Евразийский юридический журнал. – 2015. – № 3 (82). – С.241–243.
178. Степанова, М.А. Манипулятивные приемы как средство создания
образов политических деятелей / М.А. Степанова // Вестник московского
областного университета. Серия «Лингвистика». – 2012. – № 4. – С.106–112.
179. Фалькина, Т.Ю. К вопросу о концепте легитимации
государственной власти / Т.Ю. Фалькина // Вестник Уральского юридического
института МВД России. – 2015. – № 2. – С.41–44.
180. Фетисов, A.C. Политическая власть: проблема легитимности / А.С.
Фетисов // Социально-политический журнал. – 1995. – № 3. – С.101–112.

199
 181. Хабермас, Ю. Отношения между системой и жизненным миром в
условиях позднего капитализма / Ю. Хабермас // Thesis. – 1993. – Т.1. – Вып. 2.
– С.123–136.
182. Холодковский, К.Г. Парламентские выборы 1999 г. и партийное
структурирование российского общества / К.Г. Холодковский // ПолИс. – 2000.
– № 2. – С.45–54.
183. Чернобровкина, Е.П. Речевое поведение Президента США Барака
Обамы: роль стратегий и тактик в создании имиджа популярного и успешного
политика / Е.П. Чернобровкина // Вестник Бурятского государственного
университета. – 2013. – № 11. – С.57–61.
184. Чувашова, Н.И. Политический протест в современной России / Н.И.
Чувашова // Теория и практика общественного развития. – 2013. – № 6. – С.143–
145.
185. Шабо, Ж.-Л. Государственная власть: концептуальные пределы и
порядок осуществления / Ж.Л. Шабо // ПолИс. – 1993. – № 3. – С.155–164.
186. Шабров, О.Ф. Политические технологии / О.Ф. Шабров // Знание.
Понимание. Умение. – 2012. – № 4. – С.328–330.
187. Шашкова, Я.Ю. Влияние информационной среды на легитимацию
региональных органов законодательной власти (на примере Алтайского края) /
Я.Ю. Шашкова // Известия Алтайского государственного университета. – 2014.
– № 4-1 (84). – С.311–317.
188. Швейцер, В.Я. Европа: партии и выборы (круглый стол) /
В.Я. Швейцер // Современная Европа. – 2003. – № 3 (15). – С.114–116.
189. Шпакова, Р.П. Легитимность и демократия (уроки Вебера) /
Р.П. Шпакова // ПолИс. – 1994. – № 2. – С.169–174.

Интернет-ресурсы
190. Автоматизированная информационная система «Мониторинг
государственных сайтов» [Электронный ресурс]. – URL:
http://gosmonitor.ru/node/309 (дата обращения: 01.11.2013).

200
 191. Буев, М. Российский федерализм ждет перезагрузка (11.12.2016)
[Электронный ресурс] / М. Буев // Ведомости. – URL:
http://www.vedomosti.ru/opinion/columns/2016/12/12/669118-federalizm-
perezagruzka
192. Джордж Уокер Буш младший [Электронный ресурс] // Все о США.
– URL: http://usa-info.com.ua/presidents/43_bush_jr.html (дата обращения:
23.10.2016).
193. В Коми живут оптимисты (25.06.2014) [Электронный ресурс] //
Фонд развития гражданского общества. – URL: http://civilfund.ru/article/8368
194. В Совете Федерации обсудили состояние, проблемы и направления
развития территориального общественного самоуправления (02.12.2014)
[Электронный ресурс] // Совет Федерации Федерального Собрания РФ. – URL:
http://council.gov.ru/press-center/news/49247
195. Галина Киселева: «Если власть в районах не будет сотрудничать с
общественными советами, на нее окажут давление» (09.12.2016) [Электронный
ресурс] // Бизнес-новости Коми. – URL: https://m.bnkomi.ru/56996
196. Данные Левада -Центра [Электронный ресурс ]. – URL:
http://www.levada.ru (дата обращения: 03.11.2015).
197. Деготь, Е. Performance – искусство действия [Электронный ресурс] /
Е. Деготь // Декоративное искусство. – № 5. – URL:
http://visaginart.narod.ru/POST/perf.htm,1991 (дата обращения: 10.02.2012).
198. Доклад Общественной палаты Республики Коми «О состоянии
гражданского общества в Республике Коми и итогах работы Общественной
палаты Республики Коми» [Электронный ресурс]. – URL:
http://rudocs.exdat.com/docs/index-358155.html#1
199. Жители Коми стали меньше доверять региональным и
муниципальным властям – эксперты (25.11.2016) [Электронный ресурс] /
Бизнес-новости Коми. – URL: https://www.bnkomi.ru/data/news/56421

201
 200. Ильин, И.А. О сильной власти [Электронный ресурс] / И.А. Ильин.
– URL: http://www.patriotica.ru/gosudarstvo/ilin_power.html (дата обращения:
22.10.2016).
201. Как местные власти борются с кризисом [Электронный ресурс]. –
URL: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=12290 (дата обращения: 27.03.2015).
202. Камкия, Б.А. Проблема легитимности власти в полиэтничном
государстве [Электронный ресурс] / Б.А. Камкия // Московский общественный
научный фонд. – URL: http://ebook.mpsf.org/books/25/Kamkiachapter8.html159
(дата обращения: 08.07.2016).
203. Коиава, Р. Мир Трампа (25.11.2016) [Электронный ресурс] /
Р. Коиава // Аналитический медиа-портал «Кавказского дома». – URL:
http://regional-dialogue.com/ru/trumps-world-2
204. Коротаев, Д. Изменения на местах. Почему прежний формат
общения федерального центра с губернаторами больше не работает (01.08.2016)
[Электронный ресурс] / Д. Коротаев // Коммерсант. – URL:
http://kommersant.ru/doc/3048799
205. Локальные общественные конфликты. Генезис, развитие и влияние
на власть (13.07.2017) // Комитет гражданских инициатив. URL:
https://komitetgi.ru/analytics/3331/
206. Мелешкина, Е. Политический процесс [Электронный ресурс] /
Е. Мелешкина. – 2005. – URL: http://igf.chuvsu.ru/bibl/meleshkina_polit.pdf (дата
обращения: 12.12.2016).
207. Местные и федеральные власти: кто лучше борется с кризисом?
[Электронный ресурс]. – URL: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=11893
(дата обращения: 25.03.2015).
208. На фоне монетизации льгот упало доверие населения Коми к власти
(01.06.2005) [Электронный ресурс] // Ассоциация исследовательских компаний.
– URL: http://789.ru/news/10838-3845.html
209. Обзор возможных отставок глав регионов (08.07.2015)
[Электронный ресурс] // Клуб регионов. – URL: http://club-rf.ru/theme/442

202
 210. Около половины жителей Республики Коми хотели бы покинуть
регион (02.02.2013) [Электронный ресурс] // Красное знамя. – URL:
www.komikz.ru/news/society/?id=9168 (дата обращения: 10.11.2013).
211. Ответы на вопросы журналистов (24.06.2016) [Электронный ресурс]
// Президент России. – URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/52264
212. Оценка текущего положения дел в стране [Электронный ресурс]. –
URL: http://www.levada.ru/indeksy (дата обращения: 27.03.2016).
213. Парсонс, Т. О понятии «политическая власть» [Электронный
ресурс] / Т. Парсонс // Антология мировой политической мысли: в 4 т. – М.,
1997. – Т.II. – С.479–486. – URL:
http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/Hrestom/27.php
214. Перцев, А. Губернаторское положение (07.11.2016) [Электронный
ресурс] // Коммерсант. – URL: http://kommersant.ru/doc/3132297
215. Петров, Н. Губернаторы для битья: почему усилится конфликт
между регионами и центром (17.02.2016) [Электронный ресурс] / Н. Петров //
РБК. – URL: http://www.rbc.ru/opinions/politics/17/02/2016/
56c43ec19a794753eb821f7f
216. Прямые выборы губернаторов и система сбора муниципальных
подписей в 2012 г.: влияние на развитие политической системы и направления
совершенствования. Аналитический доклад Фонда «Институт социально-
экономических и политических исследований» [Электронный ресурс]. – М.,
2012. – Ноябрь. –URL: http://vz.ru/itog.pdf
217. Пять лет мониторингу трудовых протестов ЦСТП [Электронный
ресурс]. – URL: http://www.unionstoday.ru/news/russian/2013/03/04/17867 (дата
обращения: 24.03.2016).
218. Регионы: доноры и реципиенты – в какой «центр» уходят деньги
(03.12.2015) [Электронный ресурс] / Новая газета. – URL:
http://politrussia.com/ekonomika/regiony-vsyakie-nuzhny-796 (дата обращения:
11.04.2016).

203
 219. Россия и регионы: Кем ощущают себя россияне: жителями страны
или жителями своего региона? [Электронный ресурс]. – URL:
http://fom.ru/Politika/11300 (дата обращения: 25.03.2016).
220. Россияне не верят в эффективность сокращения зарплат
чиновникам [Электронный ресурс]. – URL: http://www.club-rf.ru/detail/1010
(дата обращения: 10.04.2016).
221. Территориальное общественное самоуправление. Текущее
состояние и примеры успешных практик из регионов России [Электронный
ресурс]. – 2014. – URL: http://www.fund-sd.ru/TOC/TOC-book-2014-web.pdf
222. Шендарѐв, Н. Американский Майдан: противники Трампа в США
митингуют за 15 долларов в час [Электронный ресурс] / Н. Шендарѐв //
Народные новости. – URL: https://nation-news.ru/224110-amerikanskii-maidan-
protivniki-trampa-v-ssha-mitinguyut-za-15-dollarov-v-chas
223. Шестопал, Е.Б. Ценностные характеристики российского
политического процесса и стратегия развития страны [Электронный ресурс] /
Е.Б. Шестопал. – 2014. – URL: http://www.politstudies.ru/files/File/2014/22/ 2014-
2-Shestopal.pdf (дата обращения: 05.12.2015).

Источники на иностранных языках

224. Arendt, Н. Communicative power / Н. Arendt // Power / ed. by S. Lukes.
– Oxford: Blackwell, 1986. – Р.59–74.
225. Beetham, D. The Legitimation of Power / D. Beetham. – N.Y.:
Humanities Press International, 1991.
226. Castelfranchi, Cr. Trust Theory. A Socio-Cognittive and Computational
Model. Wiley Series / Cr. Castelfranchi, R. Falcone. – University of Liverpool, 2010.
227. Habermas, J. Legitimation problem in the modern society / J. Habermas
// Communication and evolution of society. – Boston, MA: Bcacon Press, 1979.
228. Hardin, R. Compliance, Consent, and Legitimacy / R. Hardin // Oxford
Handbook of Comparative Politics. – 2009. – Article 10 [Электронный ресурс]. –
URL: http://www.oxfordhandbooks.com/

204
oso/public/content/ohopolitics/9780199566020/toc.html (дата обращения:
18.11.2016).
229. Held, D. Models of Democracy / D. Held. – Stanford, 1990.
230. Lipset, S.M. Political Man: the Social Bases of Politics / S.M. Lipset. –
Baltimore, 1981.
231. Weatherford, M.S. Measuring Political Legitimacy / M.S. Weatherford //
The American Political Science Review. – 1992. – Vol. 86 (1). – P.149–166.
232. Weber, M. Power, domination and legitimacy / М. Weber // Power in
modern societies / ed. by Marvin E. Olsen and Martin N. Marger. – Oxford:
Westview press, 1947.
233. Weber, М. Basic concepts in sociology / М. Weber; Translated and with
introduction by H.P. Sacher. – N.Y.: Citadel press, 1962.
234. Wedel, J.R. Donald Trump and a World of Distrust (07.11.2016)
[Электронный ресурс] / J.R. Wedel // Project Syndicate. – URL:
https://www.project-syndicate.org/commentary/public-trust-deficit-trump-by-janine-
r--wedel-2016-11

Словари и учебная литература

235. Бенвенист, Э. Словарь индоевропейских социальных терминов / Э.
Бенвенист. – М., 1995. – 456 с.
236. Пугачев, В.П. Политология: учеб. для вузов / В.П. Пугачев. – М.:
Слово; ЭКСМО, 2003. –574 с.
237. Халипов, В.Ф. Власть. Политика. Государственная служба: словарь
/ В.Ф. Халипов, Е.В. Халипова. – М.: Луч, 1996. – 271 с.

Официальные документы и нормативные правовые акты

238. О создании государственного учреждения Республики Коми
«Республиканская общественная приемная Главы Республики Коми»:
постановление Правительства Республики Коми от 16.04.2002 № 41

205
[Электронный ресурс]. – URL: http://law.rkomi.ru/files/8/2954.pdf (дата
обращения: 28.11.2013).
239. Об Общественной палате Республики Коми: закон Республики
Коми от 07.07.2006 № 63-РЗ (ред. от 05.12.2011) [Электронный ресурс]. – URL:
http://urf.podelise.ru/docs/2406/index-48436.html
240. Об основах общественного контроля в Российской Федерации:
Федеральный закон от 21.07.2014 № 212-ФЗ [Электронный ресурс]. – URL:
https://rg.ru/2014/07/23/zakon-dok.html
241. Об утверждении Порядка образования общественных советов при
органах исполнительной власти Республики Коми, а также Перечня органов
исполнительной власти Республики Коми, при которых образуются
общественные советы: постановление Правительства Республики Коми от
28.06.2013 № 237 [Электронный ресурс]. – URL:
http://law.rkomi.ru/files/33/12803.pdf (дата обращения: 28.11.2013).

206
 Приложение 1

Результаты и инструменты мониторинга

средств массовой информации в 2014-2017 годах

Мониторинг материалов средств массовой информации с помощью

метода контент-анализа проведен при использовании Информационно-
аналитической системы (ИАС) «Семантический архив». ИАС представляет
собой инструмент для создания интегрированного хранилища информации с
возможностью хранения досье на объекты мониторинга, происходящие
события, а также текстовые документы.
Система позволяет хранить информацию, импортированную из
различных реляционных баз данных, вводить информацию из любых других
источников: Интернет, СМИ, базы данных, онлайн библиотеки и системы
(Спарк, Интегрум и др.), любой документ, собственные сведения аналитика и
пр. Это дает возможность объединять информацию, содержащуюся в
различных документах и различных базах данных. Настраиваемая
онтологическая модель данных позволяет работать с разными тематиками и
сферами деятельности. Созданное хранилище служит аналитикам для поиска
информации, добавления конфиденциальных собственных данных, выявления
взаимосвязи между объектами и событиями, получения аналитических отчетов,
схем, графиков и карт.
В перечень возможностей системы входит:
- мониторинг и автоматический сбор информации из Интернет и других
открытых источников (СМИ, аналитические отчеты,социальные сети, форумы,
онлайн базы и др.);
- объединения разнородных баз и банков данных в единую систему и
поиск в ней информации по объектам интереса (персонам и организациям);

207
 - автоматическая обработка текстовых документов, выделение из них
объектов интереса (персон, компаний, брендов и пр.) и связанных с ними
фактов/событий;
- полнотекстовый и объектный поиск;
- быстрое выявление неявных (опосредованных) связей между объектами
и связанными с ними фактами и событиями;
- визуализация аналитических исследований в виде дайджестов, досье
(бизнес-справок), семантических схем, графиков, геокарт и других видах
отчетов.
Согласно результатам мониторинга средств массовой информации,
ежегодно в федеральных, республиканских и муниципальных средствах
массовой информации выходит около 10 тысяч материалов о Главе и
Правительстве Республики Коми. Около 70 % носят положительный характер,
около 20 % – нейтральный, примерно 10 % являются негативными (исключение
– конец 2015 года и 2016 год, когда обвинения в коррупции должностным
лицам Коми предъявлялись по несколько раз в месяц).

Таб. 1.
Количество материалов в СМИ с упоминанием Главы и Правительства
Республики Коми (2014-2017 годы)

Федеральные Республиканские Муниципальные Итого

СМИ СМИ СМИ
2014 г. 1021 2912 5613 9546
2015 г. 4118 5212 3557 12887
2016 г. 1562 3112 5900 10574
2017 г. 1008 3087 6021 10116

208